Мощность взрыва в Волгограде составляла от 500-600 граммов в тротиловом эквиваленте. Об этом сообщил официальный представитель СК Владимир Маркин. Старший научный сотрудник Российского института стратегических исследований Артур Атаев обсудил ситуацию с ведущими Алексеем Корнеевым и Дарьей Полыгаевой.
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ / купить фото
На месте взрыва автобуса эксперты обнаружили фрагменты самодельной бомбы, а также неразорвавшуюся РГО, которая была обезврежена.
А.А.: Для многих это утро сегодня недоброе.
Д.П.: Да.
А.А.: Поэтому начну с соболезнований, которые адресую родственникам и близким погибших.
Д.П.: Главный вопрос, который возникает после того, как произошел этот теракт: почему он произошел? Почему не предотвратили?
А.А.: Прежде всего, спецслужбы, да и в целом российское государство научились очень успешно "мочить" террористов. В том числе и там, где указывал нам наш верховный главнокомандующий. И операция в Сунженском лесу, когда крупная банда террористов была уничтожена, в Ингушетии, доказывает нам это явно. Но мы не научились "мочить" идеологию терроризма. А я еще раз напомню, это мой основной тезис: борьба с терроризмом, вернее, ее составляющая часть, это 5-7%, а остальные 95-93% — это борьба с социальной базой и идеологией терроризма. Вот мы научились уничтожать и превентивно действовать. Это, кстати, осознают и сами силовые органы. И проходившая конференция, которую организовал Национальный антитеррористический комитет и Университет нефти и газа имени И. М. Губкина на прошедшей неделе, показывает, что силовые органы осознают, что нет профилактики терроризма.
Согласно действующему законодательству, у силовых органов нет полномочий осуществлять превентивную профилактическую работу. Они борются с реальным злом, с реальным явлением — с терроризмом. А кто должен бороться превентивно? Прежде всего, средства массовой информации, гражданское общество. Пока мы не будем превентивно действовать в отношении социальной базы терроризма — потенциальных террористов, которые еще не стали участниками диверсионных террористических групп и незаконных вооруженных формирований, действующих в России и на прилегающих к ней территориях — мы не научимся упреждать. Мы не научимся таких, как Дмитрий Соколов, интерполировать в свою социальную сеть, а не в террористическую социальную сеть.
А.К.: Дмитрий Соколов стал посещать курсы арабского языка, мечеть — это был повод его близким и его друзьям, людям из его окружения задуматься и каким-то образом обратить внимание правоохранительных органов на него?
А.А.: Однозначно.
А.К.: А как это сделать?
А.А.: Многие исламские деятели отвергают принцип существования российского ислама. Но я подчеркну, что российский ислам отвергает экстремизм, он не признает салафию и ваххабизм в той степени, в какой она есть сегодня в России. Мутировала саудовская, ваххабитская идеология, она мутировала, она трансформировалась, она ужесточилась на Северном Кавказе и на юге России в целом. И такие, как Дмитрий Соколов, — это булочка с маслом для таких террористов, потому что они умеют их окучивать.
А.К.: Человек просто меняет веру, просто начинает посещать мечеть, курсы арабского языка... Что здесь страшного?
А.А.: В сегодняшних условиях в России, когда действуют активно исламистские рекрутеры, такие как Абу-Супьян, который был, кстати, уничтожен... Это тоже успех спецслужб, они профессионалы. Я просто знакомился с рядом материалов, которые имеют отношение к ряду уголовных дел. Вы не представляете, как отработана эта технология рекрутирования. Это месяцы работы. Прежде, чем Дмитрий Соколов стал Дмитрием Соколовым, или как он сейчас по-арабски называется, был ежедневный, кропотливый, рутинный труд. Рекрутерство в состав незаконных вооруженных формирований, диверсионных террористических групп — это удел высоких профессионалов, их не так много в России. Они потенциально опасны. И что у меня вызывает беспокойство — такие рекрутерские кружки есть в Самаре, в Москве, в Питере. Задержание джамаатчиков в Подмосковье, когда были задержаны участники так называемых башкирского и ингушского джамаата, подтверждают это.
А.К.: Просто тут непонятно, что делать родственникам того же господина Соколова... Обращаться в правоохранительные органы напрямую?
А.А.: Уже поздно работать родственникам, здесь уже надо работать сотрудникам правоохранительных антитеррористических групп. На сайте РИА "Дагестан", есть обращения родителей ушедшего в бандподполье. Просто не хочу называть фамилий, их имена нынешние арабские, потому что это реклама участников незаконных вооруженных формирований, диверсионно-террористических групп. Там есть обращение родителей к своему сыну, который жил в Поволжье. Он работал медврачом на "скорой помощи", имел машину. Семья со средним достатком, обеспеченная. Через какое-то время он уезжает в Москву, на какие-то курсы непонятные, к брату. Еще через какое-то время его обращение находят в YouTube родственники. Он к ним обращается и заявляет о том, что ушел в другую веру и стал участником группы, грубо говоря, джамаатчиком. Вот что делать? Родители обращаются уже второй раз, он во второй раз реагирует на их обращение посредством YouTube, но это уже, к сожалению, участник незаконного вооруженного формирования.