С 1950 года, с момента создания Всемирного совета мира, советское руководство выделяло огромные деньги на деятельность этой организации. Однако восемь лет спустя выяснилось, что в совете имеются многочисленные проблемы, начиная с непроизводительной траты бюджетных средств и кончая странным подбором советских и иностранных сотрудников.
Фото: Коммерсантъ / РГАКФД/Росинформ
Фото: фотоархив "Огонек"
Фото: фотоархив "Огонек"
Фото: Коммерсантъ / РГАКФД/Росинформ
"Подготовка к форуму срывается"
Любой из тех, кто вырос в советские времена, легко может вспомнить имя, ассоциирующееся со словами "Всемирный совет мира". Конечно же, Ромеш Чандра — с 1966 года генеральный секретарь, а с 1977 по 1990 год — президент ВСМ. Этот мило улыбающийся индус появлялся на всех советских торжественных мероприятиях и произносил речи о том, с каким одобрением мировая общественность относится к миролюбивой политике СССР вообще и к очередным мирным инициативам товарища Брежнева, Андропова, Устинова или Горбачева в частности. А телевидение регулярно показывало церемонии вручения Международных ленинских премий за укрепление мира, которые проводил все тот же Ромеш Чандра.
В те годы уже мало кто помнил, что Всемирный совет мира создавался в 1950 году как объединение сторонников мира во всем мире, желавших отдать все силы для того, чтобы окончившаяся пять лет назад мировая война больше никогда не повторилась. Однако в Москве с самого начала собирались сделать ВСМ еще одним рупором советской пропаганды, еще одним способом полезного для СССР воздействия на умы жителей капиталистических стран. И именно для этого Советский Союз, если называть вещи своими именами, начал финансировать всю деятельность ВСМ.
Проблема заключалась лишь в том, что видные общественные деятели Запада не хотели иметь ничего общего ни со Сталиным и его режимом, ни со сталинскими наследниками. В особенности после подавления советскими войсками венгерского восстания 1956 года. В результате у ВСМ возникло множество проблем, о которых 5 ноября 1958 года ответственному секретарю Советского комитета защиты мира М. И. Котову и секретарю Всемирного совета мира В. М. Чхиквадзе рассказала бельгийский депутат и вице-президент ВСМ Изабелла Блюм, приехавшая в СССР на лечение в правительственном подмосковном санатории "Барвиха". Итоги беседы оказались такими, что засекреченную запись беседы немедленно отправили в ЦК КПСС.
В ЦК и без того знали, что видные советские общественные деятели — писатели Илья Эренбург и Александр Корнейчук — относятся к возложенным на них обязанностям борцов за мир без особого энтузиазма и ценят в ней только возможность часто выезжать на зарубежные мероприятия сторонников мира. Изабелла Блюм только добавила в эту картину лишь некоторые дополнительные штрихи.
"Изабелла Блюм,— говорилось в записи беседы,— заявила, что имела беседу с И. Г. Эренбургом по возвращении его из Швеции, в результате которой у нее сложилось впечатление, что подготовка к форуму по ликвидации "холодной войны" по существу срывается. Она подчеркнула, что на заседании Исполкома ВСМ всеми был одобрен единый план действий, заключающийся в том, чтобы обратиться с письмами к видным деятелям различных стран, в которых следовало бы предложить им собраться с целью обсуждения вопроса о ликвидации "холодной войны". Предполагалось, что такая встреча может быть созвана в Брюсселе и что вдохновителем ее может стать Роллен, являющийся видным деятелем социалистической партии Бельгии и депутатом парламента, пользующимся большим авторитетом в стране. Блюм, которой была поручена подготовка этой встречи, сообщила, что она разослала несколько писем видным деятелям ряда стран".
Однако затем начались обычные для того времени трудности с приглашением видных общественных деятелей Европы, и вице-президенту ВСМ потребовалась поддержка:
"Блюм заявила, что практически такая встреча, которая могла бы иметь огромный политический резонанс, может быть сорвана, и необходимо незамедлительно принимать меры по ее организации".
Но получила неожиданный совет:
"Блюм сообщила, что И. Г. Эренбург посоветовал ей не заниматься вопросами организации форума по ликвидации "холодной войны". Судя по тону всей беседы, она выражала в связи с этим свое недовольство".
Мало того, как рассказала Изабелла Блюм, советские товарищи иногда даже не удосуживались следить за инициативами национальных комитетов защиты мира и поддерживать их:
"Она сообщила, что по телефону из Брюсселя Р. Оллендер, генеральный секретарь Бельгийского комитета защиты мира, сообщила, что 31 октября в газете "Нью-Йорк Таймс" опубликовано заявление, подписанное видными общественными деятелями в США, и в частности Элеонорой Рузвельт, в котором содержится призыв о прекращении испытаний ядерного оружия и просьба, чтобы под этим заявлением поставили свои подписи Д. Шостакович и академик Д. Скобельцын (при этом И. Блюм отметила, что она не может ручаться за точное изложение текста этого заявления, так как о нем ей рассказывалось по телефону). Блюм интересовалась, известно ли в Советском Союзе это заявление и почему оно не напечатано".
"Успехов он никогда не добивался"
В ходе беседы Изабелла Блюм рассказала и о том, почему срывается привлечение новых видных членов в движение борцов за мир:
"Был затронут вопрос о привлечении в движение сторонников мира представителей общественности США. Она сообщила, что в настоящее время во Франции живет видная прогрессивная писательница Швеции Эдит Мерис со своим мужем, тоже писателем, которые были лишены права жить в Америке за свою деятельность в пользу мира. Их было бы целесообразно привлечь в движение, учитывая их прогрессивные взгляды.
Блюм сообщила, что муж этой писательницы является сыном одного из чикагских промышленников, располагает большими средствами и пользуется известностью среди широких кругов американцев. Она является автором известной книги, вскрывающей реакционную сущность американского "Пен-Клуба" (ассоциации буржуазных реакционных писателей), и книги "В белых перчатках", в которой автор решительно выступает против расовой дискриминации. Эдит Мерис — шведка по происхождению, является дочерью богатого владельца шахт в Чикаго и тоже имеет большие связи с различными кругами общества. Блюм сообщила, что в газете "Драпо Руж" (последние числа октября) опубликована заметка, в которой сообщается, что писательница посетила Бельгию, где организовала пресс-конференцию о событиях в Хиросиме. Пресс-конференция имела большой успех. "С такими людьми из США следует устанавливать контакты по линии ВСМ",— отметила Блюм.
"Беда в том,— заявила Блюм,— что, когда осуществляются попытки привлечь в движение видных представителей США, это поручается секретарю ВСМ Данкану Джонсу или Джону Дарру (бывшему секретарю ВСМ), которые не пользуются никаким авторитетом в США. Я считаю, что в этих целях надо привлекать людей различных кругов США, выступающих за мир. В этом направлении есть много возможностей, которые нами еще не использованы"".
Изабелла Блюм рассказывала, что множество проблем связано как раз с такими функционерами ВСМ:
"Она также высказала свое мнение о работе ряда секретарей ВСМ. При этом она заявила следующее:
Данкан Джонс — бывший полковник, очень ограниченный человек, с узким политическим горизонтом. В Совете не раз были серьезные промахи вследствие того, что Джонс представлял тенденциозную информацию об обстановке в Англии и о имеющихся там возможностях с точки зрения привлечения в движение новых кругов.
"У него есть 2 пункта,— заявила Блюм.— Один из них — лейбористы. Случалось, что перед сессиями ВСМ Д. Джонс, возвратившись из Англии, говорил, что ему удалось добиться участия крупных представителей английских профсоюзов. Однако обычно в лучшем случае на сессию приезжал какой-нибудь совсем незначительный работник одного из профсоюзов, который не мог иметь никакого влияния в своей стране. Другим его пунктом являются религиозные круги. Это объясняется тем, что отец его епископ. Здесь тоже успехов он никогда не добивался. Я могу сказать, что у меня нет к нему доверия..."
Кхер — неглупый, энергичный молодой человек, еще не имеющий опыта политической работы. Из него получится хороший работник. Его необходимо воспитывать, оказывать помощь в работе.
Хорхе Саламеа — типичный представитель либеральной интеллигенции. Он неплохо работает, всегда согласен с мнением советских друзей, но политически обосновать, почему он поддерживает то или иное мнение, он не может. Это не политический деятель.
Сато — секретарь от Японии. "Это совершенно незначительная фигура,— сказала Блюм.— От него нечего ожидать, и привлечение его в BCM является ошибкой".
Мальвия — секретарь от Индии. Очень ограниченный человек, который не принесет никакой пользы движению, заявила она. От Индии должен был бы быть в ВСМ более представительный человек".
"Допуская непозволительные излишества"
Особой темой беседы с Изабеллой Блюм стали вопросы финансирования ВСМ и советского влияния в организации:
"Блюм также затронула вопрос о работе бывшего секретаря ВСМ от Советского Союза тов. Сорокина В. А. При этом она дала отрицательную оценку его деятельности:
"Мы все ведь прекрасно знаем, что большую часть средств на содержание Движения предоставляет Советский Союз. Сорокин, по-видимому, полагал и исходил в работе из принципа: "Раз я плачу, я и командую". Это чувствовали постоянно все в Совете. А как раз думается, что в этом вопросе представителю Советского Союза следовало бы соблюдать особую тактичность.
Из моего собственного опыта работы я могу сказать, что вел он себя неправильно, постоянно оскорбляя достоинство человека, не считаясь с опытом людей, никогда не советовался по сложным вопросам и допускал в связи с этим ошибки. Я хочу подчеркнуть, что о Сорокине я говорила не за его спиной, а при нем и неоднократно.
Были случаи, когда его заставляли извиниться передо мной за бестактные поступки, которые наносили вред нашей работе. Так, однажды решался вопрос об опубликовании одного документа в Бюллетене ВСМ. Сорокин наложил на него свое вето. Я поговорила с Корнейчуком, рассказала о положении, и советская делегация заставила Сорокина на заседании Бюро признать свою ошибку.
У Сорокина много амбиций. Он думает, что знает все лучше, чем кто-либо другой, что его судить нельзя, от этого же страдает дело. В BCM я занималась вопросами документации. Когда вставала речь об опубликовании какого-нибудь документа, и Секретариат принимал решение о необходимости этого, случалось, что Трепчинский (бывш. секретарь от Польши) приходил к Сорокину и документ или просто клался под сукно, или же возвращался через месяц, когда значение его полностью терялось.
При проведении какого-либо мероприятия случалось, что для его пропагандирования надо было издать плакат. Заседание Секретариата одобрило проект, но вот уже отпечатанный плакат Трепчинский приносит Сорокину. На него затрачены средства. Сорокин накладывает свое вето, и хода ему нет.
Особенно возмутительны были следующие вещи: Сорокин в беседе со мной предлагает мне заняться каким-то вопросом или мероприятием. Я берусь за работу, предпринимаю необходимые действия. Но тут он получает из Москвы сообщение о нецелесообразности такого мероприятия. И тогда, глядя мне в глаза, он говорил: "Я никогда Вам этого не поручал, и Вы лжете"".
Когда был Гуляев, он был очень осторожен, очень строг, но он был искренен и его все любили. Он постоянно советовался с нами, людьми, хорошо знающими Запад. Здесь же не найдется ни одного человека, который бы был расположен к Сорокину".
Вице-президент ВСМ намекала, что из-за подобного способа ведения дел в финансовых делах организации существует беспорядок:
"Говоря о деятельности ВСМ, Блюм горячо одобрила мнение о необходимости составления плана важнейших мероприятий на год, что позволит упорядочить и бюджет ВСМ. Она отметила при этом, что давно выступала по этому вопросу, но продвинуть его не удавалось, в результате чего создавалась такая ситуация, при которой готовились только ближайшие мероприятия, в то время как подготовка к другим практически откладывалась: "Сколько ценных предложений высказывалось на наших совещаниях. Ведь они все записывались, но из-за плохой организации работы часто оставались только на бумаге. Составление плана мероприятий в соответствии с принятыми решениями окажет огромную помощь в нашей работе и упорядочит финансовую дисциплину в Совете"".
Кроме того, она прямо говорила о странных выплатах Сорокина венским адвокатам, которые якобы обеспечивали секретариату ВСМ возможность работать в Вене. И это притом, что пребывание этого органа Всемирного совета мира в столице Австрии было оговорено в советско-австрийском договоре.
В довершение всего Блюм рассказала и о прямых растратах средств ВСМ:
"Блюм крайне отрицательно отзывалась о вице-президенте ВСМ Биндари (ОАР). Она сообщила, что имела беседу с писателем Саркави (ОАР), который рассказал, что на Конгресс в Стокгольм Биндари привез Арафа, который является агентом разведки и репутация которого крайне сомнительна. (Во время Варшавского фестиваля он, как сообщила Блюм, растратил деньги египетской делегации и лишь благодаря случаю спасся от тюрьмы). В результате деятельности Биндари движение сторонников мира в Египте замкнулось в узкие рамки. Комитет защиты мира, который возглавляет Биндари, ведет вредную деятельность, и входящие в него в настоящее время члены не представляют египетский народ.
"Не случайно,— заявила И. Блюм,— члены Суданской делегации, посетившие Египет, задали вопрос Насеру: "Как Вы можете посылать Биндари как представителя египетского народа"".
И. Блюм сообщила также, что Биндари является одним из богатейших землевладельцев страны, и выражала свое горячее возмущение по поводу тенденции Биндари пользоваться деньгами ВСМ, причем допуская при этом непозволительные излишества".
Блюм предлагала снизить расходы ВСМ, проводя мероприятия в странах Европы и мира за счет западных бизнесменов, заинтересованных в сотрудничестве с СССР, предлагала активизировать разные виды деятельности ВСМ. Но главный идеолог КПСС Михаил Суслов, ознакомившись с записью беседы, ничего предпринимать не стал.
По всей видимости, он прекрасно понимал, что собрать под знаменем ВСМ имеющих реальное влияние общественных деятелей ведущих стран не удастся. А потому наилучший выход — использовать Всемирный совет мира и его мероприятия для того, чтобы изображать поддержку советской политики за рубежом. Главным образом для внутреннего потребления. Точно так же, как оплачивались выгодные СССР статьи в иностранных изданиях, которые потом перепечатывались в советских газетах в качестве мнения зарубежной прессы о советской жизни или политике.
Именно поэтому на экранах телевизоров в СССР регулярно появлялся Ромеш Чандра, а советские граждане продолжали верить, что советская политика — политика мира.