В воскресенье, 3 августа, вечерний выпуск типичных для нынешнего лета новостей CNN (в Калифорнии пожары, цены на бензин продолжают расти, Обама критикует Маккейна, Маккейн критикует Обаму) был нарушен экстренным сообщением. Слегка озадаченный молодой диктор зачитал: «Как нам только что стало известно, в Москве скончался...» Он сделал паузу, собираясь с духом перед трудной русской фамилией. В голове успело мелькнуть: Путин, Медведев, Горбачев—примерно в такой последовательности. Какой еще россиянин важен для Америки настолько, чтобы прерывать из-за него выпуск? Оказывается, был такой.
В понедельник развернутые некрологи появились во всех крупнейших газетах. Большинство с выносом на первую полосу. Вот лишь несколько заголовков: «Умер Александр Солженицын—хроникер ГУЛАГа, бывший политический заключенный, ставший знаменитостью в изгнании («Бостон глоб»), «Правдолюб Солженицын остался великим до конца» («Филадельфия инкуайер»), «Российский героический литературный ворчун; бывший диссидент теперь воспет даже теми, кто был с ним не согласен» («Вашингтон пост»), «Отчаянный патриот и изгнанник был зеркалом своей любимой России» («Лос-Анджелес таймс»).
«Нью-Йорк таймс» посвятила писателю необычно большую даже для этого издания статью с подробным изложением биографии и попыткой осмысления его места в истории России и мира. Национальное публичное радио подготовило восьмиминутную компиляцию отрывков из его произведений. Складывалось впечатление, что, несмотря на многолетнее исчезновение Солженицына из общественной и культурной жизни США, несмотря на его резкие высказывания в адрес страны, которая приютила его в изгнании, Америка восприняла его смерь как огромную личную потерю. В отличие от России, где уже выросло целое поколение людей, не только не читавших Солженицына, но даже не слышавших о его титанической схватке с режимом (о чем та же «Нью-Йорк таймс» с искренним удивлением написала в день похорон), здесь, похоже, никогда не забывали о масштабах его личности.
И это несмотря на все сложности отношений. Писательница Сюзан Зонтаг так вспоминала свой разговор о Солженицыне с другим великим россиянином и нобелевским лауреатом Иосифом Бродским. «Мы подшучивали над взглядами Солженицына, которые нам обоим казались глубоко ошибочными,—эти его претензии к США, критика прессы и так далее. А потом Джозеф сказал: «Но знаешь, Сюзан, все, что Солженицын говорит про СССР,—правда. Эта цифра—60 миллионов жертв—все так и есть».
Он так и не принял американского гражданства, хотя своими самобытностью, бесстрашием и свободолюбием невероятно соответствовал духу этой страны. Как к ней ни относись, у Америки есть одно неоспоримое достоинство: даже предоставляя убежище, она оставляет человеку право быть тем, кем он хочет. Русскому—русским. Затворнику—затворником. Мессии—мессией. И, возможно, ее историческое предназначение заключалось именно в том, чтобы сохранить Солженицына для России.