Тонкая страстная линия
Гелиогравюры Льва Бакста в Воронеже
По биографии Льва Бакста можно снимать кино. Лейб-Хаим Розенберг (таково настоящее имя художника) родился на окраине Российской империи, в Гродно, в семье небогатого ученого-талмудиста. Тот, в соответствии с догмами иудаизма, запрещал своему сыну рисовать. Но к счастью, в черте оседлости будущий художник не остался — его взяли на воспитание в Петербург бабушка и дедушка. Позже их фамилия — Бакстер — была превращена внуком в звучный псевдоним, под которым он и вошел в историю искусства.
Фото: Коммерсантъ
Поначалу, кажется, ничто не предвещало блестящей карьеры. Поступив в 1883 году вольнослушателем в Императорскую академию художеств, Бакст ее так и не окончил, разочаровавшись в эстетике академического искусства. Зарабатывая иллюстрированием книг и журналов, художник сближается с Александром Бенуа и Сергеем Дягилевым, примыкает к их объединению «Мир искусства» и становится активным сотрудником одноименного журнала: именно выполненные для него графические работы принесли Баксту первую славу.
Позже Дягилев приглашает Бакста участвовать в его «Русских сезонах» в качестве сценографа и художника по костюмам. Именно работа над дягилевскими балетами сделала Льва Бакста звездой европейского масштаба.
Не случайно выставка так и называется «Лев Бакст. В зените славы». На ней будут представлены 80 гелиогравюр с эскизами к «Шехерезаде», «Нарциссу», «Жар-птице», «Дафнису и Хлое», «Саломее» и другим спектаклям. Набросков и черновиков у Бакста было много, но их художник постоянно терял и раздаривал. Поэтому, как рассказывает коллекционер Ирина Стежка, в 1913 году Жан Кокто предложил Баксту сделать гелиогравюры и раскрасить их вручную в технике пошуар. Гелиогравюра — схожий с офортом способ глубокой печати — обладает высоким качеством воспроизведения, а пошуар, трафарет из тонкой медной пластины, позволяет прорисовать тончайшие линии, что придает работам необычайную четкость.
Эскизы Бакста поражают и сейчас: его театральные костюмы отличает пышность, необычайная декоративность и острая характерность, порой, кажется, задающая направление хореографическим решениям. И, пожалуй, без Бакста Дягилеву не удалось бы совершить с таким триумфальным блеском радикальную реформу классического балета.
Воронеж, музей имени Крамского, с 28 ноября