Отраслевое правосмешение
Многие споры хозяйствующих субъектов в текущем году стали рассматриваться сквозь призму других отраслей права. Например, законность кредитных и ипотечных договоров субъектов хозяйственной деятельности оспаривали супруги учредителей, а налоговые органы стремились подкрепить свои доводы фактами, установленными в рамках уголовного производства. Дополнительные сложности создают разногласия между высшими судами, которые принимают противоположные решения по одним и тем же делам.
Фото: Владислав Содель, Коммерсантъ
Решение любых правовых конфликтов в судах является типичной характеристикой украинского общества. Несмотря на высокую степень недоверия к судебной власти, сложность судебных процедур, трудности с исполнением решений, дороговизну такого инструмента разрешения споров, украинские компании не стали реже обращаться в суды. Например, в хозяйственном судопроизводстве стабильно растет как количество дел, так и сумма заявленных исковых требований. Хотя в 2012 году число дел существенно снизилось по сравнению с предыдущими годами.
Одна из причин роста сумм заявленных исковых требований — повышение судебных расходов после внедрения судебного сбора вместо государственной пошлины и сбора на информационно-техническое обеспечение. В частности, был повышен нижний предел размера судебного сбора. То есть с небольшими требованиями в хозяйственные суды обращаться стало экономически невыгодно. Кроме того, отсеялась часть необоснованных исков, предъявляемых, к примеру, для стимулирования внесудебного разрешения конфликта или заключения мирового соглашения между сторонами.
Еще одной отличительной чертой судебных тенденций текущего года стало изменение подведомственности дел. Часть хозяйственных споров решалась, например, в рамках административного или гражданского судопроизводства: в этом случае расходы истца, в частности на оплату судебного сбора, не так велики.
Наиболее популярными категориями споров, как и раньше, являются вопросы ведения бизнеса, споры относительно кредитных и ипотечных договоров, дела о взыскании задолженности и ответственности за неисполнение денежных обязательств, а также конфликты с налоговыми и другими государственными органами.
Налоговая взялась за ничтожность
Споры с налоговыми органами как на стороне ответчиков, так и на стороне истцов составляют сегодня значительную часть работы юристов, защищающих интересы крупных субъектов хозяйствования. Практика показывает, что государственные налоговые органы стали более качественно формулировать свои исковые требования. Например, они теперь не пытаются признать незаконными ничтожные сделки, а требуют от судов взыскивать в пользу государства все средства, полученные сторонами от такой сделки.
При этом суды по-новому определяют ничтожность сделки. Например, 15 октября Верховный Суд (ВСУ) принял постановление по делу N21-281а13, согласно которому о ничтожности сделки свидетельствует ее бестоварность, то есть фактическое отсутствие выполнения сделки. Бесспорным подтверждением бестоварности является установление этого факта, в том числе в рамках уголовного производства.
Впрочем, одной только бестоварности для признания сделки ничтожной недостаточно. Так, согласно частям 1 и 2 статьи 228 Гражданского кодекса (ГК), ничтожной является сделка, которая нарушает публичный порядок, то есть направлена на нарушение конституционных прав и свобод человека и гражданина, а также на уничтожение, повреждение, незаконное завладение имуществом физического или юридического лица, государства, территориальной общины. При этом в части 3 этой же статьи уточняется, что несоблюдение требования о соответствии сделки моральным принципам общества может быть основанием для признания такой сделки недействительной. Как следует из постановления ВСУ по делу N21-281а13, сделка может быть одновременно и несоответствующей интересам государства и общества, оспариваемой и нарушающей публичный порядок, то есть — ничтожной. Нарушение публичного порядка налоговые органы видят в том, что сделка была фактически направлена на необоснованное получение налогового кредита или возмещение НДС, что, по сути, является незаконным завладением имуществом государства, в частности денежными средствами.
Однако такая позиция ВСУ не означает, что суды повсеместно соглашаются с утверждениями налоговых органов о ничтожности сделок. Как отмечает начальник юридического отдела ООО "Трайгон-Элеватор" Татьяна Богиня, судебная практика зачастую как раз противодействует произволу налоговых органов, которые вынуждены выискивать пути дополнительного налогообложения для наполнения казны. В этом вопросе на сторону налогоплательщиков встал Высший административный суд (ВАСУ), который в своей правовой позиции от 14 ноября 2012 года по делу NК/9991/50772/12 отметил, что одними из основных задач органов Государственной налоговой службы являются контроль за соблюдением налогового законодательства и разъяснение его норм. "При этом ни одним законом не предусмотрено право органа Государственной налоговой службы самостоятельно, во внесудебном порядке, признавать ничтожными сделки и сведения, указанные налогоплательщиком в налоговых декларациях",— отмечает юрист. ВАСУ обратил внимание, что налоговый орган ограничился утверждением и не предоставил доказательств отсутствия поставок товаров. По мнению ВАСУ, такую формулировку можно расценить только как предположения налогового органа.
Татьяна Богиня отмечает, что чаще всего налоговые органы признают договоры ничтожными исключительно для ухода от необходимости сбора доказательств и надлежащего подтверждения бестоварности хозяйственной операции. В этом случае доказывать обратное — реальность сделки — приходится налогоплательщику при обжаловании решения налогового органа. Поэтому юрист рекомендует заранее обеспечить доказательства на случай подобного спора. В частности, компания должна тщательно проверять контрагента по сведениям, указанным в едином госреестре, затребовать и предоставлять контрагентам полный набор заверенных копий регистрационных документов (извлечение из реестра, свидетельство плательщика НДС, справка 4-ОПП и прочее). Оформлять все документы следует актом приема-передачи, что позволит подтвердить свой статус добросовестного приобретателя. Нелишним будет и прикрепление к акту выполненных работ по сделке фото- и видеоматериалов.
Впрочем, налоговые органы тоже не стоят на месте: они уже научились не только правильно заявлять исковые требования, но и подтверждать свою позицию о ничтожности сделок. Как следует из постановления ВСУ по делу N21-281а13, в последнее время они используют для этого решения судов по уголовным делам или материалы досудебного расследования. К тому же действующее уголовное процессуальное законодательство позволяет довольно просто открывать уголовные производства. В частности, каждое налоговое уведомление-решение об установлении налоговой задолженности и ее доначислении на сумму свыше 573,5 тыс. грн (расчет на 2013 год) позволяет открыть уголовное производство в отношении должностных лиц налогоплательщика по одной из частей статьи 212 Уголовного кодекса (УК) — уклонение от уплаты налогов, сборов (обязательных платежей). "Новый Уголовный процессуальный кодекс (УПК), нормы которого значительно приблизились к европейским стандартам, имеет свои недостатки. Теоретически он направлен на уравнивание полномочий сторон по сбору доказательств. Суть нового принципа состязательности заключается в том, что у следователя и защитника равные права при сборе доказательств и представлении их на рассмотрение суда. Однако фактически лицо лишается этой гарантии ввиду отсутствия права на защиту от открытия уголовного производства",— рассказывает адвокат, заместитель председателя Совета адвокатов Украины Екатерина Коваль. Отсутствие исчерпывающего перечня случаев, которые обязывали бы орган досудебного расследования сообщать лицу о подозрении, и сроков такого уведомления вызывает незаконное и, по сути, тайное уголовное преследование.
Фактически государство имеет намного больше инструментов для уголовного преследования, чем граждане — для защиты от него. Например, следователи вносят информацию об уголовном правонарушении по статье 212 УК в единый реестр досудебных расследований сразу же после вынесения налогового уведомления-решения с доначислением, хотя его еще можно обжаловать. Затем они открывают производство, собирают необходимые сведения, а сообщают о подозрении лишь по завершении производства — перед тем, как дело должны направить в суд. Нередко об уголовном производстве и установлении каких-либо важных фактов становится известно в суде, когда рассматривается административное дело.
Однако чаще всего своими действиями налоговые органы стимулируют налогоплательщиков погасить задолженность. Ведь если подозреваемые до рассмотрения уголовного дела уплатят налоги и возместят причиненные неуплатой убытки (финансовые санкции, пеню), они могут воспользоваться предписаниями части 4 статьи 212 УК, которая освобождает от ответственности лиц, совершивших преступления по этой статье впервые или на сумму до 1 720,5 тыс. грн.
При разрешении налоговых споров важным является определение ВАСУ от 12 февраля 2013 года по делу N2а-4051/12/2670. Суд счел, что пока длится обжалование налогового уведомления-решения, даже если есть решение апелляционного суда, но открыто кассационное производство, налоговый орган не вправе считать сумму неуплаченного обязательства налоговым долгом. Соответственно, нельзя обращать поступившие текущие платежи на погашение такого долга. Кроме того, ВАСУ указал, что поступление средств с назначением платежа по текущим налоговым обязательствам в рамках предельного срока для внесения таких платежей, даже если они затем были направлены на погашение налогового долга, нельзя считать несвоевременной уплатой налога. Такое погашение является действием налогового органа, а не налогоплательщика, а потому в действиях последнего отсутствует состав такого налогового правонарушения, как "несвоевременная уплата денежных обязательств по текущему налогу".
Денежные истребования
Актуальным для судебной практики в хозяйственных спорах является вопрос ответственности за неисполнение обязательств. В последнее время ВСУ принял немало правовых позиций, которые должны помочь участникам таких споров правильно формулировать исковые требования. Например, в постановлении от 15 октября 2013 года по делу N3-30гс13 ВСУ обратил внимание, что обязанность возврата сумм предоплаты в случае непоставки предоплаченного товара не является денежным обязательством в понимании статьи 625 ГК. Следовательно, истец может рассчитывать на компенсацию, но только если она предусмотрена договором, при этом он не может потребовать взыскания с нерадивого поставщика суммы инфляционных потерь и 3% годовых. Суд исходил из того, что изначально у контрагента не было обязанности вернуть деньги. Покупатель, совершивший предоплату, самостоятельно выбирает — требовать от контрагента поставки товаров или возврата выплаченных сумм.
В то же время обязательство по возврату аванса, уплаченного по предварительному договору, ВСУ рассматривает как денежное обязательство. В постановлении от 18 сентября 2013 года по делу N6-90цс13 суд отметил: согласно предварительному договору, стороны установили, что в случае неисполнения продавцом своих обязательств он обязан вернуть внесенные суммы и уплатить 2% пени, потому что такой договор изначально породил для продавца денежное обязательство и установил срок его исполнения.
Семейный кредит
Интересной тенденцией судебной практики по делам, возникающим из кредитных правоотношений, стало введение в них "семейного" элемента. Основанием для этого послужило решение Конституционного Суда (КСУ) N17-рп/2012 от 19 сентября 2012 года. Суд признал, что уставный капитал и имущество частного предприятия являются объектом права общей совместной собственности супругов. Однако немногие учли, что речь идет исключительно о случаях, когда этот уставный капитал сформирован за счет совместных средств супругов. Кроме того, влияние другого супруга не распространяется на принятие юридическим лицом решений, которые касаются ведения им хозяйственной деятельности. В результате в юридической практике нередки случаи, когда один из супругов подавал иск к другому супругу и его кредитору либо же контрагенту с требованиями признать договоры, как правило, кредитные или ипотеки, недействительными.
Однако вероятность того, что подобные иски будут отклонены, очень велика. Адвокат, научный советник АК "Правочин" Роман Тытыкало обращает внимание на позицию ВСУ, изложенную в постановлении от 2 октября 2013 года по делу N6-79цс13 о признании недействительными сделок, заключенных супругом, который является физическим лицом--предпринимателем и учредителем частного предприятия. В рассматриваемом судом деле спорное имущество было приобретено за счет заемных средств, полученных для ведения предпринимательской деятельности супругом как физлицом-предпринимателем. Суд пришел к выводу, что имущество ЧП не может быть совместным общим имуществом супругов, поскольку с момента его внесения в уставный фонд именно предприятие является его единственным собственником, соответственно, такое имущество не может одновременно находиться в собственности других лиц. Кроме того, суд отметил, что в случае передачи в уставный фонд ЧП совместного общего имущества супругов такое имущество переходит в частную собственность ЧП. В то же время у другого супруга право собственности на имущество (вещное право) трансформируется в право требования (обязательственное право) выплаты половины стоимости такого актива при разделе имущества, половины от полученного дохода или половины имущества, оставшегося после ликвидации.
"Суд сделал важный, однако не бесспорный вывод, что имущество физлица-предпринимателя, приобретенное и используемое им в хозяйственной деятельности в целях получения прибыли, необходимо рассматривать как его личную частную собственность согласно статье 57 Семейного кодекса (СК), а не как объект совместной общей собственности супругов (статьи 60, 61 СК)",— отметил Роман Тытыкало. Адвокат обращает внимание, что в статьях 57, 61 СК и статье 52 ГК нет нормы, на которую сослался ВСУ. Например, статья 52 ГК предусматривает, что физлицо-предприниматель отвечает по обязательствам, связанным с предпринимательской деятельностью, всем своим имуществом, кроме имущества, на которое, согласно закону, не может быть обращено взыскание. Физлицо-предприниматель, состоящее в браке, отвечает по обязательствам, связанным с предпринимательской деятельностью, всем своим имуществом и долей в праве совместной общей собственности супругов, которая принадлежала бы ему в случае раздела этого имущества.
По сути, ГК не разделяет имущество физлица и физлица-предпринимателя, а потому господин Тытыкало считает, что имущество, приобретенное физлицом-предпринимателем, всегда является совместной общей собственностью супругов. Эту мысль подтверждает и то, что недвижимое имущество всегда регистрируется на физлицо, а не на физлицо-предпринимателя. Эту же мысль подтверждает и правовая позиция КСУ в решении N17-рп/2012, однако ВСУ ограничил ее применимость исключительно уставным фондом ЧП, сформированным за счет совместного имущества супругов.
Следовательно, теперь судам надо исходить из того, что имущество ЧП, сформированное за счет общей совместной собственности супругов, является объектом их совместной общей собственности, а имущество физлица-предпринимателя, приобретенное и используемое в его предпринимательской деятельности в целях получения прибыли, рассматривается как его личная частная собственность. Это, впрочем, может усилить права частных предпринимателей, когда в случае раздела имущества супругов часть активов, приобретенных и используемых в коммерческих целях, не будут признавать совместным общим имуществом.
Важными являются также правовые выводы ВСУ от 20 ноября 2013 года в деле N6-126цс13. Согласно постановлению, закон "О защите прав потребителей" запрещает кредитодателю требовать возврата потребительского кредита, срок давности которого истек, во внесудебном порядке. Кроме того, в соответствие с постановлением от 6 ноября 2013 года по делу N6-116цс13, начало истечения срока исковой давности совпадает с моментом возникновения у заинтересованной стороны права на иск. То есть если заемщик нарушил график погашения кредита, то истечение срока исковой давности начинается со дня нарушения в отношении каждого отдельного платежа.
Европейский выбор
В этом году для решения споров стали чаще использовать правовые позиции КСУ. Правда, юристы применяют к конкретным ситуациям выраженные ранее позиции, но не инициируют их формулирование. Кроме того, национальные суды больше обращаются к практике Европейского суда по правам человека, а также применяют Конвенцию о защите прав и свобод человека и практики Евросуда.
Более того, изначально многие дела, особенно резонансные, которые рассматриваются при участии центральных органов государственной власти и в которых используются в качестве аргументов правовые позиции Европейского суда, не нацелены на разрешение конфликта судами Украины. То есть истцы работают над сбором доказательств для дальнейшего обжалования нарушения своих прав в Евросуде.
Такие тенденции свидетельствуют о том, что особого доверия к украинской судебной системе нет. Об этом говорят и сами судьи. Например, судья Верховного Суда Николай Гусак отмечает, что отсутствие четкого разграничения юрисдикций судов привело не просто к тому, что однотипные споры разрешаются в разных судах. Есть случаи, когда одно и то же дело между субъектом хозяйствования и Антимонопольным комитетом было по-разному разрешено Высшим хозяйственным и административным судами. И хотя в целом суды, в частности высшие, принимают немало практикообразующих решений, отдельные случаи подрывают авторитет судебной власти. Поэтому пока юристы пользуются подобными противоположными решениями, а не помогают устранить разногласия, улучшений ждать не следует.
