Обычно рядом с крупными идеологическими конфликтами во властных структурах возникают менее крупные и, в сущности, технические вопросы. Мы пишем о них нечасто, но стараемся быть в курсе таких дискуссий: они хорошо объясняют, какого рода соображения могут скрываться под внешне довольно бессмысленной полемикой — например, об "ускорении экономического роста" в это время и в этом месте.
Фото: Денис Вышинский, Коммерсантъ / купить фото
Долгосрочный бюджетный прогноз Минфина до 2030 года — пример как раз такой большой и важной, но вряд ли прикладной дискуссии. Сводится он в целом к тому, что в апреле 2013 года перед уходом в Кремль глава Минэкономики Андрей Белоусов успешно защитил долгосрочный (также до 2030 года) прогноз развития экономики, в котором было три условных варианта развития событий: средний рост до указанного года в 2,5% ВВП (консервативный сценарий), в 3,5% ВВП (умеренно-оптимистический) и в 5,3% ВВП в год (форсированный). В сентябре 2013 года правительство при принятии бюджета ориентировалось на траекторию роста в 2,5%, что делает сомнительным полное и буквальное исполнение майских указов президента Владимира Путина. Соответственно, сейчас Минэкономики уже с новым главой Алексеем Улюкаевым и Минфин во главе с Антоном Силуановым намерены использовать бюджетный прогноз Минфина, чтобы показать коллегам в Кремле: тут что-то придется менять — или явно завышенные в свете вновь открывшихся обстоятельств показатели майских указов, или что-то еще. Кремль в лице помощника президента Андрея Белоусова настаивает: "что-то еще", но не то, что обычно (и тщетно) предлагают Минфин и Минэкономики.
Этот сюжет мы описывали, а вот один из особо беспокоящих правительство "технических" вопросов — еще нет. По майским указам требуется создать и модернизировать 25 млн "высокопроизводительных рабочих мест". Из довольно конфликтной переписки правительственных ведомств в ноябре 2013 года по этому поводу нам наконец стало понятно, что происходит на этом фронте. Во-первых, в России, как следует из методик Росстата, уже в 2011 году 23% рабочих мест (15,6 млн) являлись высокопроизводительными. Дело в методике подсчета: ранее Росстат считал их по производству добавленной стоимости, а сейчас, как ни странно, по превышению средней зарплаты на предприятии с таким рабочим местом некоторого порогового уровня в экономике.
То, что высокопроизводительные рабочие места в первую очередь производят высокую зарплату,— некоторая новость в экономической теории, но ладно. Минэкономики беспокоит другое: не будут ли такие рабочие места создаваться простым перераспределением зарплат в трудовых коллективах — например, в пользу менеджмента? Я не знаю, почему мне эта версия кажется убедительной, но уж очень похоже.