Фото: AFP
Фото: Paris Match via Getty Images/Fotobank.com
Фото: Mondadori Portfolio via Getty Images/Fotobank.com
Венецию, старейшую в международном фестивальном реестре, называют гранд-дамой фестивального движения. Как и многим пожилым красавицам, ей удалось скостить несколько лет — за счет тех, когда фестиваль не проводился. Так что выглядящей на 70 венецианской "Мостре" (Mostra итальянцы называют свой фестиваль) на самом деле 81 год. Впервые "Мостра" прошла в 1932 году и еще год назад успела отметить неофициальный 80-летний юбилей. И в юности эта дама не была самой организованной, и теперь отличается некоторой безалаберностью, к чему все уже давно привыкли.
Идея основать кинофестиваль в рамках Биеннале современного искусства принадлежит Бенито Муссолини, а непосредственно курировал "Мостру" его племянник-синефил, поклонник советского сталинского кино. Об этом темном пятне в биографии Венеции недавно напомнил Отар Иоселиани, получая награду за вклад в кинематограф на конкурирующем фестивале в Локарно. Но не все так злопамятны; давний грех "Мостре" давно прощен, тем более что сейчас ею руководит Альберто Барбера — критик и архивист, известный левыми взглядами и даже пострадавший за них.
Венецианский — первый в мире кинофестиваль, достигший порядкового номера 70. И единственный в Западной Европе, возникший еще до Второй мировой войны. После разгрома фашизма позицию левого прогрессивного фестиваля занял Каннский кинофестиваль, куда устремились лучшие режиссеры Европы и Америки. Отчасти это обстоятельство побудило организаторов венецианской "Мостры" обратить взор на экзотический и, по сути, неосвоенный Восток. Все началось с того, что представительница Венецианского фестиваля Джулиана Страмиджоли случайно увидела в Токио фильм Акиры Куросавы "Расемон", признанный критиками у себя на родине всего лишь пятым по рейтингу в списке 215 кинолент, произведенных в 1951 году в Японии. "Золотой лев" в Венеции, а затем "Оскар" для Акиры Куросавы стали началом грандиозного японского сезона. Такими же сенсациями стали победа в Венеции в 1954-м фильма "Непокоренный" Сатьяджита Рая и последовавшее за этим открытие Европой интеллектуального индийского кино, ничего общего не имевшего с Болливудом.
Члены жюри 70-го фестиваля вместе со своим председателем Бернардо Бертолуччи
Фото: AFP
Наконец, в 2000 году Венеция дала площадку новому корейскому кино в лице Ким Ки Дука: его "Остров" заставил падать в обморок и восторгаться новым энергетическим впрыскиванием с Дальнего Востока. Именно в этот период Альберто Барбера первый раз занял пост директора фестиваля, потом вынужден был покинуть его из-за политических пертурбаций в Италии, а теперь опять вернулся — и вот в 2012 году открытый им для Европы Ким Ки Дук получает "Золотого льва" за картину "Пьета".
Судьба Ким Ки Дука развивалась драматично: после серии неудач и критической травли он почти ушел из профессии, а потом вернулся и выиграл прошлогодний Венецианский фестиваль с фильмом "Пьета". Теперь его не остановишь. Новая работа корейца называется "Лента Мебиуса": ее премьера опять прошла в Венеции на юбилейном фестивале. Правда, вне конкурса, но прекрасно вписалась в сквозной сюжет фестиваля, а им стало насилие в семье.
Лидером в этом театре военных действий стала "Жена полицейского" немца Филипа Гренинга, пристроилась к ней и греческая "Госпожа Жестокость"" Александроса Авранаса. Даже в благополучной Германии, как выясняется, зарплата полицейского обрекает его семью на довольно жалкое существование. Чтобы минимально обеспечить потребности жены и маленькой дочки, герой вынужден так выкладываться на работе, что дома способен главным образом на вспышки гнева и насилия. Это не единственная причина происходящей в семье трагедии, которую иначе как экзистенциальной не назовешь,— и, однако, очень важная.
А вот в охваченной кризисом Греции появляется фильм, где глава семьи, дедушка пенсионного возраста, подрабатывает сутенером, сдавая в аренду своих дочерей и внучек в возрастном диапазоне от семи до тридцати пяти лет. После каждой такой "аренды" семья собирается за большим столом и поглощает хороший ужин: особенно тут ценят мороженое на десерт. Ритуалы в этом доме не меняются даже после того — это происходит в самом начале картины — как одна из девочек бросается с балкона в свой одиннадцатый день рожденья. А когда (под аплодисменты зала!) долготерпимая жена все же отправляет на тот свет мужа-монстра, двери квартиры снова, как в первом кадре, закрываются: теперь домашним тираном станет она — и все пойдет по-прежнему.
Марлен Хуциев участвовал в юбилейном проекте фестиваля "Будущее: перезагрузка"
Фото: Getty Images/Fotobank.com
В "Ленте Мебиуса" Ким Ки Дука рисунок еще грубее, а начинается корейский фильм с того, чем греческий кончается: жена, доведенная до отчаяния непотребным поведением мужа (хотя он всего лишь завел себе любовницу), берет в руки нож. Дальнейшие ее действия довольно неожиданны: не сумев отрезать супругу детородный орган, она проделывает эту операцию с сыном-подростком. И в дальнейшем лента Мебиуса начинает виться совсем в другую сторону, отклоняясь от семейной драмы в сторону сугубо ким-ки-дуковского жанрового образования, где смешаны эротическая мелодрама, медицинская фантастика (опыты по трансплантации гениталий), гиньоль, фарс — и все это представлено в форме немого кино. То есть звуки жизни — типа скрежета ножа в ране — в нем есть в изобилии, а вот диалоги отсутствуют, и актеры выражают свои эмоции с преувеличенным усердием, отчего становится еще смешнее. Достаточно хотя бы сцены, где два героя гоняются за отрезанным членом, который несколько раз переезжает грузовик.
Не до смеха было на показе фильма "Бездомные собаки": его создатель — еще один дальневосточный автор, открытый Венецианским фестивалем. Тайванец Цай Минлян завоевал "Золотого льва" еще в 1994 году за фильм "Да здравствует любовь" и за истекшие с тех пор годы успел стать классиком. "Бродячие собаки" — образец чистого искусства без примеси какой бы то ни было конъюнктуры. Мытарства бездомного отца и двух его детей, которых он пытается забрать с собой на тот свет, ничего общего не имеют с социальной драмой. Это — мощная художественная медитация, по сути уже даже ни кино, а развернутая во времени инсталляция, которую можно представлять в качестве экспоната на Биеннале в венецианских церквях рядом с шедеврами религиозной живописи. Цай Минлян, которого в последнее время холодно принимали на фестивалях, заговорил даже о своем уходе из кино. Это было бы большой потерей: режиссера такого масштаба и проникновенности так и не появилось. Награда (гран-при жюри), присужденная ему на юбилейном фестивале, возможно, вдохновит его и побудит к новым киносвершениям.
Венецианский — такой странный фестиваль, который фактически начинается за день до официального открытия. Приехав во вторник, а не в среду, ты получаешь возможность посетить лучший из приемов: он проводится на верхней террасе отеля Danieli с божественным видом на лагуну, площадь Сан-Марко, церковь Салюте, острова Сан-Джорджо и Джудекка. Закат придает этой картине еще более впечатляющие романтические черты. И вот, представьте, эта терраса оформлена фотографиями из "Последнего танго в Париже", на столиках лежит соломенная шляпка с алыми розами героини Марии Шнайдер, стоят розы, декорированные колючей проволокой, а также большая стеклянная чаша с кусочками охлажденного сливочного масла. Масло подано не только к копченому лососю, но еще и призвано напомнить о знаменитой эротической сцене из фильма Бернардо Бертолуччи.
Британская актриса Дайна Дорс, Венеция, 1955
Фото: Keystone/Getty Images/Fotobank.com
А вот и сам сеньор Бертолуччи, возглавляющий жюри юбилейного фестиваля, выкатывает в своей коляске, к которой, увы, его уже давно приковала болезнь. К нему подходят другие патриархи — классик итальянского кино Франческо Рози (старший Бертолуччи почти на 20 лет) и Уильям Фридкин, который приехал получить почетного "Золотого льва" за карьеру. Потом Бертолуччи охотно общается с журналистами и прочими простыми смертными. Мне удается напомнить ему о давней встрече в Москве, куда он привез свой "ХХ век", а заодно посмотрел советскую прокатную копию "Конформиста". Бывший коммунист Бертолуччи вспоминает: "Они ругали меня за декадентство и говорили, что в социалистических странах масло используется для укрепления здоровья народа, а не в грязных целях. Они вырезали из моего фильма все, что связано с гомосексуализмом. Я слышал, что сейчас у вас стало еще хуже, чем при коммунистах".
Компанию патриархов пополняет Марлен Хуциев: он участвует в юбилейном проекте Венецианского фестиваля "Будущее: перезагрузка". 70 мэтров и актуальных режиссеров со всего мира сняли по короткометражке, длящейся всего одну-полторы минуты и посвященной теме будущего в широком смысле слова: эта абстракция может быть приложена и к кинематографу, и к технологиям, и к политике, и к человеческим отношениям. Так вот короткометражка Хуциева "In PerpetuumInfinitum" — единственная из 70 вызвала аплодисменты в журналистском зале. На экране — Толстой и Чехов, персонажи большого фильма, над которым уже давно работает наш мастер, их снимает на свой допотопный аппарат кинооператор, а потом мы видим стоп-кадр, где между двумя гигантами русской литературы поместился маленький Хуциев, и титр — "Поздравляем Венецианский кинофестиваль!".
180-летие марка Jaeger-LeCoultre отметила выставкой и ужином в венецианском театре La Fenice
Фото: AFP
Если говорить о "Перезагрузке" в целом, технологии явно тянут одеяло на себя: о них идет речь в каждом втором фильме, в том числе и у наших участников проекта — Алексея Германа-младшего и Алексея Федорченко. Самая изящная из этой мультимедийной серии — работа Атома Эгояна, который демонстрирует на экране iPhone репортаж с фотовыставки Антона Корбейна. И все же самые запоминающиеся фрагменты альманаха — те, где речь идет о людях, а не о гаджетах. Фредерик Фонтейн снял крупным планом младенца под песенку "Что будет — то будет, будущее нам не дано". Ким Ки Дук показал, как его старая больная мать ковыляет в магазин, чтобы приготовить своему блудному сыну волшебное блюдо из капусты. Катрин Брейя, анонимно сидя в баре, беседует с молодежью, убеждая, что кино отдалось во власть денег, а деньги — это гермафродит, который воспроизводит сам себя. Но молодая компания все равно решает пойти в кино. "На новый фильм Брейя?" — с надеждой спрашивает собеседница. "Нет, мы хотим что-то полегче",— звучит ответ. Кино продолжает жить, хотя вырастает новая публика, у нее свои запросы, вкусы и ритуалы.
Жемчужиной проекта стал фильм Бертолуччи "Красные башмачки". Коляска — то ли ребенка, то ли чудака, то ли инвалида — едет по развороченный брусчатке Рима, которую местные называют "сам-петрино": между прочим подобно мэру Москвы тамошний отличился тем, что завез китайскую плитку, которая разрушается, едва успеют ее положить. А потом под звуки французской песенки красные башмачки выезжают на ровную дорогу. Все-таки будущее формируется в прошлом, убеждают самые заслуженные участники "Перезагрузки" — от Бертолуччи до Хуциева.
70-й Венецианский кинофестиваль начался юбилейными торжествами, а завершился весьма противоречивым итогом. Жюри во главе с Бертолуччи наградило "Золотым львом" итальянский документальный фильм "Священная кольцевая" Джанфранко Рози, вызвав недовольство многих журналистов. Бертолуччи даже обозвали завистником, который ненавидит чужие открытия и думает только о том, чтобы "Последнее танго в Париже" осталось последним в истории официальным достижением авангардного кино. Жестоко и несправедливо!
Из некоторых комментариев можно подумать, будто старейший в мире Венецианский фестиваль вообще близится к закату, тем более что его подпирает проходящий почти в те же сроки фестиваль в Торонто, организованный как часы и напрямую связанный с голливудской киноиндустрией. Да, конкуренция обостряется, и многие представители кинобизнеса в середине фестиваля покидают Венецию, летят за океан. Но как неохотно! Глава израильского "Фильм-экспорта", которого я встретил с чемоданом на пристани, признался: "Ехать в Торонто надо, а душа не лежит. Холодный, бездушный фестиваль! И город такой же". А прекрасная, меланхоличная и хаотичная Венеция умирать не собирается: глядишь, всех нас переживет. И нынешние молодые радикальные критики 70-го фестиваля через 30 лет (они пролетят быстро!) будут писать юбилейные репортажи с 100-го.