Фестиваль современный танец
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай / купить фото
В Театре наций на открытии фестиваля "Территория", проходящего при поддержке Министерства культуры РФ и департамента культуры правительства Москвы, был представлен хореографический спектакль "Play" компании "Истмэн" в постановке Сиди Ларби Шеркауи и Шанталы Шивалингаппы. За играми культовых авторов наблюдала ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА.
"Play", поставленный три года назад, копродукция чуть ли не десятка влиятельных художественных институций, хотя по существу это всего-навсего дуэт, активно поддержанный четырьмя музыкантами и видеорядом. Но когда в пару становятся знаменитости, да еще освященные благословлением Пины Бауш, их "Игра" сразу приобретает статус значительного художественного события. Баловень крупнейших фестивалей, хореограф и художественный руководитель компании "Истмэн" Сиди Ларби Шеркауи, бельгиец марокканского происхождения, с начала XXI века находится в центре внимания прогрессивной культурной общественности — еще с тех пор, как в качестве члена труппы Алена Плателя "Les Ballets C de la B" ставил прогремевшие спектакли этой компании. Шантала Шивалингаппа — уроженка Мадраса, выросшая в Париже и специализирующаяся на классическом индийском танце кучипуди, известна в более узких кругах, однако и она успела поработать с главными фигурами современного театра — Морисом Бежаром, Пиной Бауш, Питером Бруком, Усио Амагацу.
Объединившись в "Play", именитые артисты-хореографы не ставили перед собой глобальных задач — ни балетмейстерских, ни режиссерских. 75-минутный спектакль представляет собой коллаж сценок — танцевальных, музыкальных, пантомимных, объединенных темой игры в самом широком смысле. Игра движений, игра в шахматы, игра масок, света, звуков, слов, игра на музыкальных инструментах, наконец, игра подтекстов, количество которых зависит только от фантазии зрителя.
Признаться, фантазию корреспондента "Ъ" все эти игры не пробудили. Возможно, из-за простодушия, в балетмейстерском плане доходящего до откровенного любительства. Соавторы танцевали по большей части синхронно, а сочиняли явно попеременно: фрагменты адаптированного танца кучипуди чередовались с той текуче-плавной манерой компоновать самые непредсказуемые телодвижения, которую принято считать стилем Сиди Ларби Шеркауи. В индийских эпизодах преуспевала грациозная Шантала Шивалингаппа со своими гибкими кистями и изысканно точными позициями, в то время как ее сутуловатый партнер с гигантским лбом мыслителя выглядел университетским профессором, занимающимся этнографическими танцами в свободное от научных штудий время. Зато в номерах, поставленных Сиди Ларби Шеркауи, специалистка по кучипуди, привыкшая к регламентированной точности движений, выглядела зажатой, в то время как автор композиций демонстрировал почти животную пластичность, кружась, змеевидно поводя бескостными руками и винтообразно вкручиваясь в глубокие плие.
Разумеется, соавторы не обольщались, что на этих милых подтанцовках (наиболее пикантно-жизнерадостным оказался танец поп и бедер — тут артистам удалось достичь равного совершенства) удастся продержаться весь спектакль. Они сыграли в шахматы (партия, проходящая в стремительном темпе, транслировалась на видеоэкран). Они исполнили прелестную пантомимную сценку в гигантских, как в китайском театре, масках: "муж" принуждал "жену" исполнять супружеские обязанности, в том время как она сохла по любимому (тот, кстати, в результате повесился). В другой сценке Шантала пела, а стоящий за ее спиной Шеркауи манипулировал ее руками — как кукловод в японском театре Бунраку. Вытащил он и настоящую куклу в рост человека, а живая актриса под общий смех безуспешно пыталась повторить хаотично-стремительные жесты марионетки.
Хореографической кульминацией оказался укрупненный экраном танец четырех пар рук, выстукивающих по столу замысловатые ритмы,— примерно такие видео, расширяющие представления о танце, поражали россиян в начале 1990-х на фестивалях Videodance. А мораль спектакля прозвучала в монологе Шанталы Шивалингаппы о медитации, в результате чего гнев, например, можно преобразовать в милосердие. Впрочем, отзывчивая молодая аудитория намедитировалась еще до спектакля: ее доброжелательности могли бы позавидовать и буддисты.