Выставка / Живопись
Фото: bottega-gallery.com
В столичной Bottega Gallery открылась выставка Валерии Трубиной "Открытые пространства". ЕКАТЕРИНА СТУКАЛОВА полагает, что новые произведения художницы могут поколебать позицию критиков, объявивших о "смерти живописи".
В последнее время в Украине горячо ведутся споры о якобы неактуальности живописи. Представители молодого поколения художников, в особенности адепты социально-критического искусства, часто упрекают своих старших коллег, вышедших из лона "новой волны" и украинского трансавангарда в том, что те заняты штамповкой некогда принесших им известность живописных приемов в исключительно коммерческих целях. Вопрос о возможности актуального художественного высказывания в рамках живописной традиции постоянно муссируется как в публичных дискуссиях, так и в частных беседах.
В каком-то смысле выставка Валерии Трубиной "Открытые пространства" может дать ответ на этот вопрос. Одна из самых ярких представительниц "новой волны" и знаменитого объединения "Парижская коммуна" продолжает заниматься живописью и выставлять ее преимущественно в коммерческих галереях, разделяя таким образом судьбу большинства художников своего поколения. Однако посетителю выставки в Bottega Gallery едва ли придет в голову уличить автора в циничном производстве бездушных полотен для арт-рынка.
Еще в золотые для украинской "новой волны" времена — в конце 1980-х--начале 1990-х годов — живопись Трубиной выделялась на фоне произведений ее коллег какой-то особенной тягой к символизму, мистицизмом, сумрачным холодным колоритом. В ее работах никогда не было характерной постмодернистской "фиги в кармане". Можно даже сказать, что для трансавангарда они были чересчур честными и личными. Эта честность, правдивость взгляда и искренность переживания сохраняется в живописи Валерии Трубиной и спустя четверть века. Составившие нынешнюю экспозицию несколько полотен среднего размера в характерном для художницы сине-зеленом колорите, с фирменным струящимся мазком, благодаря которому поверхность холста словно вибрирует и светится, представляют, по сути дела, классические пейзажи, где слияние двух стихий — неба и воды — создает удивительное ощущение спокойствия и вечности мира. Первая ассоциация, возникающая при взгляде на эти полотна,— великий англичанин Уильям Тернер, хотя сама художница апеллирует к Ивану Айвазовскому и Архипу Куинджи, умевшим, по ее мнению, прекрасно передавать как подвижность и статичность толщи воды, так и красоту прозрачности растворенного в ней света.
"Проявленность и в то же время растворенность, исчезновение волны сразу же после ее мгновенного появления, ее иллюзорное, но столь чарующее существование — вот, пожалуй, та тонкая мотивация, побуждающая меня, возвращаясь в мастерскую, вновь браться за кисть и "лить" в холсты это состояние, эту благость",— отмечает сама художница в тексте-комментарии к своей новой выставке. И добавляет: "Каждая моя картина — это путешествие, иногда очень далекое, не только к реально существующему на планете месту, или в мои миры и фантазии, но и во внутренние бескрайние пространства каждого зрителя. Именно он создает своим сопереживанием новую реальность, новый опыт, новые формы творчества, тем самым развивая и углубляя эволюцию человеческих душ". Возможно, это утверждение, как и сами картины Валерии Трубиной, могут послужить весьма убедительным аргументом в бесконечной дискуссии о том, имеет ли смысл занятие живописью в современном мире и в чем именно этот смысл состоит.