У этого достаточно нового явления—уже признаки трагедии: десятки тысяч людей уезжают из дома на заработки, и связь с ними прерывается. Родные ищут их с помощью милиции и программы «Жди меня» Первого канала
Кто-то часами пропадает на работе, а кто-то годами. Трудовая миграция сегодня — это когда с трудом находят тех, кто уехал зарабатывать деньги.
В день выхода этого номера журнала в программе «Жди меня» расскажут историю семьи Дзаитовых (родители и 9 детей), которая жила в Казахстане. Так получилось, что членов этой большой семьи жизнь разбросала по разным городам и странам и они много лет искали друг друга. В частности, старший сын Гилани в 1991 году вместе с женой уехал на заработки в Подмосковье, связь оборвалась. И вдруг в программу «Жди меня» пришло письмо, написанное по просьбе Гилани сотрудниками калужской Торговой палаты, во дворе которой он работал дворником. Если бы сестра Гилани, писавшая в программу двумя годами раньше, не ошиблась всего в одной букве в имени брата, компьютер успел бы найти его еще при ее жизни.
Это один из многих за последние годы сюжетов о людях, пропавших на заработках. Обозреватель «Огонька» посмотрела несколько историй и поговорила с главным редактором телекомпании «ВИД», продюсером программы «Жди меня» Сергеем Кушнеревым (на фото).
Дает ли база данных программы «Жди меня» возможность оценить масштабы происходящего?
Точно определить масштабы трагедии невозможно. В нашей базе данных о пропавших людях — около 40 тысяч случаев, зарегистрированных с формулировкой «Уехали на заработки». На первый взгляд в общем количестве заявок на поиск (около полутора миллиона) — не так много. Но, по нашим оценкам, их гораздо больше, поскольку именно отъезд на заработки часто может быть скрыт и за любой другой формулировкой: «Беглецы», «Беженцы», «Бомжи», «Долги», «Заключенные», «Катастрофы», «Криминал», «Найденные», «Отцы и дети», «Похищения»… Ведь люди сами заполняют заявки на поиск и формулируют их каждый по-своему. Среди случаев, зарегистрированных как «Потеря памяти», больше половины так или иначе связаны именно с поисками работы. Мы сейчас делаем цикл из 50 фильмов, объединенных общим названием «Невероятные истории про жизнь». Первые восемь готовы, и один из них имеет прямое отношение к теме заработков. Эта история началась с того, что в киоск «Жди меня» на Казанском вокзале обратилась женщина из Италии. Она сообщила, что в Калабрии, на юге Италии, найден человек, который был жестоко избит и ничего о себе не помнит. Там не понимали, на каком языке он говорит, но татуировка «Коля» на руке навела на русский след. В больнице с этим человеком лежал полицейский, невестка которого — русская. С ее помощью удалось с ним поговорить. Мы занимались этой историей вместе с итальянской полицией и нашими литовскими коллегами, и выяснилось, что потерявший память человек—приезжий из Литвы, который прибыл в Италию на заработки, отказался участвовать в каких-то махинациях и в результате его просто убили на одном из итальянских пляжей. Думали, что убили. Это типичная история о том, как размыты границы между легальным и нелегальным заработком и как легко человек, оказавшись вне привычной среды, попадает в зону риска.
Дальнее зарубежье и близкие родственники сходятся в программе «Жди меня».
Сергея, уехавшего в Испанию, искала мать. Но кто бы мог подумать, что искать его надо под мостом в андалуcском городе Уэльве? Именно под мостом он прожил год после того, как собственная жена украла у него документы и скрылась. Он бедствовал, не имея возможности вернуться на родину.
Александр жил в Португалии в чуть лучших условиях: в заброшенном домике на берегу океана. Шесть лет назад они с братом уехали туда из Белоруссии на заработки, брат вернулся, а Александр последний год ничего не сообщал о себе. Он не мог найти работу, обращался в центр социальной помощи для бедных. Пока добровольные помощники программы «Жди меня» пытались найти его в городе Портиман, там же его искали местные спасатели и служба полиции на море — им поступил сигнал, что какой-то человек уже два дня лежит на берегу, наполовину в воде. В госпитале, куда его доставили, работал врач из Украины (которого, к счастью, родственникам пока не надо искать), и он помог Александру после выздоровления с помощью миграционной службы вернуться домой.
Как за годы существования программы менялась статистика?
Количество обращений к нам с формулировкой «Уехали на заработки» по сравнению с 1999—2000 годами, когда начинали делать передачу и вести статистику, выросло примерно втрое. Оно уверенно росло, пик пришелся на 2006 год, после чего наступило незначительное снижение и стабилизация. Сейчас мы примерно на уровне 2005 года и получаем около 16 таких обращений в день (повторю, это касается только явных случаев, неявных много-много больше). При этом надо сделать еще две оговорки. Во-первых, называя год, мы имеем в виду время, когда пришла заявка, — уехать человек мог гораздо раньше. Во-вторых, количество обращений в программу «Жди меня» за эти годы вообще существенно выросло. Но и в процентном отношении удельный рост «пропаж на заработках» рос заметно быстрее. И еще об одной тенденции можно сказать: за последние два-три года к числу людей, которые пропадают, уехав на заработки, добавилось большое количество совсем молодых, даже несовершеннолетних. В экономические отношения детей быстро интегрируют, например, игральные автоматы. Проигрывая, они влезают в долги, попадают на «счетчик» и начинают искать способ заработать — например, на корейских луковых полях или на строительстве коттеджей… Но был и другой случай: мальчишка решил заработать в Москве денег на учебу. Последовательно устраивался на пять работ, не заплатили ему нигде. В итоге он фактически попал в рабство, оттуда бежал и пришел в наш киоск на Казанском вокзале. После того как Игорь Владимирович Кваша, рассказывая об этом, предложил его «работодателям» вернуть все по-хорошему, три фирмы из пяти деньги вернули.
Куда, судя по программе, чаще всего люди уезжают на заработки и где пропадают?
Я могу сослаться, к примеру, на выборку за май 2008 года. Три главных направления трафика — заграница (и к нам, и от нас — 63 процента случаев); столицы, и прежде всего Москва (18); Север (5). Очевидно, что к нам едут чаще, чем от нас. Едут в основном из ближнего зарубежья: из Средней Азии — 24 процента от общего числа пропавших на заработках (40 процентов от количества приезжих иностранцев!), с Украины — 19 (треть), остальное — Белоруссия, Молдавия, Прибалтика, Закавказье. Жители России чаще едут зарабатывать в Москву и Подмосковье, иностранцы—в провинцию. Если судить по заявкам на поиск, зарегистрированным в мае, в Москве пропадают почти в 2,5 раза чаще, чем в дальнем зарубежье.
Большинство пропавших на заработках — приезжие из стран СНГ.
Мухамаджон Дехконов шесть лет назад уехал из маленького кишлака в Таджикистане в Россию, чтобы заработать на калым, на свадьбу, и пропал. Местная жительница предложила семи односельчанам работу, собрала деньги, но вместо обещанного самолета повезла на автобусах, машинах и тракторах… Привезла в Московскую область, поселила в каком-то доме и уехала, забрав паспорт Мухамаджона. Через шесть месяцев работы на стройке парень решил вернуться на родину, но на границе из-за отсутствия документов его сняли с поезда. Пешком по рельсам он дошел до ближайшего села, в нем и остался. На свадьбу он так и не заработал — за все шесть лет зарплату получил только один раз.
История Туланжона Акрамова — из разряда «нарочно не придумаешь», хотя Туланжон придумал ее нарочно. Он обратился в киоск «Жди меня» на Казанском вокзале в Москве и рассказал, что был в рабстве в Мордовии, под охраной строил пансионат в лесу, сбежал и просил помочь вернуться на родину. В действительности была другая история — более невероятная. В сентябре 2006 года в отделение милиции Зубово-Полянского РОВД Мордовии поступило сообщение от Туланжона Акрамова о том, что группа террористов, прошедших боевую подготовку в Афганистане, находится на территории области под видом узбекских рабочих, строящих пансионат. Этим случаем на полном серьезе занималось полреспублики, саперы с собаками исследовали здание в поселке Ширингуши. Но сообщение оказалось заведомо ложным: больной астмой, Туланжон не мог работать на стройке (а когда его нанимали, обещали работу на компьютерном заводе) и подумал, что милиция поможет ему вернуться домой. Но домой вернули его бригаду, а он полтора года провел в тюрьме. А потом пришел к киоску «Жди меня» и рассказал новую легенду — теперь про рабство, думая, что иначе ему не помогут.
Почему люди, приехавшие на заработки, пропадают: личная безответственность (не звонят, не пишут), неудачи и плохое материальное положение, впутывание в криминальные истории?
Почти всегда — сочетание этих факторов. По моим ощущениям, наиболее типичная ситуация: все оказалось не так радужно, как представлялось дома (не заработал, не заплатили, обманули, отобрали), но стыдно возвращаться ни с чем и при этом сохраняются иллюзии, что еще месяц, еще год — и все поправится. На втором месте — бесправное положение как таковое: ни адреса, ни определенности ни в чем, ни (часто!) документов, ни (почти всегда!) денег. Многим просто не на что доехать до дома.
Судя по программе, есть несколько основных причин, разлучивших людей: Отечественная война, развал Советского Союза, военные и межнациональные конфликты на территориях бывшего Союза и России. Причина «уехал на заработки» — в этом ряду?
Пожалуй. Как правило, людей разлучают глобальные катаклизмы — природные, техногенные, политические, экономические… Но и «маленькие трагедии» (несчастная любовь, наркотики, алкоголь, неблагополучные семьи, несправедливость, амбиции, обиды, ревность, честолюбие…) их разлучают тоже. А чаще всего и то, и другое. Если когда-нибудь появится отдельная область науки, исследующая, почему люди пропадают и разлучаются, я думаю, у нее окажется много общего с медициной. Как и в медицине, мы имеем дело и с травмами (физическими и душевными), и с ослабленным иммунитетом, и с эпидемиями, и с воздействием неблагоприятной среды… Причем почти всегда причиной разлуки становится именно наложение «субъективного» на «объективное», «индивидуального» на «социальное», «внешнего» на «внутреннее». В случае с исчезновением людей, уехавших на заработки, это сочетание особенно очевидно.
И чем вы предлагаете лечить?
Одного средства на все случаи жизни, думаю, не существует. Но кое-какие способы уже понятны. Например, недавно мы начали сотрудничать с департаментом правительства Москвы, который отвечает за приюты и помощь бездомным гражданам. Мы сопоставили их базу данных с нашей — и сразу же нашлось несколько совпадений. В итоге уже на недавних съемках «Жди меня» сразу двоих обитателей одного московского приюта удалось вернуть родным. Оба считались пропавшими без вести, и оба пропали на заработках… Истории похожи: когда у людей крадут документы и деньги, они быстро оказываются в зоне отчуждения, после чего найти их трудно. Порой очень приличные люди попадают в такое положение. Один из рецептов—облегчить для человека, который хочет подняться со дна, способы возвращения в нормальную жизнь. К нам на днях обратилась одна организация, которая занимается проблемами бездомных, — они подготовили обращение к президенту и правительству со своими предложениями на этот счет. Надеюсь, в одной из ближайших программ мы подробно об этом расскажем.
* * *
Почти в половине историй с исчезновением на заработках, о которых рассказывалось в передаче «Жди меня», люди уже найдены. Создатели программы считают, что по мере развития технологии поиска число вернувшихся домой возрастает. Например, в 2007 году было найдено столько же людей, сколько за первые пять лет передачи.
Во многих случаях люди от безысходности хватаются за любые предложения о работе. Но пропади она пропадом, эта работа. А не человек.
ИХ ИЩЕТ ПРОГРАММА «ЖДИ МЕНЯ»
ИЗ ПЕРВЫХ РУК
Поисковая система
Их разыскивает милиция, их разыскивает «Жди меня», а иногда их разыскивают совместными усилиями: программа успешно сотрудничает с уголовным розыском и с милицией вообще. Даже порой неожиданным образом
Недавно в милицию города Красноуфимска доставили человека без документов. Мама начальника ОВД Елена Высоковских, сама майор милиции, но уже на пенсии, решила проверить, не ищет ли его «Жди меня». Заглянула на сайт программы, и оказалось, что ищет. История этого человека—очень российская. В 2002 году Николай Тихонович уехал на заработки в Сургут и пропал. Шесть лет спустя выяснилось: он заработал денег, уже купил билет домой, но выпил с кем-то в кафе и очнулся—без денег и документов. Бомжевал, работал на свалке. Думал подзаработать и уехать на электричках домой, но не получалось. Да и стыдно было перед родными.
Ситуацию с исчезновением людей, уехавших на заработки, «Огонек» попросил прокомментировать заместителя начальника Управления «Р» — начальника 11-го отдела департамента уголовного розыска МВД России Елену Зарембинскую (на фото):
— Число людей, пропавших на заработках, возрастает, поскольку усиливаются миграционные процессы. Но отдельной статистики по лицам, пропавшим на заработках, не ведется. Есть общее число без вести пропавших и есть категория «утративших связь с родственниками». Без вести пропавшим лицом мы считаем того, кто исчез внезапно, при невыясненных обстоятельствах. А утратившие связь предупреждают родных об отъезде, периодически дают о себе знать, но потом либо не имеют возможности сообщать о себе, либо не хотят. Бывает, объявляют в розыск родственника, мы находим его, а он говорит, что не хочет общаться со своей родней. В соответствии с Конституцией мы не можем сообщать данные об этом лице родственникам без его согласия. Мы можем сказать, что он жив-здоров, но, где находится, не сообщаем.
Без вести пропавших в 2007-м разыскивалось 120 715 человек, в первом квартале 2008 года — 64 802. Утративших связь с родственниками в 2007-м — 47 591, в первом квартале 2008-го—31 699. Это общие цифры, суммирующие число неразысканных в прошлые годы и новые случаи. В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом мы разыскиваем определенную категорию лиц, утративших связь с родственниками: родителей, супругов, братьев и сестер, бабушек и дедушек. Если пропал двоюродный племянник, то мы, в отличие от телепередачи, таких людей не ищем.
Сообщения о без вести пропавших взрослых поступают не сразу после исчезновения человека. Родственники чего-то выжидают. В результате эффективность поиска взрослых людей не превышает 80 процентов (детей находим до 91 — 92 процентов).
Если человек работает в России нелегально, то оказывается не защищенным законом, поскольку сам его нарушает. Гастарбайтеры в одиночку приезжают редко, в основном группами. Они где-то устраиваются работать. Вдруг кто-то из них пропадает. Кто пойдет обращаться в милицию? Работодатель не пойдет. Рабочие находятся на нелегальном положении и тоже боятся идти. И только когда родственники обращаются, мы начинаем разбираться в ситуации. А человек нигде не зарегистрирован, как его искать? Это одна из основных проблем, ведь остается только одна ниточка — очевидцы, свидетели. А значит, основным фактором, осложняющим поиск, становится время. Вряд ли вы уже через месяц вспомните лицо незнакомца, которого и видели-то мельком. Это аксиома—чем позже начаты поиски, тем меньше шансов найти человека.
Фото ТАТЬЯНЫ КОТОВОЙ, ПРЕСС-СЛУЖБЫ ПЕРВОГО КАНАЛА