Анатолий Чубайс: "Я вижу серьезные сложности в российской экономике"

В Москве продолжается форум "Открытые инновации". Ведущий Константин Эггерт встретился в специальной студии "Коммерсантъ FM" с председателем правления "Роснано" Анатолием Чубайсом.

Фото: Максим Кваша, Коммерсантъ  /  купить фото

— Господин Чубайс, форум "Открытые инновации" – это, конечно, ваш форум в определенной степени, поскольку "Роснано" стремится к инновациям. Что для вас было интересным на форуме? Что вам показалось важным?

— Мне, наверное, не очень красиво его оценивать.

— Вы — одни из организаторов.

— Да, причем делаем это вместе с коллегами. Конечно, для нас важно все, и важен общий такой широкий контекст. Три премьер-министра, страна-партнер Финляндия, страна-партнер Франция — это все в позитиве, это такой апгрейд по отношению к прежнему. Но важны и рабочие вещи. У нас был не только непростой ряд переговоров, важных для меня, но и состоялось подписание нескольких документов, которые остались здесь на форуме. И это для меня — тоже очень позитивный результат.

— В июне в Питере мы с вами обсуждали тему развития возобновляемых источников энергии, и то, что "Роснано" дает значительную часть денег именно на развитие проектов в этой сфере. Там, как я понимаю, были какие-то сложности. Расскажите, что происходит. Потому что это большая тема — солнечные батареи и все прочее. В Германии скандал по поводу того, что финансировали китайских производителей, фактически покупая солнечные батареи. Что здесь происходит?

— Это колоссальная сфера, крайне интересная, из которой Россия долгое время была вообще исключена. Но, к счастью, ситуация переломлена. Я хорошо помню, что мы еще в 2007 году в закон об электроэнергетике вносили впервые раздел. Возобновляем мы энергетику, заложили основы для возможности поддержки этого сектора.

В мае этого года правительство приняло важное решение по механизму стимулирования, который оказался работоспособным. И хотя в мире все ужасно, идет такой жесткий кризис солнечной энергетики, то, что вы про Германию вспомнили – это кусочек, отголоски этого кризиса, как раз в России все сейчас только запускается. В России создается собственный рынок, причем сделан он, с моей точки зрения, очень толково. По сути дела, в результате майских решений правительства подробно обсуждали это и с Аркадием Владимировичем Дворковичем, и с Дмитрием Анатольевичем Медведевым, которые, в общем, глубоко погружались в эту тему. То, что в итоге ими утверждено, должно создать четыре отрасли.

Отрасль №1 – солнечная энергетика, отрасль №2 – ветроэнергетика, отрасль №3 – производство оборудования для солнечной энергетики в России. И №4 – производство оборудования для ветроэнергетики в России. Мне кажется, что это пример такого очень правильного включения власти в промышленную политику. В сентябре прошел первый тендер, который, в общем, подтвердил работоспособность всего механизма.

— Роль "Роснано" в этом какая?

— Мы для себя видим этот рынок как один из очень важных. Если быть более конкретным, во-первых, солнце. Мы весной будущего года вводим в строй вместе с нашими партнерами — Виктором Вексельбергом — компанию "Хевел" в Чувашию, годовой объем производства которой будет 100 МВт многопленочных батарей. Это значительная часть этого рынка. Вместе с тем, на этом мы не остановимся: у нас есть еще и иные замыслы по солнцу, к которым мы идем.

В части ветра – это, прежде всего, композитные материалы. 10-мегаваттных ветростанций, лопасти 60 метров, ничто, кроме композита, не может выдержать. Мы ведем очень серьезные переговоры с одним из мировых лидеров. Название у всех на слуху, но пока мне рано об этом говорить. Я очень надеюсь, что весной будущего года мы расскажем о запуске крупнейшего проекта в этой сфере.

— Вы какое-то время назад говорили о том, что есть, так сказать, венчурный проект в сфере медицины, в том, что касается адресной доставки. Лечение раковых заболеваний, насколько я помню. Как-то вот сказали, и все это как-то ушло. Что сейчас происходит?

— Да нет, совсем не ушло. Мы действительно говорили с вами об этом. Речь шла об одной компании, которая за это время прошла не просто большой путь, а которая, собственно говоря, достигла одного из крупнейших успехов. Компания BIND три недели назад прошла лифтинг IPO на NASDAQ. И в ходе этого лифтинга получила $75 млн частных инвесторов: это считается в венчурной индустрии одним из крупнейших успехов. Особенно важно, что у компании пока еще нет продаж.

В России мы сейчас с разрешения Минздрава начинаем то, что называется вторым этапом клинических исследований. Причем, делаем мы его так, чтобы оценили компанию очень высоко. И это первый случай, когда эта самая адресная доставка, то есть способность доставлять наночастицы к лекарствам, в больную клетку в данном случае в лечении рака как раз сработала.

Кстати, я должен, может быть, воспользоваться служебным положением и сказать вот о чем. Мы рассказывали об этом, получили сотни писем с просьбой включить больных в ход этого испытания. Но, к сожалению, мы не вправе этого сделать. Я должен извиниться перед теми, кто обращался к нам, в том числе люди в очень тяжелом положении. Дело в том, что отбор больных для clinical testing осуществляется под международную валидацию. Там строжайшие принципы. И мы не можем просто включить незнакомого человека — это просто невозможно, поэтому я заранее извиняюсь. К сожалению, всем будем вынуждены отказать. А вот доведем до конца – обеспечим выпуск в России, продажу в России. Тогда это для этого и предназначено.

— Смотрите, только о приятном будем говорить. Журнал Forbes опубликовал статью о деятельности "Роснано" под названием "Венчурный госкапитализм: насколько эффективен Чубайс в роли инвестора". Прямо хочется повторить: насколько вы эффективны в роли инвестора? Там пишется о том, что маловато у вас сделок, так сказать, с доходностью 30% и выше, что вы поглощаете большое число бюджетных денег, а выход не такой хороший, хотя, может быть, для государственной компании не такой плохой, если сравнить с другими. Что на это скажете в ответ на эту критику?

— В этой сфере ведь и мы учимся. Журналисты учатся, уж не обижайтесь. Дело в том, что хорошо известно, что любой private acvity fond — а мы, в общем, по сути, им являемся — первые минимум пять-шесть лет вкладывает. А выходить на прибыль начинает через пять-шесть лет с момента своего создания. Собственно, у нас это произошло. Наши первые инвестиции наши были осуществлены пять лет назад, и поэтому сейчас у нас есть только самые первые выходы, поэтому их немного. Их не может быть много в этот период, как хорошо понимают профессионалы.

Другое дело, что среди наших проектов есть и успешные. И не только BIND, о котором я сказал. Но и проект опять же "Фотоникс" – лазеростроение. Есть ряд других проектов, которые мы считаем успешными. А есть и неудачи: скажем, пошли в компанию "Нитол" по производству поликремния, и завод построили, только за это время мировой рынок поликремния рухнул. Рухнул так, что цена упала с $400 до $16.

— Что делать будете?

— Массовое банкротство везде, в том числе и в Китае. В Китае, который, собственно говоря, обрушил этот рынок. Судя по всему, этот проект нам придется преобразовывать в проект другого этапа технологического цикла: с поликремния переходить на мультикремний. Но в этом виде, как сегодня он есть, он явно не сможет выжить, это уже сегодня очевидно. Поэтому есть и удачи, есть и неудачи. В венчурной private acvity-индустрии и то, и другое – элемент повседневной жизни.

— Более широко говоря о ситуации экономики: буквально перед вами был Олег Фомичев, замминистра экономического развития в студии, и мы с ним говорили тоже о макроэкономических прогнозах. Все сейчас напряжены, все ждут кризиса. Вот я честно скажу, встретил хорошо мне знакомую сотрудницу фонда "Сколково" здесь, с которой мы долго работали на BBС. Она сейчас занимает хорошие позиции в этом самом "Сколково". Но она говорит: "Я все деньги в доллары перекладываю, жду этот кризис". Итак, просто обычные люди об этом говорят — ждать кризиса или нет?

— Очень точно эту ситуацию описал министр экономики Алексей Улюкаев. Он сказал, у нас нет рецессии, но есть стагнация. Что это означает: в общем, хорошего мало, стагнация – это не очень радостное явление. 1,5% роста ВВП, которые в этом году запланированы – это не радующий показатель. Но это точно не кризис. В отличие от вашей знакомой я не жду кризиса. Я вижу серьезные сложности в российской экономике и вижу стагнацию, но это точно не кризис, потому что кризис – это падение. Падения производства в России нет.

— Но с другой стороны, вот мы смотрим: что делать инвесторам, скажем, когда они читают о том, российское правительство берет 293 млрд руб., которые были предназначены на пенсионные накопительные счета граждан, и говорит "мы в этом году не положим, а фактически займем эти деньги на годик". Во-первых, есть такой элемент советской культуры — типа займут на годик – не отдадут никогда. Во-вторых, это же явно не признак здоровой ситуации с бюджетом, который, кажется, будет впервые дефицитным, поправьте меня.

— Эта тема далеко за пределами нанотехнологий, поэтому я далеко в нее уходить не буду. Скажу только две фразы. Я считаю, что накопительная пенсионная система – это фундаментальный институт, значение которого далеко уходит за пределы собственно пенсионной системы. Это то, без чего в стране невозможно создать инвестиционный механизм, потому что хорошо известно, что в развитых экономиках важнейшие инвесторы, limited partners – это кто? №1 везде – пенсфонды. Это главные "длинные деньги", которые нужно создавать. В этом смысле никогда нельзя жертвовать стратегией ради тактики.

Мне кажется, что решение, которое на этот счет принято, содержит примерно такого рода посыл тактический.

— Если посмотреть на поведение инвесторов — сейчас они продолжают идти в Россию. Несмотря на этот спад, стагнацию, будут они идти или нет? Потому что я вчера говорил с людьми из германо-российской внешней торговой палаты. Они говорят, что не пишут о том, как все здесь замечательно. С другой стороны, я говорил, условно говоря, с видными энергетиками западными: они говорят "а мы придержим лошадей немного". Ваша оценка ситуации с приходом, уходом, состоянием инвестиций в России?

— Приход и уход иностранных инвесторов, да и инвесторов вообще – это прямая функция общей оценки положения дел в экономике. Эта оценка противоречива. С одной стороны, то, о чем мы с вами говорили, – замедление темпов роста ВВП, почти остановка темпов роста промышленности – это очень неприятное и болезненное явление.

Но, с другой стороны, у нас в стране сегодня последовательно снижающаяся инфляция. У нас в стране сегодня здоровый бюджет. У нас в стране сегодня соотношение долга к ВВП 10%. Это то, о чем может мечтать президент Соединенных Штатов, премьер-министр Канады, премьер-министр Италии, президент Франции и еще десяток западных лидеров. Ничего подобного у них просто нет. Что это означает? Если совсем на человеческий язык перевести с профессионального, это означает, что очень непростая текущая ситуация в экономике. Но объем задела, объем резервов, подушка безопасности, включая, кстати говоря, и фонд, и бюджетный фонд, и валютные резервы ЦБ за $600 млрд все вместе, на сегодня еще пока очень и очень серьезны. То, что было построено Алексеем Кудриным и Сергеем Игнатьевым за 10 лет, пока еще действует как безопасность.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...