На протяжении веков главным средством оповещения простых жителей России о решениях власти оставалось оглашение их в храмах. Однако священники далеко не всегда могли не только разъяснить, но и прочесть эти послания, и потому в царствование Николая I Святейший Синод взялся за ликвидацию пробелов в знаниях духовных лиц.
Священноначалие принимало все меры для того, чтобы уровень образованности духовных пастырей превышал уровень паствы
Фото: фотоархив "Огонек"
Из воспоминаний сына священника и выпускника духовной семинарии В. И. Глориантова, относящихся к 1835 году.
Первоначальная моя жизнь была во время существования крепостного права, когда в России общественная образованность находилась, можно сказать, лишь в младенческом состоянии; фабрик и промышленных заведений было очень немного; не было ни пароходов, ни железных дорог, ни телеграфов, ни в достаточном количестве школ, поэтому и обучение юношества шло весьма туго, и то преимущественно только в дворянском и духовном сословиях. Сословие же купеческое, мещанское и крестьянское, за немногими исключениями, окончательно оставались без всякого образования, вследствие чего и царили везде и во всем грубость и невежество...
В духовном ведомстве тогда осуществлялась реформа относительно того, что в священники обязательно ставились лица, получившие богословское образование; нигде же не обучавшимся старикам-священникам Святейшим Синодом было вменено в обязанность непременно изучать краткий катехизис с тою целью, чтобы они, хотя мало-мальски, усвоили себе понятие о законе Божьем. Однако же такая мера вовсе не достигала цели. Где же, на самом деле, сельскому священнику, занятому по приходу требами и в то же время исполняющему для себя и все сельские работы, заниматься на старости лет еще изучением катехизиса? И вот один из таких священников на сделанный ему архиереем вопрос из краткого катехизиса ответил ему откровенно и самым невинным образом так: "не знаю, ваше преосвященство; а вот у нас в семинарии учат, так там знают". Архиерей рассмеялся на такие простодушные слова священника и сказал ему; "ну, старик, доживай уж тут спокойно век". В свою очередь, я таких священников встречал уже тогда очень мало; они оставались только в самых бедных приходах и от своих прихожан-крестьян отличались только длинными волосами да еще тем, что носили рубахи не пестрые, как у крестьян, а белые холщевые. Все это были люди весьма скромные, тихие и в высшей степени добродушные, за что и пользовались неограниченною любовью прихожан. По своим ли старческим немощам, по рассеянности ли, или от того, что в продолжение пятидесяти и более лет, делая все одно и тоже, они уже наконец наскучили в точности исполнять свои служебная отправления, поэтому и производили их уже, так сказать, шаля-валя, с большими пропусками, так как по своей простоте и незнанию ни канонических, ни догматических правил они не сознавали и важности своих священнических обязанностей, а следовательно, и делаемые означенные поступки вовсе не считали для себя преступлением.
— А что, батюшка, разве не будем ходить вокруг купели? — однажды сделала вопрос бабушка-повитуха старику-священнику во время крещения младенца.
— Да разве не ходили, свет? — сказал священнику.
— Да нет, батюшка.
— Ну, давайте походимте,— нисколько не смущаясь сказал священник и при этом снятую было уже с себя ризу снова надел и повел кума с кумой и бабку с младенцем вокруг купели, добросердечно произнося положенные при этом слова: "Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся, аллилуйя".
— Ну вот, бабушка, и походили,— сказал священник,— поздравляю тебя с новокрещенным,— и при этом благословил и младенца.