лет назад «Огонек» писал о крупнейшем финансовом кризисе, парализовавшем экономику всей Европы. Сильнее всего досталось Германии, промышленность которой была по рукам и ногам связана послевоенными репарациями. Уже летом 1923 года правительство Веймарской республики перестало контролировать обстановку в стране. Одни за другими шли выборы, десятки политических партий проводили митинги и демонстрации, а гиперинфляция била все мыслимые рекорды—к примеру, в октябре 1923 года за 1 американский доллар давали 4,2 трлн марок. Ради экономии отпечатанные в типографиях деньги даже перестали разрезать на банкноты, и зарплату выдавали огромными «денежными» простынями. Журнал писал: «На предприятиях и в учреждениях заработную плату выдают дважды в день, отпуская после этого персонал на полчаса, чтобы он успел что-нибудь купить. Впрочем, даже отапливать помещение дешевле марками, чем углем». Всеобщее обнищание подтолкнуло Германию и на грань политического переворота—сначала монархисты из так называемого черного рейхсвера попытались войти в Берлин и свергнуть правительство, затем вспыхнул мятеж боевиков коммунистической «Красной Армии» в Саксонии и Тюрингии, националисты воевали с рейхсвером в Баварии. В итоге президент Германии Фридрих Эберт ввел в стране военное положение, и политические страсти обернулись уличными боями. Однако все прогнозы «Огонька» относительно неизбежности пролетарской революции в Германии оказались преждевременными—восстание коммунистов было безжалостно подавлено армией и полицией. В репортаже из Германии впервые прозвучало и имя Адольфа Гитлера—тогда еще мало кому известного предводителя одной из множества маргинальных группировок националистов, который неожиданно перешел на сторону правительства, чем привлек к себе внимание «старой» политической элиты Германии.