Фонд национального благосостояния останется подушкой безопасности для российской экономики, заявил Владимир Путин. Экономист Сергей Алексашенко размышляет о судьбе фонда.
Фото: Александр Щербак, Коммерсантъ / купить фото
Великий закон Черномырдина "хотели как лучше, получилось как всегда", идеально объясняет все произошедшее на наших глазах с Фондом национального благосостояния. Его создали в тот момент, когда на Россию обрушился очередной золотой дождь из нефтедолларов. И он должен был продемонстрировать заботу власти о благополучии россиян, почти как в Норвегии, где аналогичный фонд называется Фондом будущих поколений.
Но создатели российского Фонда оказались предусмотрительными и не стали использовать столь обязывающее название и назвали его просто Фондом национального благосостояния. Пока нефтедоллары лились на Россию и денег хватало на всех, этот Фонд никто не трогал, тем более что на страже цербером стоял Алексей Кудрин. Но как только осенью 2008 года грянул гром кризиса, стало ясно, что в суровых российских условиях этот Фонд –– нежилец.
Это в Норвегии, омываемой теплым Гольфстримом, есть закон, который все обязаны соблюдать. Да и написан закон так, что обойти его невозможно. А в нашей стране сразу стало понятно, что этим Фондом никто не управляет, вернее, управляет правительство, которое относится к нему, как к спрятанной от Думы заначке.
$7 млрд на поддержку обанкротившихся олигархов, еще два раза по столько –– на спасение банков, малого бизнеса, агентства по ипотечному кредитованию и так далее. Одним словом, в мгновение ока 20% Фонда как корова языком слизнула.
С тех пор цена на нефть перестала расти. И нынешние $106 за баррель, которые еще недавно представлялись более чем достаточными, сегодня уже никого не удовлетворяют. В бюджете не хватает денег ни на дороги, ни на образование, ни на науку, ни на здравоохранение. И о каком росте благосостояния здесь прикажете говорить?
А желающих хоть отбавляй: здесь и железные дороги, и аэропорты, и "Росатом", и электросети, и нефтепроводы, и даже Фонд прямых инвестиций, который вообще-то деньги должен привлекать, а не забирать.
Заявок на стол президенту положили вдвое больше, чем денег в Фонде. И никто даже не осмелился предложить их авторам попытаться пойти занять деньги на реализацию этих проектов на рынке. Впрочем, это и понятно: окупаемыми эти проекты только чиновники могут называть, но не то Владимир Путин встретился с Алексеем Кудриным, не то вспомнил его заветы и оказался единственным участником совещания, который выступил против того, чтобы все деньги Фонда немедленно потратить.
Нельзя сказать, что российский президент –– противник роста чьего-либо благосостояния. Но, похоже, лишь он подумал о том, что кризис в России еще не пришел, а во время кризиса ценность денег многократно возрастает, и решил подождать: а вдруг, скажем в феврале, или, не дай бог, в октябре 2017-го придет в Россию настоящий кризис.