Выставка современное искусство
Живой классик американского концептуализма показывает в Москве выставку под названием "1+1=1", составленную из четырех серий 2011-2013 годов. Эти размышления об истории искусства Балдессари со свойственной ему несерьезностью называет своим поздним стилем. Рассказывает ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
Долгое время калифорнийца Джона Балдессари не воспринимали на родине всерьез. Он начинал в 1970-е, когда американское искусство переживало последний взлет высокоинтеллектуальных исканий в русле минимализма и концептуализма. Лучшие художники того времени — Джозеф Кошут, Ричард Серра, Дональд Джадд и другие — относились к произведениям как к философским проблемам и придерживались исключительно прогрессивных взглядов на политику и общество. Одинаковые железные ящики Джадда, собранные в ритмической последовательности, не только восстанавливают гармонию на свалке коммерческого мусора (реклама, вывески и прочее), они еще и морально выше, ибо учат абстрактному мышлению.
Балдессари же с самого начала играл на снижение пафоса. В 1970 году он сжег свои ученические работы и выставил пепел как проект ("Кремация"). С этого момента Балдессари занимается наведением мостов между набирающим обороты поп-артом и концептуализмом. Появляется серия произведений, созданных без личного участия художника: Балдессари заказывает рекламному художнику писать на готовых холстах фразы, выбранные им из популярных книг об искусстве. В картине под названием "Советы для художников, которые хотят продаваться" художник перечисляет несколько стереотипов о коммерческом искусстве ("продаваемые сюжеты — Мадонна с младенцем, сцены на пляже" и т. д.). Другая картина состоит из такого текста: "Качественный материал, серьезное исследование, упорный труд — все для того, чтобы дать вам идеальное произведение искусства". Балдессари не забывает и пародировать высоколобых коллег. В одном из ранних видео художник поет отрывки из теоретических писаний минималиста Сола Ле Витта, иронически предваряя свое выступление надеждой на то, что в виде музыки эти тексты найдут аудитории за пределами читателей выставочных каталогов.
В 1980-е Балдессари резко изменил манеру и погрузился в создание коллажей из чужих фотографий и кадров из фильмов. Лица и другие элементы он нередко закрывал точками красного, желтого и синего цветов, напоминая зрителям об абстракции Пита Мондриана и Тео ван Дусбурга. Эти работы в его творчестве, пожалуй, наиболее узнаваемы. Погрузившись в безразмерные архивы кино и фото, Балдессари еще раз продемонстрировал свой скепсис по отношению к высокому, чистому искусству современников. А заодно и вдохновил целое поколение художников, которые к концу 1980-х стали ультракоммерческими, перенеся его находки в традиционную форму холста и масла. Скажем, звезда художественного бума в Нью-Йорке Дэвид Салле — ученик Джона Балдессари.
Все это время Балдессари зарабатывал в основном преподаванием. Только в 2000-е, когда представления о прогрессе в искусстве окончательно утеряли притягательность, Балдессари признали наконец-то важным художником. В 2010 году ему организовали ретроспективу в нью-йоркском Метрополитен-музее, а выше, как говорится, только звезды. Четыре серии Балдессари в "Гараже" сделаны уже после ретроспективы и связанной с ней шумихи вокруг его имени. Это очень простые по технике, даже грубоватые размышления о том, как соотносятся слова и вещи. За редкими исключениями "поздний стиль" для художника — время упадка. Тут играют роль и усталость, и чувство, что все достигнуто, но надо продолжать, и в конце концов плохое зрение.
Недавняя история знает множество примеров того, как люди с тонким пониманием внутренних противоречий между занятиями художника и навязываемой ему ролью столпа общества на старости лет становятся наивными посланцами мира и добра или, что много хуже, стремительно серьезнеют. Так случилось с ведущим скульптором поп-арта Класом Ольденбургом: его последние работы были посвящены Гете и больше всего напоминают новорусские памятники творческим деятелям — с обязательным символизмом и медовой сентиментальностью. К счастью, Балдессари не провалился в былое и не стал педантом, поднимающим большие темы. Сам факт того, что он называет свои вещи поздними, дает художнику своеобразную индульгенцию, снижая зрительские ожидания.
И действительно, смотреть тут особо не на что. В одной серии Балдессари сопоставляет фрагменты изображений и названия фильмов-нуар, в другой — путает зрителя, подписывая реди-мейд Марселя Дюшана именем Малевича. По большей части "1+1=1" — это искусствоведческая угадайка наоборот, очень смешная для тех, кто опознает источники цитирования. Внутренние отношения между элементами картин по большей части не создают напряжения и проглатываются быстро. С другой стороны, нынешний Балдессари явно вдохновляется мешаниной из текстов и изображений под названием "интернет", и некоторые вещи (изображение вишни с подписью "Внезапный ужас", например) могли бы стать полноценными мемами. Для Балдессари всегда был важен момент относительности искусства, нелепости его претензий на особое положение в эпоху СМИ. Поздние серии подводят черту под размышлениями художника об оригинальности и неприкосновенности художественного высказывания: все рифмуется со всем, мир абсурден, давайте перекраивать его по нашему разумению, не полагаясь, впрочем, на его силу.