зачитывает Дмитрий Бутрин, завотделом экономической политики
Фото: Денис Вышинский, Коммерсантъ / купить фото
Поиск виноватого и жертвы — излюбленное занятие в разборе конфликтов вокруг бюджета. Итоги бюджетного планирования на 2014-2016 годы дают отличного кандидата сразу на обе роли: это ВЭБ, Банк развития. С одной стороны, именно ВЭБ выглядит узлом всех решений по инвестированию средств ФНБ, по пенсионным накоплениям, по тарифам госмонополий, по проектам РФПИ. С другой — ВЭБ является главной составляющей нерешенного бюджетного уравнения 2013 года: потребность банка в докапитализации на 600-700 млрд руб. (см. "Ъ" от 19 сентября) очень плохо вписывается в бюджетные проектировки.
Попытка же объявления банком значительной части проблемных олимпийских кредитов, а также политизированных вложений в "Тракторные заводы" и "Амурметалл" специальными или директивными проектами, с большой вероятностью будет критиковаться. Если в свое время принятие всего этого на баланс прошло внутренние процедуры самого ВЭБа, то разве это не его риски? Тем более что по большому счету у ВЭБа нет актуальной для любого обычного банка проблемы банковского бегства. Так что, в сущности, все, что сейчас реально может беспокоить ВЭБ,— это потенциальное снижение кредитного рейтинга при критическом снижении нормативов. Банк развития относительно безболезненно разделяется на "плохой банк" и "рыночную" часть, и (пусть и не без имиджевых потерь) его легко сделать ответственным как за все проблемные проекты, так и за отсутствие прибыли, с помощью которой обычно решают вопрос пополнения капитала в банковском секторе.
Впрочем, непонятно, почему проблема докапитализации ВЭБа должна решаться в контексте поиска жертв и виноватых. Действия банка не есть что-то отдельное от правительственных и президентских решений, и формальный отказ от докапитализации не есть наказание за ошибки на рынке. Если и были ошибки, то они совершены внутри Кремля и Белого дома, и нет способа повесить их исключительно на ВЭБ. Никто в России и в мире не поверит, что закрытие проекта Банка развития через семь лет после фактического открытия — это проблема, связанная с менеджментом. Дело даже не в том, что ВЭБ слишком большой, чтобы упасть. Он слишком большой, чтобы его остановить.