24 из 27 ныне действующих мировых рекордов в конькобежном спорте были установлены под крышей знаменитого олимпийского катка Калгари, расположенного на высоте 1100 м над уровнем моря. Автором одного из них, самого престижного для женщин-спринтеров, на дистанции 500 м — 37,55 сек.— в декабре 1997 года стала олимпийская чемпионка-98 и двукратная чемпионка мира 29-летняя канадка КАТРИОНА ЛЕ МЭЙ-ДОАН, которая в воскресенье, во время соревнований второго этапа Кубка мира в Варшаве, дала эксклюзивное интервью корреспонденту Ъ ВАЛЕРИИ Ъ-МИРОНОВОЙ.
— Как вы думаете, кто и когда сможет улучшить ваше феноменальное достижение?
— Вряд ли ошибусь, если скажу, что в этом сезоне ни мне, ни кому-либо другому этого сделать не удастся. По той простой причине, что в Калгари — а это сегодня практически единственное место, где конькобежцы могут устанавливать рекорды,— пройдет всего один этап розыгрыша Кубка мира и никаких других соревнований не предвидится. Правда, никто пока что не знает, какой сюрприз приготовили нам корейцы. Я имею в виду новый каток в Сеуле, специально построенный к февральскому чемпионату мира по спринтерскому многоборью. По слухам, он должен быть очень даже ничего.
— Про олимпийский каток в Нагано, где, кстати, в марте пройдет чемпионат мира на отдельных дистанциях, тоже говорили как о некоем чуде света. Однако ни одного рекорда там так не побито.
— Чушь все это полная, сказки. Главное для любого современного рекорда — высота. Она перекрывает едва ли не все другие достоинства любого катка. Да еще лед варить уметь надо. Это, знаете ли, особое искусство.
— Которым, насколько мне известно, в совершенстве владеет не кто-нибудь, а ваш собственный муж?
— Мы с Бартом, собственно, и познакомились-то на катке в Калгари. Он у меня крупный специалист сразу в двух профессиях: ледовара и... ковбоя, в самом что ни на есть классическом смысле этого слова. Да-да, участвует в родео. В общем, в Канаде он человек весьма известный. К нему и его коллегам по работе на катке недавно за помощью обратились американцы. Дело в том, что в Солт-Лейк-Сити, где пройдет зимняя Олимпиада 2002 года, уже почти построен такой же и, что самое примечательное, на такой же высоте, как в Калгари, каток. Вот они и хотят сварить там по всем правилам аналогичный нашему лед.
— А каковы они, главные особенности приготовления рекордного льда?
— Каждый слой должен иметь свою температуру. Но самое важное, чтобы температура верхнего (чуть больше сантиметра) слоя не превышала восьми градусов — температуры окружающей среды, всегда поддерживающейся на нашем катке. Правда, у нас отчего-то бытует мнение, что все равно таким быстрым, как во время Олимпиады-88, наш лед с тех пор не был никогда.
— А как же объяснить шквал установленных там впоследствии рекордов?
— А про клэпы, то есть коньки с подвижным задником, вы забыли? Именно это новшество в нашем виде спорта мы, конькобежцы, считаем последней революцией. На моей памяти таких революций произошло как минимум три: сначала катки закрыли крышами, затем стали варить лед по специальной технологии, и вот теперь появились клэпы. Кто знает, когда в коньках произойдет очередная революция? А в том, что она обязательно случится, я даже и не сомневаюсь. Вот только доживу ли до нее? Вряд ли...
— А до следующей Олимпиады?
— Это максимум, на что я рассчитываю.
— Какое из ваших спортивных достижений вы бы поставили на первое место?
— Олимпийские "золото" на "пятисотке" и "бронзу" на "тысяче". Видите ли, самым страшным периодом в моей спортивной карьере был провал на предыдущей Олимпиаде в Лиллехаммере. Перед ней я регулярно показывала очень приличные скорости, на этапах Кубка мира попадала в призеры и считала, что имею все шансы претендовать хотя бы на одну из олимпийских медалей. Но в Норвегии меня постигло жестокое разочарование. Труднее всего потом было выбраться из психологической ямы. Тем не менее мне удалось переломить себя и полностью изменить методику тренировок. Если раньше я летом всегда занималась легкой атлетикой, точнее семиборьем, то, поняв, что как конькобежке это не приносит мне ощутимого результата, я стала налегать на специальные упражнения, и в том числе на велосипед и ролики. Как ни странно, но и став олимпийской чемпионкой, я снова не вполне удовлетворена. Нет, конечно же, не итоговым результатом, а скорее своими ощущениями от несовершенства собственного хода тогда, на наганском катке.
— Хочется повторить и улучшить?
— Очень. Я — истовая католичка и пока чувствую, что Бог хочет, чтобы я занималась спортом, не уйду из него. Да и самой мне ужасно нравится бегать.
— А что вы любите, кроме коньков?
— Людей, гольф, лошадей и путешествия. Вернувшись домой из Нагано, я моментально почувствовала громадный интерес и к своей персоне, и к конькобежному спорту в целом. Сразу несколько фирм заключили со мной разного рода рекламные контракты, которые, собственно, и приносят мне сейчас основную часть доходов. По условиям одного из них я должна ездить по стране со своего рода лекциями, публичными выступлениями. Аудитория, как правило, собирается на них весьма примечательная. Это бизнесмены. Пятьдесят процентов из которых входят в элиту канадского бизнеса.
— Чему же, интересно, вы их поучаете?
— Дело в том, что в психологический тупик рано или поздно попадают люди абсолютно всех профессий. А поскольку я в нем уже побывала и сумела не просто выбраться, но и взлететь затем на самую вершину, мне есть чем с ними поделиться. Интересно мне, и, что самое любопытное, я вижу, как интересно им.
— Насколько вам выгодны такие лекции?
— За три часа — это собственно мое выступление, обед и неформальное общение — я зарабатываю от пяти до десяти тысяч канадских долларов. Только коньками, хотя спортсмены в Канаде живут в среднем весьма неплохо, больших денег не заработаешь.
— Вашего мужа не угнетает жизнь в тени славы собственной жены?
— Нисколько. Хотя я и зарабатываю больше, чем он, и иногда он просит у меня денег. Видите ли, мы поженились четыре года назад и были в ту пору уже зрелыми людьми, четко представляющими, чего хотим друг от друга.
— Как вы отдыхаете?
— Каждый апрель мы всей семьей ездим в Шотландию, где моему отцу по наследству от деда-шотландца достался дом. У меня ведь и гражданство-то двойное — англо-канадское. И еще я очень люблю Мексику.
— Вы очень доброжелательно относитесь к Светлане Журовой, хотя она и ваша соперница. Когда, по-вашему, ей снова, как в 1996 году, удастся стать чемпионкой мира?
— Почему бы и не в этом сезоне? Хотя "золото" — это и моя цель.