27 октября в Грузии состоятся президентские выборы, которые завершат эпоху президентства Михаила Саакашвили, занимавшего этот пост два срока подряд. После отставки господина Саакашвили ждут неприятности — наиболее рейтинговый кандидат Георгий Маргвелашвили обещает привлечь нынешнего главу государства к уголовной ответственности за злоупотребления властью. Арест президента поддерживает и его бывшая соратница НИНО БУРДЖАНАДЗЕ, которая также участвует в выборах. Об этом, а также о возможном пути развития Грузии после выборов она рассказала в интервью специальному корреспонденту "Ъ" СЕРГЕЮ СИДОРЕНКО.
Фото: УНИАН
— 27 октября в Грузии состоятся президентские выборы. Вы ожидаете, что они будут честными?
— Сейчас ситуация в Грузии несравненно лучше, чем была год назад, перед парламентскими выборами 2012 года. Тогда была масса провокаций, людей запугивали, терроризировали. Сейчас этого нет. Очевидно, со стороны власти не поступило команды о проведении грязной кампании. Но остается проблема дня голосования. Комиссии сформированы из сторонников премьера Бидзины Иванишвили и президента Михаила Саакашвили. Я не исключаю, что они договорятся о подтасовке.
— Есть ли шанс, что новый президент Грузии будет определен уже в первом туре?
— У меня нет уверенности, что я смогу победить в первом туре. Но я абсолютно уверена, что ни один из моих противников тоже не получит больше 50% голосов. Поэтому я ожидаю второго тура, куда выйду я и кандидат от власти Георгий Маргвелашвили.
— Все соцопросы отдают вам третье место после Георгия Маргвелашвили (соратник премьера) и Давида Бакрадзе (соратник президента). При этом ваш рейтинг намного ниже рейтинга лидера.
— Есть разные опросы, в том числе и те, которые показывают мое лидерство. Но в Грузии опросам никто не верит. А мои прогнозы основаны не на фальсификации (социологических данных.—"Ъ"), а на встречах с людьми и на знании грузинской политики. Уверяю, у кандидата от "Единого национального движения" (Давида Бакрадзе.—"Ъ") нет шансов выйти на второе место, а я выхожу во второй тур и обязательно его выиграю. Для этого нужно одно — чтобы выборы прошли с соблюдением минимального стандарта честности.
— Как вы отреагируете, если итог выборов не совпадет с вашими подсчетами?
— Мы разрабатываем механизмы защиты результатов выборов. У нас нет цели выходить на улицу, и я надеюсь, что это не потребуется. Но если кто-либо попытается подтасовать результаты выборов так, чтобы провести на второе место кандидата от "Единого национального движения", то, уверяю, люди не просто выйдут, а выбегут на улицы. Грузины боятся реванша, возвращения Михаила Саакашвили и не допустят этого.
— Какова позиция лидеров президентской гонки по поводу развития взаимоотношений Грузии с Украиной?
— Я не могу сказать, какова позиция Георгия Маргвелашвили ни по украинскому, ни по российскому, ни по какому-либо другому вопросу, ведь я до сих пор не видела его программы. Да, ее представили публике с большой помпой, но в печатном виде этот документ никто не видел. От теледебатов со мной он тоже отказался. Поэтому я буду говорить о своих планах. У меня всегда было очень хорошее отношение к Украине, и я считаю, что наше стратегическое партнерство жизненно важно для Грузии. Сегодняшние отношения наших стран хорошие, но и этот уровень меня не удовлетворяет. Наши связи могут быть намного глубже и намного активнее.
— Какими вы видите взаимоотношения Грузии с ЕС? Давид Бакрадзе и Георгий Маргвелашвили заявили, что оставят неизменным курс на сближение с Евросоюзом и подпишут соглашение об ассоциации.
— Пожалуйста, я не против, я тоже всегда была рада тесным взаимоотношениям с ЕС. И я много сделала для сближения Грузии с Западом и на посту председателя парламента, и до, и после этого. Об углублении взаимоотношений с ЕС говорится в моей программе. Так что здесь у нас (лидеров президентской гонки в Грузии.—"Ъ") разногласий нет.
— И вы, и господин Маргвелашвили заявляете, что уходящий президент Михаил Саакашвили должен предстать перед судом и ответить за злоупотребление властью. Вам не кажется, что это помешает евроинтеграции?
— Если европейцы хотят, чтобы Грузия стала действительно демократическим государством, они не должны мешать нам в восстановлении справедливости! И я хочу отметить, что есть разница между тем, что буду делать я, а что — Георгий Маргвелашвили. Он не сумеет объяснить нашим европейским и американским друзьям, кем на самом деле являлся Михаил Саакашвили. Это видно по делу Вано Мерабишвили (глава МВД Грузии с 2004 по 2012 год, премьер-министр в 2012 году, считался наиболее вероятным кандидатом в президенты. 21 мая 2013 года арестован по обвинению в злоупотреблении властью и нецелевом расходовании средств.—"Ъ"). Как у кого-то в Европе поворачивается язык называть его политическим заключенным, если МВД в годы его работы тайно собрало более 20 тыс. незаконных аудио- и видеозаписей, а потом шантажировало людей записями, сделанными в их спальнях! Меня возмущает, когда после этого кто-то называет его политическим заключенным. Но я виню в этом не Запад, а правящую партию "Грузинская мечта", которая не смогла пояснить Западу всю правду. Что касается Михаила Саакашвили, то он потерял 20% территории страны, развязав заведомо проигрышную войну. Пусть американцы скажут: простили бы они, если бы Билл Клинтон или Барак Обама потеряли даже 1% территории США? А мы что, второстепенная нация, мы должны все это терпеть? У меня также есть вопрос: почему Евросоюз ничего не говорил, когда меня, лидера партии, бывшего председателя парламента и бывшего и.о. президента обвиняли во всех смертных грехах, моего мужа осудили заочно, и он был вынужден бежать из страны, 45 членов моей команды сидели за решеткой по выдуманным обвинениям? Почему тогда европейцы молчали? Может потому, что Михаил Саакашвили удачно нацепил на себя ярлык прозападного президента? Так что же получается, если мы — пророссийские, то нас можно убивать, в тюрьмы сажать и преследовать, а если он прозападный, то его нужно защищать? Западные друзья должны понять, что такой подход только вредит им. И я пытаюсь им это доказать.
— Украинские власти приводили похожие аргументы, обосновывая арест экс-премьера Юлии Тимошенко. Сейчас они вынуждены вести диалог с ЕС о путях ее освобождения. Возможно, вас ждет такой же сценарий?
— Возможно, я буду не совсем объективной, поскольку у нас с Юлией Тимошенко всегда были хорошие, добрые отношения. Но когда ее арестовали, было ясно, что это — борьба с политическим конкурентом. Если украинская власть сможет доказать, что ее арест не является политическим преследованием, то все будет выглядеть иначе. Но сейчас похоже, что произошедшее с Юлией Тимошенко действительно стало большой проблемой. И ее случай нельзя сравнивать со случаем Михаила Саакашвили, создавшего преступную систему власти в Грузии.
— Как вы видите развитие отношений с Россией в случае, если займете пост президента?
— Отношения у нас, к сожалению, очень сложные. И то, что происходит сейчас, когда внутри Грузии обустраивается новая граница, тоже их не улучшает (непризнанная Южная Осетия при поддержке России проводит демаркацию границы с Грузией.—"Ъ"). Но я сделаю все для того, чтобы мы с Россией начали серьезный, полномасштабный переговорный процесс. Это будет нелегко, но я уверена, что смогу найти общий язык с российской властью во благо моего государства. Красные линии, которые нельзя преступать в этих переговорах, известны российской стороне — это суверенитет и территориальная целостность Грузии.
— Говорят, что Россия предлагает Грузии подумать о вступлении в Таможенный союз (ТС). Так ли это?
— Я вас уверяю, это искусственная тема, придуманная для того, чтобы пугать грузин. У меня были очень интересные и серьезные разговоры с высшим российским руководством, но в них не разу не ставился вопрос о присоединении Грузии к ТС. Приглашать нас в ТС было бы несерьезно с их стороны, пока у нас настолько глубинные проблемы во взаимоотношениях, в том числе территориальные.
— Есть мнение, что юридически Тбилиси и Москва до сих пор находятся в состоянии войны, поскольку Россия оккупировала значительную часть территории Грузии и не собирается ее покидать. Вы согласны с этим определением?
— Я не стану углубляться в юридические детали и опишу отношения с Россией словами "ни мира, ни войны". При новой власти много говорится о том, что их надо улучшать, но они до сих пор остаются "фасадными". Нужны глубокие переговоры, нужно разгрести то, что накопилось за годы президентства Михаила Саакашвили.
— Следует ли будущему президенту работать над подписанием документа, который бы юридически закрепил или обозначил нынешний статус?
— Тот статус-кво, которого мы достигли, абсолютно неприемлем. О каком его закреплении можно говорить? Так что ни о каких двусторонних или многосторонних соглашениях с Россией пока и речи быть не может. Сначала нам надо начать разговаривать друг с другом. Посмотрите, что происходит — граница движется к центру Грузии, а в руководстве страны нет ни одного человека, который был бы способен позвонить руководству России и обсудить ситуацию. Сейчас взаимоотношения с Россией находятся не на нуле, а на глубокой отрицательной отметке.
— Вы сможете начать такой диалог с Кремлем?
— Однозначно смогу, уверяю вас в этом.
— Противники упрекают вас в пророссийской позиции.
— А я отвечу, что они демагоги и используют антироссийскую и прозападную риторику из политических соображений. Я всегда придерживалась идей, которые совпадают с интересами Грузии. Да и что вообще значат "прозападный" или "пророссийский" политики? Зачастую прозападные политики делают вещи, выгодные России. Тот же Михаил Саакашвили, который считается прозападным, ввязался в войну и в итоге ввел российские танки на грузинскую территорию, дал России карт-бланш для признания Абхазии и Южной Осетии и заблокировал возможность членства Грузии в НАТО... Это, наверное, психологический комплекс в бывших советских республиках — мы считаем, что украинские или грузинские политики должны быть либо пророссийскими, либо прозападными. А ведь во Франции или в Чехии нет такого термина! Я считаю, что наши политики должны быть "прогрузинскими", а ваши — "проукраинскими". Мы должны действовать в интересах своей страны, просто в какой-то момент эти интересы совпадают с интересами России, а в другой момент — с интересами Австралии. И что, разве из этого что-либо следует?