Эвелина Королева родилась с очень сложным пороком сердца. Не в лесу родилась, не в глухой деревне, а в городе Сыктывкаре, столице Республики Коми. Врачи обследовали Веру, будущую маму Эвелины, и определили порок сердца плода еще на 34-й неделе беременности. То есть не "еще", а "уже" — прерывать беременность было поздно. В таких случаях родители начинают отматывать жизнь назад: что мы не так сделали, в чем виноваты? А никто не виноват. Случайность, ошибка самой природы. Вера и ее муж Виктор это поняли и стали думать о том, что делать дальше.
Выписали с рекомендацией приехать на следующую спасительную операцию — Фонтена,— когда Эвелине исполнится три-четыре года. А ей пока полтора. И исполнится ли три и четыре — большой вопрос
Фото: Александр Петросян, Коммерсантъ
Местные доктора направили Веру...
Стоп. Прежде чем продолжить эту историю, должен сказать о своем — авторском, наболевшем. Знали бы вы, дорогие читатели, как надоело, как уже просто осточертело писать по одной и той же схеме: наши врачи не смогли (побоялись, не взялись, или взялись, да только навредили), а заграничные уверенно пообещали, справились, спасли! Но знаете, в чем трудность? В том, что сплошь и рядом так оно и есть. И единственное, в чем я сомневаюсь,— вина ли это наших врачей? Или это их беда (имею в виду уровень образования, квалификации, оснащения, опыта, зарплаты и так далее)? И даже если что-то у них не получилось, пошло не так, где гарантия, что в заграничной клинике все пойдет как надо? Думаете, там не ошибаются?
В общем, давайте так: истинного положения дел я от вас скрывать не стану, но клиник наших на этот раз не назову. Да и что толку их называть-то — добиваться "принятия мер"? Опыт показывает: бесполезно!
Итак, доктора направили Веру в один знаменитый московский институт. Ее обследовали, диагноз подтвердили, пригласили приехать на роды, чтобы сразу же сделать ребенку спасительную операцию, вернее, первую из череды спасительно необходимых. И добавили, что шансы будущего ребенка на выживание... ничтожно малы.
А семья у них такая: есть еще девятилетняя дочка Милана, но это дочка только Веры. И есть еще девятилетний сын Женя, но это сын только Виктора. И вот она, общая, желанная дочка, уже вот-вот родится, а шансы "ничтожно малы". И ведь разве кто-нибудь виноват? Честно предупредили...
Но интернет — он и в Сыктывкаре интернет, и Вера уже знала, что на московском институте свет клином не сошелся. Вера послала документы в Петербург, в одну больницу, которая давно уже славилась своим кардиохирургическим отделением. Ответ был обнадеживающим: с такими пороками, мол, оперируем, шансы высокие, приезжайте рожать в Петербург. На пятые сутки жизни Эвелины их с мамой перевезли из роддома в больницу и сделали первую из спасительных операций. Неудачно: ребенок пережил клиническую смерть. Спасли. На следующий день прооперировали снова. 23 дня в реанимации, месяц в отделении. Выписали и пригласили, как девочка подрастет, приехать на операцию Гленна.
Эта операция в феврале 2013 года прошла успешно. Но в рану попала инфекция. Тогда, как говорили Вере лежавшие рядом с ней мамы, эта инфекция чуть не сгубила еще троих детей, а одного именно что сгубила. Но Эвелину спасли. Сильнейшими антибиотиками. Такими, из-за которых девочка... потеряла слух.
Кто виноват? Инфекцию к ответу не призовешь, а тех, кто ее прошляпил, допустил в больницу — так нечаянно же. А слух — да ладно, ребенка спасать надо было, а мы о слухе!
Два месяца в больнице. Выписали с рекомендацией приехать на следующую спасительную операцию — Фонтена,— когда Эвелине исполнится три-четыре года. А ей пока всего полтора. И исполнится ли три и четыре — большой вопрос: Эвелина растет и развивается медленно, у нее постоянная одышка. Да еще и тугоухость четвертой степени — это пограничное с глухотой состояние.
В общем, потеряла Вера надежду и на питерскую больницу. Не знаю, виновата ли в том больница, но уж Вера точно не виновата. У нее теперь очередная тревога: им с Эвелиной скоро предстоит снова приехать в Петербург, на этот раз в НИИ уха, горла, носа и речи. Там Эвелине поставят кохлеарные имплантаты — такие внутренние маленькие слуховые аппараты. Это протезирование слуха делается по квоте.
И только тогда, когда Эвелина начнет слышать, можно будет ехать на следующую операцию. Но теперь уже Вера твердо намерена оперировать дочку за границей. Кардиоцентр в Мюнхене готов их принять, не дожидаясь трех или четырех лет, которые то ли будут, то ли нет. И мы Веру понимаем. И вы понимаете, правда? Поэтому мы с вами, конечно, оплатим третью спасительную операцию, ведь семье ее не потянуть: Виктор зарабатывает около 25 тыс. руб. в месяц, Вера не работает, всех богатств — только квартира.
Конечно, никто не виноват, что живется родителям Эвелины так трудно. Но и они в этом точно не виноваты. А уж дочка тем более.