Гутьеррес нам поможет

В городской думе Воронежа проходит практику студент из Колумбии — Давид Алехандро Гутьеррес Гранада. Он уже занял стол главы пресс-службы, хочет стать политиком, подружился со скинхедами и точно знает, как обустроить Россию

Наталья РАДУЛОВА, Воронеж—Москва
Фото Даниила ЗИНЧЕНКО

Воронеж занимает третье место в России по количеству иностранных студентов и еще недавно был известен как город, где этих ребят избивают и даже убивают—13 жертв с 2000 по 2005 год. Сейчас в Воронеже, слава богу, тихо. И невысокий паренек Давид Алехандро спокойно идет по воронежским улицам, улыбаясь и напевая колумбийскую песенку. Давид направляется в городскую думу, на работу. Точнее—на практику. Гутьеррес—первый в истории Воронежа иностранный студент журфака, который выбрал себе специализацию «пиар». И первый иностранный стажер, оказавшийся в городской думе. «Я хочу узнать механизм воронежской политики в действии,—с важным видом раскрывает он свои планы корреспондентам «Огонька».—Хочу делать чистый пиар, а не черный».

ПУТИНУ НАДО ПОДСОБИТЬ

Рабочий день начинается с исследования «информационного баланса». Руслана Переславцева, заместитель руководителя аппарата Воронежской гордумы, вручает Давиду стопку местных газет—их необходимо прочесть и отметить все упоминания о депутатах и ведущих бизнесменах города. Как положительные, так и отрицательные. Давид листает прессу и шепотом объясняет: «Отрицательное я и так знаю—в России чиновник может иметь зарплата 200—300 долларов и ездить на шикарный машине, и жить в огромный квартире. Как так?»

Чтобы лучше узнать Россию, он даже перевелся в обычную русскую группу, чтобы не получать никаких поблажек как иностранец. И поблажек нет—по русскому у него законный трояк. Но Давид старается. У Давида цель—он хочет стать российским политиком или заниматься серьезным политическим пиаром. Путину надо подсобить. Не говоря уже про этого «второго». Какого второго, Давид? «Мет… Метфеефа!»

Давид считает, что у нового президента есть «слабая точка»—его воспринимают всегда как второй номер после Путина. Это надо менять, особенно в это тяжелое для страны время. Ведь Россию сейчас во всем мире воспринимают как агрессора из-за войны в Южной Осетии: «Почему западные СМИ пишут про нас (!) такие плохие вещи?» «Давид, статьи бывают проплаченными»,—раскрыли ему секрет. После чего Гутьеррес еще больше убедился в правильности выбора профессии. Он изменит имидж и положение России на мировой арене. «Если ты не будешь заниматься своим имиджем, им займутся другие»,—цитирует он кого-то, подняв палец.

Так что пока девочки-практикантки записывают в блокнотики ерунду вроде «Сегодня была Госдума, говорили про здоровье», Давид тщательно изучает полный пакет документов и пишет отчеты по-испански. Затем загоняет текст в компьютерный переводчик и после этого редактирует уже русский вариант отчета. И до того ловко у него это получается, что несколько таких пресс-релизов даже на сайте гордумы опубликовали.

Без помощи русского наставника, правда, не обошлось. Александр Ивченко, ведущий специалист, помогает Давиду писать по-русски: «Военный контингент… Кон-тин-гент!» Александр и Давид сдружились быстро. Колумбиец вообще всех в кабинете сразу к себе расположил, когда на третьей минуте после того, как начальник пресс-службы написал заявление об увольнении по собственному желанию, быстро занял его стол и тумбочку: «Начальнику место уже не нада». А Давиду надо. Он даже надеется, что после окончания университета его на работу возьмут.

НЕМОЙ СВИДЕТЕЛЬ

А еще Давид—опытный воронежский телевизионщик. Он уже ездил снимать сюжеты про отключения электроэнергии, про общественный транспорт. Носил штативы, держал микрофон. «Во всех последних городских событиях Давид принимал самое активное участие,—говорит Александр Ивченко. И, подумав, добавляет:—Как немой свидетель».

Но Давиду есть что сказать. Он в ужасе от того, что трамваи и троллейбусы в городе переданы в частные руки: «За копейка купили все рэльсы и депо. Значит что? Значит, дали чиновник на лапа, и всо». Он признает, что родная Колумбия—очень коррумпированная страна. Но с Россией даже она не сравнится. Еще в Москве, в свой первый день в России, перед распределением на учебу, Гутьеррес получил предложение купить диплом за 50 тысяч рублей и не мучиться. Но опыт, знания и друзей за деньги не купишь. Поэтому Давид сейчас здесь, в Воронеже.

Вместе с Давидом и съемочной группой мы выезжаем на съемки очередного сюжета—мусорную свалку уже несколько лет не могут убрать на одной из улиц города. Увидев телекамеру, из дома выходит дедушка в спортивных штанах и пиджаке с медалями. «Меня зовут Семен Рудин,—почему-то обращается он сразу к Давиду.—Я ветеран войны, 30 лет живу в квартире на первом этаже. Этот мусор горит тут всегда. Моя жена так и умерла, не дождавшись чистого воздуха. Вы уж сделайте что-нибудь».

После этого практикант не выдерживает. Отзывает корреспондентов «Огонька» в сторонку и делает официальное заявление.

ТЯЖЕЛО ДАВАТЬ ВЛАСТЬ ДРУГИМ

На улицах Воронежа Гутьеррес уже свой человекГутьеррес объясняет, что именно в России надо изменить. Коррупция—это первое. Второе—советские стандарты в образовании. Глупо сидеть в институте 5 лет, можно выучиться быстрее, как в Европе и США. Третье—семейные ценности. Давид протестант, и он считает, что в России слишком много разводов, абортов, измен. Люди легкомысленно относятся к браку, к сексу, к серьезным отношениям.

Ведущий специалист Александр Ивченко рассказывает, что как-то они зазывали Давида в стриптиз-бар, но он «не поддался». Давид верен своей русской девушке Юле—она уехала на учебу в Германию на три года: «Буду ждать, куда деваться?» Кстати, о девушке. Пока она еще была в России, Давид ездил к ней домой, в деревню Шуваловку: копал картошку, собирал огурцы. «Там много бесхозной земли,—говорит Давид.—Хорошая земля, черная. Но люди ею не занимаются, а ездят в Москву на заработки. Это ненормально, земля должна работать». Так что сельское хозяйство тоже надо поднимать. И еще надо обязательно сделать так, чтобы губернатора выбирали простые люди, а не назначали сверху: «Потому что когда сверху, то верхний говорит губернатору: «Я тебя поставил, помни это и давай мне немножко». Во власти должна быть конкуренция, а у избирателей должен быть выбор». «Давид, а ты знаешь, что такое вертикаль власти?»—спрашиваем мы. «Это не знаю,—отвечает он.—Слышал, но кто это придумал?»

И еще—женщины. Женщины нужны в политике, потому что россияне привыкли к жесткой руке, а надо, чтобы и мягкая была. К тому же женщин в России больше, чем мужчин, значит, они обязательно должны быть представлены во всех структурах власти. Почему же их там так мало, Давид? «У них нет лидера, вокруг которого могли бы объединиться остальные. Вот в США есть Хиллари, а у нас кто?» Но Давид подозревает, что и сами мужчины-политики не очень хотят пускать в свою вотчину конкуренток: «Тяжело давать власть другим».

Про церковь не забыть бы. Церковь и государство должны быть вместе. Медведеву надо иметь советника-христианина—пусть объясняет президенту, как правильно, по совести надо поступать. «Ну тогда нужен и мусульманин-советник,—подсказываем мы.—И буддист, и, может быть, иудей». Давид задумывается. «Нет,—говорит он наконец.—Пусть только христианин будет. Остальные мне не подходят».

Опять же—контрабанда леса. Давид смотрит новости, читает газеты—короче, все про Россию знает. И его очень волнует, что китайцы тайком вырубают наш лес. Метфееф обязательно должен обратить на это внимание. Ну и мусор еще надо собрать под окнами ветерана Рудина.

ДРУЗЬЯ-СКИНХЕДЫ

Поначалу люди на воронежской земле Давиду показались очень злыми. Как-то он зашел в магазин и, пользуясь жестами и тремя словами «да», «нет» и «этот», пытался купить продукты. Продавщица на него наорала, выдала совсем не то, что он просил, не вернула сдачу и заявила: «Следующий!» До сих пор россияне кажутся Давиду очень агрессивными. Но агрессивны они только по отношению к незнакомцам. Когда с ними сходишься поближе, то оказывается, что они в общем-то добрые ребята. Парадокс.

«А как насчет скинхедов?»—интересуемся мы. «Да никак,—отвечает Давид.—Есть у меня несколько друзей из них. Нормальные». Вот так новость. А ведь убитый воронежскими скинами студент Энрике Анхелес Уртадо (см. «Прости, Энрике», «Огонек» № 42, 2005 год) жил рядом с Давидом, в соседней комнате общежития. Но Давид считает, что Энрике сам отчасти виноват. Он слишком громко разговаривал на улицах, демонстрировал, что является иностранцем, и привлекал к себе ненужное внимание. Деликатнее надо быть. Друзья-скинхеды объяснили Давиду, что если человек ведет себя на чужой земле прилично и тихо, то к нему вообще претензий нет. «А если громко? А если песню на родном языке решил спеть, как ты?» Давид теряется. «Ну да,—говорит он.—Как-то странно получается».

Позже встречаем этих самых друзей. Выглядят как обычные парни—никаких тебе берцев на ногах, и головы не слишком уж бритые. Один из них обнимается с Гутьерресом: «Привет, братишка». Нам объясняют, что милиция быстро распознает скинхедов, и дресс-код приходится постоянно менять. Сейчас, к примеру, это кроссовки и подвернутые джинсы. Как у Давида, например.

* * *

«Знаете, что будет через четыре года?—спрашивает Гутьеррес на прощание.—Метфееф назначит Путина преемником. А что? Путину будет только 60. Он немножко поправит, и снова Метфеефа назначит. По очереди, да?» Трудно понять, шутит Давид или всерьез на такую схему рассчитывает. Ясно пока одно—наш пиарщик еще не очень хорошо ориентируется во всех этих запутанных политических делах. «Трудно тебе во всем разобраться?»—наконец понимаем мы. Давид соглашается: «Трудно. Очень много в России хаос».  

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...