"Антитабачная полиция" начала борьбу с московскими курильщиками. Волонтер Антитабачного движения Александра и исполнительный директор движения "За права курильщиков" Андрей Лоскутов обсудили ситуацию с ведущим Андреем Норкиным.
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
Объединение волонтеров со вторника начинает активно следить за соблюдением закона о запрете курения в общественных местах. Пока добровольцы могут делать замечания и проводить профилактические беседы, но уже с 15 ноября они будут передавать нарушителей правоохранительным органам.
— Александра, не могли бы вы подробнее рассказать, как происходит этот рейд, дежурство?
А.: Если мы видим человека, который нарушает закон, мы подходим и сообщаем ему о том, что курить в данном месте запрещено, что с 15 ноября курение в данном месте будет облагаться штрафом.
— Вы на память ориентируетесь по законодательству? Или у вас есть с собой текст, чтобы определять, кто где курит правильно, а кто неправильно?
А.: Мы для себя распечатали памятки. Можно найти их в интернете практически везде, потому что тема очень широко освещается в СМИ, очень много об этом пишут, тема достаточно распространенная.
— Люди, которым вы делаете эти замечания, как реагируют?
А.: В основном, положительно. Чаще всего кто-то видит нас и сам прекращает курить. Кто-то извиняется, тушит сигарету. Кто-то удивляется, говорит: да, хорошо, спасибо, не будем. На самом деле, чаще всего они благодарны за то, что мы сообщили им о том, что будут штрафы — 1-1,5 тыс. руб., на детской площадке — 3 тыс. руб. Чаще всего это положительная реакция.
— Сейчас волонтер рассказала, как проходят их первые мероприятия, и подчеркнула, что в основном положительная реакция со стороны людей, которые выступают в роли нарушителей. Андрей Иосифович, как вы относитесь к деятельности таких антитабачных дружин?
А.Л.: С большой иронией. Что касается замечаний, которые делают добровольные антитабачные дружинники, такие хунвэйбины, как на мой взгляд, они все-таки выглядят, мы делаем уже давно. Активисты движения "За права курильщиков" всегда по нашему уставу должны сделать замечание курящему подростку, всегда должны сделать замечание, если видят какого-то курящего гражданина — неважно, взрослого, маму, папу — на детской площадке. Для этого не нужно объединяться ни в какие дружины, для этого нужно просто быть ответственным, с социальной позицией гражданином России, вот и все. Когда мы хотим решить проблему, мы поступаем именно так. Здесь же какие-то павлики морозовы будут ходить. Я не знаю, сколько Александре лет.
— Александра, сколько вам лет, скажите, пожалуйста.
А.: 21.
А.Л.: Александра, я вам скажу, вы этого, конечно же, не знаете, в 1960-е годы люди, подобные вам, ходили с линейками, останавливали молодых 20-21-летних девушек и линейкой замеряли, какой длины у нее юбка. Я надеюсь, что у вас, Александра, есть прекрасная короткая юбка, которая радует вас, вашего парня, жителей города, которые на вас смотрят на улице, но за то, что вы носили такие юбки, вас могли исключить из комсомола
— Андрей Иосифович, я выступлю сейчас защитником Александры. Во-первых, все-таки, я думаю, это были 50-е годы, вторая половина, не 60-е.
А.Л.: Это начало 60-х годов.
— А потом юбка короткая не наносит ущерба ничьему здоровью, согласитесь.
А.Л.: Правильно, а также из комсомола исключали за поцелуи на улице.
— Это правда, да.
А.Л.: Подождите, неважно, против чего. Мы говорим: если половина взрослого населения курит, а половина не курит, давайте договариваться. Нам нужен закон общественного согласия.
А.: Так мы же только "за", все это делаем для того, чтобы показать и объяснить, что мы не по разные стороны баррикад, мы все вместе, мы — единое общество.
А.Л.: Замечательно, Александра, только почему половину населения в этом едином обществе вы выгоняете на улицу курить? Почему они не могут курить в своем ресторане для курящих? Почему они не могут курить на работе в комнате для курящих? Почему этого не делается?
А.: Например, если я прихожу в ресторан, я прихожу в некурящий зал, потому что я сама не курю, но у меня есть курящие друзья.
А.Л.: Хорошо, я говорю про рестораны для курящих и для некурящих, почему не сделать такие рестораны? Почему не развести одних — в одни, а других — в другие, чтобы мы не мешали друг другу. И тогда не нужно будет вам ходить по улице.
А.: Вот уже вы сейчас пытаетесь разделить общество для курящих и для некурящих.
А.Л.: Абсолютно наоборот — помирить нас, каждому дать свое.
А.: Вы сейчас разделяете два понятия.
А.Л.: Конечно, это я бегаю по улицам и делаю замечания некурящим. А за что? За то, что они купили товар, который легально везде производится, продается, но не может быть выкурен.
А.: Мы стараемся очень вежливо сказать человеку о том, что он нарушает закон.
А.Л.: Плохой закон. Закон, который принуждает половину населения поступать неестественным образом, выполняться не будет, бегаете вы по улицам или не бегаете, вот в чем дело. Мы говорим: давайте гармонизируем закон так, чтобы учитывались интересы Александры и интересы тех людей, кто курит, так, чтобы они не мешали друг другу, не превращали бы вас в павликов морозовых, чтобы вы доносили на своих родителей. Между прочим, эта жизнь, эти города, по которым вы бегаете, они построены курильщиками.
А.: А вы не сравнивайте с Павликом Морозовым, мы живем в другое время, в другом обществе.