В Россию в четверг прилетает премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган. С Владимиром Путиным он встретится в пятницу в Санкт-Петербурге. Обозреватель газеты "Коммерсантъ" Максим Юсин задумался над тем, что сближает и что разделяет сегодня Москву и Анкару.
Фото: Дмитрий Лекай, Коммерсантъ / купить фото
Еще несколько лет назад многим казалось, что Турция – чуть ли не ключевой партнер и потенциальный союзник России.
Две страны объединяет многое. И статус бывших империй, лишившихся значительной части своих владений, но сохранивших имперский дух, а порой и имперские комплексы. И общая обида на Европу. Под разными предлогами Евросоюз отталкивает и тех, и других, дает понять: Россия – слишком большая и непредсказуемая, Турция – слишком мусульманская.
И как результат – вполне объяснимое желание и Москвы, и Анкары создать свой, альтернативный центр силы. Если уж в Европе для них нет места.
После массовых волнений в Турции летом этого года многие блогеры и комментаторы у нас в России охотно проводили параллели между Тайипом Эрдоганом и Владимиром Путиным. И того, и другого, по их мнению, поддерживает большинство населения, а бунтуют недовольные жители мегаполисов, далекие от народа – белоленточники в Москве, митингующие на площади Таксим в Стамбуле. В турецком случае тоже, кстати, звучали обвинения, что за акциями протеста стояли иностранные спецслужбы.
Вот, казалось бы, сколько общего. И, тем не менее, альянса между Москвой и Анкарой не просматривается. Почему?
Во-первых, не будем забывать, что Турция – член НАТО. И в глобальном плане все равно ориентируется и будет ориентироваться на США.
Во-вторых, уже упомянутое имперское прошлое нас не только сближает, но и разъединяет. Наши две империи гораздо чаще враждовали, чем выступали в качестве союзников. Соперничество никуда не исчезло. Оно идет и в Закавказье, и в Средней Азии, и в наших поволжских республиках. Анкара рассматривает их как зоны своего культурного, религиозного, идеологического влияния. Москва же, естественно, не может с этим согласиться.
И, наконец, в-третьих – в многочисленных региональных конфликтах, уже существующих и потенциальных горячих точках мы с турками зачастую занимаем противоположные позиции. Это и Кипр, и Армения, и бывшая Югославия, и, конечно же, Сирия.
Тайип Эрдоган столь решительно и безоговорочно поддерживает оппозицию, что для Москвы в этом вопросе он – один из главных оппонентов.
И сколько бы ни улыбались друг другу лидеры двух государств, глубинные противоречия от этого не исчезнут.
Сирийский конфликт заставил Эрдогана показать свою истинную сущность: он исламист и в то же время националист. Как исламист суннитского толка он добивается свержения алавита Асада. Как турецкий националист мечтает укрепить в ослабленной, децентрализованной Сирии свое влияние.