Эхо глобального финансового кризиса докатилось до России. Однако отечественные финансовые власти уверяют: они контролируют ситуацию, российская экономика стабильна. Даже проект бюджета на ближайшие три года Госдума приняла без каких-либо поправок на окружающую финансовую действительность. Об особенностях иммунитета российской финансовой системы «Огонек» расспросил Павла МЕДВЕДЕВА, председателя подкомитета по законодательству о банках и банковской деятельности Государственной думы РФ.
Павел Алексеевич, Госдума приняла в первом чтении проект бюджета на 2009—2011 годы, не внеся в него никаких значимых корректировок. Экономическая ситуация в мире меняется на глазах, а мы как будто на острове. Неужели бюджет не будет корректироваться исходя из новых реалий?
Наши финансовые власти, при всем моем уважении к ним, не состоят из волшебников. Поэтому с проблемой корректировки бюджета приходится сталкиваться постоянно: планировать бюджет с абсолютной точностью невозможно. Но, как это ни странно звучит, особые финансовые обстоятельства, которые сейчас возникли, пока корректировки напрямую не требуют. Те полтора триллиона рублей, которые Министерство финансов выделило на поддержку банковской системы,—это не вычет из казны. Минфин собирает налоги и, естественно, не может мгновенно потратить собранные деньги. В последние несколько лет остаток средств у него на счетах, к счастью, всегда положительный. Правительство решило, что часть этих денег можно направить «в работу» на три месяца в банки. Поскольку эти средства размещаются только в очень надежных банках (по специальной схеме отобраны 29 банков), то с очень высокой вероятностью деньги вернутся в бюджетную систему, да еще с процентами. Так что никаких изменений в бюджете, во всяком случае увеличения расходов, не требуется.
Но вы сказали, что бюджет все-таки придется корректировать.
Не потому, что сейчас кризисная ситуация, а потому, что человеку не дано видеть будущее. Социалистическая экономика претендовала на то, чтобы зваться плановой, но планы никогда не выполнялись. Более того, они (открою вам тайну) никогда и не составлялись. Советская власть претендовала на то, чтобы согласовывать действия миллиона разных предприятий, что с математической точки зрения неразрешимая задача. Бюджет, конечно, несравненно более простой документ. Но тем не менее и в нем невозможно учесть до копейки все предстоящие доходы и расходы. Все бюджеты всегда корректировались: в плохие годы—в сторону сокращения расходов, в хорошие—в сторону их увеличения.
Зачем же мы тогда ввязались в трехлетнее бюджетное планирование, если эти планы все равно нужно исправлять?
Для того, чтобы давать людям некоторую перспективу. Бюджет сообщает бизнесу, что правительство по мере сил постарается сделать то, се, пятое и десятое. И если предприниматели учтут указанные им тенденции, у них появляется шанс выгадать. Многие граждане, заглянув в бюджет, смогут более или менее точно спланировать свои расходы, так как из него они узнают, как изменятся их доходы.
И все-таки, не является ли система трехлетнего бюджетного планирования неповоротливой с учетом стремительно меняющихся обстоятельств? Можно ли в перспективе перейти на более оперативное планирование?
Не забывайте, что у системы трехлетнего планирования остаются все достоинства годового планирования. Создается детальный план на первый год и с определенными люфтами на второй и третий. Затем второй год становится первым, его отшлифовывают до необходимой точности и добавляют еще один, третий, год, по которому делаются не очень точные наметки.
В бюджете США в 2000 году был профицит, но в 2001-м резкий рост расходов превратил бюджет в дефицитный. Как долго может оставаться профицитным российский бюджет?
Американский дефицит легко объясним: США не очень осторожно повели себя на международной арене и потратили на войны безумные деньги. Наш же бюджет является и по расчетам останется профицитным, по меньшей мере, еще на три года, хотя объем профицита будет сокращаться. В случае резкого падения цен на нефть (ниже 70 долларов за баррель) мы получим дефицит, но его довольно долго можно будет покрывать за счет наших запасов.
Нынешний бюджет верстался исходя из экономического роста, а сейчас ситуация меняется.
Но ведь рост не остановился. По мнению министра финансов Алексея Кудрина, который семь раз отмерит, прежде чем один раз отрезать, рост на уровне 6—7 процентов сохранится как минимум до конца 2011 года. И это очень осторожная оценка. Вполне допускаю, что рост будет больше.
Государство приняло меры по спасению финансового рынка, а с 1 октября еще и резко уменьшается экспортная пошлина на нефть. Насколько эти меры отразятся на кошельке простых граждан?
Денежные власти всегда находятся между двух огней: инфляцией и нехваткой денег в экономике. Они вынуждены в каждый данный момент интенсивно бороться с тем огнем, который сильнее допекает. Сейчас это дефицит ликвидности. С некоторым ускорением инфляции придется смириться. Конечно, это не порадует граждан, но богатые справятся сами, а бедным придется компенсировать удорожание жизни. Как только кризисные явления удастся преодолеть, все силы будут брошены на борьбу с инфляцией.
Нас успокаивают: кризис заденет российскую экономику по касательной. Но в то же время депутаты Госдумы 22 сентября внесли законопроект, повышающий гарантии по банковским вкладам населения с 400 до 700 тысяч рублей. Это не случайно сделано именно сейчас?
Абсолютно случайно. Повышение потолка страховых выплат давно стояло в планах—с тех пор, как полтора года назад был установлен уровень в 400 тысяч рублей. Сейчас только были согласованы детали: объем полной гарантии увеличивается со 100 тысяч рублей до 200 тысяч, каждый рубль сверх этой суммы гарантирован на 90 процентов, и максимальная страховая выплата равна 700 тысячам рублей. Агентство по страхованию вкладов (АСВ) предоставило свои расчеты, из которых следует, что такое повышение возможно, даже если сократить взносы банков в страховой фонд с сегодняшних 0,52 процента от суммы вкладов в год до 0,4 процента. Такое сокращение взносов произойдет, и, я надеюсь, банки используют экономию для повышения процентов по депозитам.
Можно ли на основании всего этого сказать, что наша банковская система стабильна?
На макроуровне она вполне стабильна. Это не значит, что у какого-то конкретного банка нет проблем. К сожалению, каждый год—есть кризис или нет—ЦБ вынужден отзывать лицензии у нескольких десятков банков. Однако АСВ справляется, и я уверен, и дальше будет справляться с выплатами страховых сумм. Делается это так хорошо, что граждане не испытывают тревоги за свои деньги и, как мне однажды пожаловался Александр Турбанов, глава АСВ, стало проблемой побудить граждан не тянуть с явкой за своими вкладами.
Тем не менее, как сегодня вести себя вкладчикам в свете происходящих событий?
Подавляющему большинству (97 процентов) вкладчиков не о чем тревожиться: их вклады меньше 400 тысяч рублей.
Что будет происходить на рынке потребительского кредитования в ближайшее время—ужесточатся ли условия выдачи кредитов?
Условия ужесточаются весь последний год. До некоторой степени это благо. Банки более ответственно подходят к выбору заемщика и, следовательно, уменьшают вероятность невозврата. Растут и ставки по кредитам. Правда, практически не встречаются случаи введения в заблуждение заемщиков, поэтому, если вам сегодня скажут, что кредит стоит 20 процентов годовых, вам действительно придется заплатить 20 процентов, а не так, как иногда бывало раньше: говорили 15, а брали 90 процентов.
На Западе говорят о сворачивании рынка потребительского кредитования. Ждет ли Россию такая же ситуация?
У нас рынок не сворачивается—сокращаются темпы его роста. В 2005 году он вырос в два раза, в 2006—в полтора раза, в 2007—на треть. В этом году рост будет еще меньше, но все же будет.
Ставки по потребительским кредитам растут, инфляция—тоже. Насколько эти факторы в ближайшее время снизят покупательную способность россиян?
Я надеюсь, что не снизят—при условии компенсации роста цен наименее обеспеченным. По-видимому, снизятся темпы роста покупательной способности населения. Но этого следовало ожидать и вне зависимости от любых кризисов: в последние несколько лет зарплаты растут вдвое быстрее производительности труда. Очевидно, что такое противоречие долго не может существовать.
Мировой финансовый кризис по иронии судьбы совпал с 10-летием дефолта в России. Стоит ли нам опасаться повторения истории?
Опасаться, может быть, и нужно, но ровно в такой же мере, как столкновения с большим метеоритом. Ни метеорита пока не видно, ни дефолта. Сегодня у государства такой огромный запас прочности, что повторение 1998 года даже представить себе невозможно.
Беседовала НАТАЛЬЯ АЛЯКРИНСКАЯ
ВЗГЛЯД
Игра в апокалипсис
Оценка кризиса на ТВ и в печати лишь свидетельство того, как человечество неустанно запугивает себя. Особенно отличается литература
Дело не в том, что будущее России рисуется, скажем, большинству либералов в мрачных тонах: либералов тут всегда немного, на их прогнозы можно бы и плюнуть. Дело в том, что почти все граждане современного мира, не только россияне, видят впереди глобальный катаклизм—ядерный, экологический или техногенный. В российской фантастике количество мрачных моделей будущего—в основном, конечно, тоталитарных, реже террористических—достигло критической массы: один известный редактор предложил вешать на входе в издательства плакат «С антиутопиями не входить». Авторами этих сумрачных будущих миров выступают коммунисты, нацболы («316, пункт В» Эдуарда Лимонова—о тоталитарном политкорректном Западе), пассионарии, чьи убеждения шире любой политической программы («2008» Сергея Доренко), и везде прогноз одинаков: каждой стране достается то, чего она больше всего боялась. Америке—разгул дисциплины, России—разгул безвластия, Европе—разгул политкорректности и торжество воинов ислама («Мечеть Парижской Богоматери» Елены Чудиновой). Все эти кошмары, разноприродные по сути, будут визуально одинаковы: все те же кислотные дожди, люди в униформе, автоматы, проклятья на восточноевропейских языках, ночные обвалы, толпы беженцев.
В чем причина? Она проста: антиутопия—неизбежно самый распространенный жанр в сытом, политкорректном, консьюмеристском мире. Месть со стороны самой человеческой природы: человек не может все время потреблять и считать это смыслом жизни. Рано или поздно ему начинает казаться, что все это как-то незаслуженно. Что Бог вовсе не отменил историю, а только терпит, надеясь, что человечество одумается. А поскольку оно никак не одумывается, скоро он за весь этот культ потребления накажет так, что мало не покажется. С этим «встроенным напоминателем», как назывался один из рассказов Пелевина, ничего не поделаешь. И потому человечество, неустанно и с удовольствием потребляя, продолжает неутомимо запугивать себя: не только чтоб вкусней кушалось (хотя, конечно, острота ощущений играет тут не последнюю роль), а чтобы помнилось о фундаментальных вещах. Потребитель ведь вырождается очень быстро—к хорошему легко привыкаешь; он перестает думать об окружающих, напрягать мозги, помнить о смерти. Чтобы не выродиться, человечество играет в апокалипсис, не переставая готовиться к концу света—как глобальному, так и индивидуальному, своему для каждого.
И знаете, мне кажется, что и весь нынешний финансовый кризис не более чем глобальная, хорошо срежиссированная инсталляция на ту же тему. Разговоры о крахе Америки, о неизбежном падении рейтингов отечественного дуумвирата, о том, что и России, встроенной в глобальный мир, не удастся отсидеться в стороне... Ясно ведь, что никакого тотального обрушения американской экономики не будет. В душе все это понимают, как ребенок, рассказывающий в пионерлагере страшное, ни на секунду не верит в собственный сладкий ужас. И насчет падения рейтингов российской власти, и насчет конца эпохи потребления, и даже насчет гибели Европы от поджигающих машины ракалий—все это сказки, грезы больной совести, доказывающие, что она еще трепыхается, бьется, как речка подо льдом.
Так что у меня для вас две новости, и обе хорошие. Первая: Россия в ближайшее время не испытает сколько-нибудь серьезных проблем, и ни система власти, ни идеология, ни образ элиты радикальным образом не поменяются до самого 2012 года, а то и дольше. Вторая: поскольку, судя по апокалиптическому отечественному искусству, почти вся Россия понимает, насколько незаслуженно, криво и уродливо это стабильное процветание, совесть в нас еще не умерла. И доживет, по всей вероятности, даже до 2012 года.
ДМИТРИЙ БЫКОВ
Фото МИШИ ДЖАПАРИДЗЕ/AP