Там — Казахстан, через границу—Омская область. Едут в основном оттуда к нам за высшим образованием, оплачиваемой работой и относительно дешевым медицинским обслуживанием. Дешевым, а то и бесплатным: «Тут вам, милочка, могут с родами не помочь, а вот, допустим, в Омске есть такой-то роддом, там как раз с такими осложнениями работают успешно». Вот и едут мамы из Казахстана и других республик в тот же Омск, где горздрав из года в год фиксирует рекорды по роженицам без российского гражданства. В 2007-м их было 127, только по апрель 2008-го—уже более полусотни. Просто вызвала будущая мама-иностранка «скорую», когда время пришло,—и в больницу: любая неотложная помощь у нас бесплатна, роды тоже, даже если нет ни полисов, ни сертификатов; на общем основании с теми, кто за это платит.
Раз в одну-две недели иностранные пациентки появляются в омских роддомах; уже регулярность. 33-летняя уроженка Киргизии на плохом русском просит называть ее Светой. Сначала она вообще утверждает, что родилась и все время жила в Омске—видимо, по привычке испугавшись миграционного контроля. Потом признается, что в Россию она с семьей переехала несколько лет назад. Зарплата учителя киргизского языка и литературы (такая у Светы профессия) в переводе на российскую валюту—250 рублей; не то что не родишь—ноги протянешь. В Омске Света пошла торговать на рынок, муж подался в строители—не бог весть, но на самих и двоих детей хватило. Теперь, стало быть, третий появился. Для киргизской семьи это еще не много.
Учитель киргизского Света—не единственная роженица, с трудом связывающая русские слова. Простой сбор анамнеза превращается для медиков в исследовательские изыскания: чем пациентка болела в прошлом, какие прививки ей ставили, как протекала беременность—узнать сложно. «Особенно тяжело бывает с женщинами из семей, где работают только мужчины,—сетует заведующая акушерским отделением роддома № 6 Ольга Панина.—Чаще всего они домохозяйки, по-русски не говорят. Иной раз мамочка набирает мужа по телефону и передает трубку лечащему врачу. Так и узнаем о здоровье пациентки. Конечно, только то, что позволяют говорить мужу обычаи». А в самый ответственный момент языковой барьер становится и вовсе непреодолимым. Никаких курсов подготовки к родам иностранки, как правило, не проходят. «Врачей не понимают и могут навредить и себе, и ребенку,—утверждает Панина.—Так и пользуемся языком жестов: тужься—не тужься. Да и законы природы никто не отменял».
Гражданка Вьетнама Фунг Тхи-Тхом родила пару дней назад, но для персонала роддома № 5 так и осталась загадкой. При себе у нее только паспорт и миграционная карта с датой прибытия в Москву—23.06.06 г. Как она оказалась в Омске—неизвестно. Официально не работает, по-русски не говорит и ничего не понимает. После ее родов медики вздохнули с облегчением: «Слава богу, что это у нее второй ребенок—хоть представляет, что к чему».
Трудности перевода—еще полбеды. Главный врач роддома № 5 Владимир Толкач требует от своих сотрудников особого внимания к приезжим роженицам. Ведь большинство из них не проходили никаких предварительных обследований, в том числе на ВИЧ и сифилис. «Они могут быть потенциально опасными в инфекционном отношении и для персонала, и для соседок по палате»,—предупреждает Толкач.
Жены легальных и нелегальных мигрантов, уличные торговки, а также те, кто специально приехал в Россию на короткое время, чтобы бесплатно получить квалифицированную медицинскую помощь,—за этих женщин омские роддома не получают ни копейки.
Экономика простая: за появление ребенка на свет при наличии у мамы родового сертификата роддом получает, то есть в нашем случае не получает, 6 тысяч. Это если роды прошли легко. А у приезжих сертификатов нет и по большей части осложнения. Значит, дополнительные обследования, лечение, койко-места… Главный врач Толкач признается: «Мы вынуждены укладываться в те средства, которые нам поступают за роды по сертификатам. Но в любом случае это наша обязанность. Мы принимаем всех».
Тут надо еще одну вещь понять. Средства, получаемые по родовым сертификатам,—это не только медикаменты для мамочек, но и новое оборудование для родильных отделений, и (чуть ли не основное) зарплата медперсонала. Поэтому многие медики пока что мягко, пока что на областном уровне, но просят установить правила игры. Либо определить бюджет—федеральный, областной, муниципальный, который будет платить за внесертификатных мамаш. Либо заключить на межгосударственном уровне договора с теми же, допустим, Казахстаном и Азербайджаном (уроженок этих стран в омских роддомах большинство), чтобы эти страны платили за своих дочерей. Либо совсем уж радикально: «Выдавайте сертификаты всем, невзирая на гражданство, и пусть у роддома вообще голова не болит ни о чем. Ведь в конечном счете сертификатные деньги получает отечественная медицина». Местные чиновники же опасаются еще большего наплыва иностранных мам при таком-то легальном решении проблемы. И функционеров можно понять.
Так что пока правила одни: никаких правил. И главные врачи омских роддомов—на случай увеличения гастарбайтерского беби-бума—готовятся потуже затягивать пояса, чтобы по-прежнему делить имеющиеся средства на всех будущих мам.
КОММЕНТАРИЙ
Владимир Аллес, начальник Управления Федеральной миграционной службы по Омской области
Если человек приезжает официально на работу, он может взять с собой семью—жену, детей, ради бога. Он становится на миграционный учет по конкретному адресу. При этом он может работать, а она дома сидеть. Жена имеет право законно находиться на территории РФ столько, сколько здесь разрешено ее супругу, то есть ей 90-дневный срок продлевается. Пропуск иностранных граждан осуществляет пограничная служба. И никаких различий по беременности в нашем законодательстве нет. Мы ставим на учет, и для нас тоже не имеет значения—беременна женщина или нет. И мы, естественно, никак не можем ограничить въезд беременных женщин. Нашим законодательством это не предусмотрено. Но мы знаем, что законодатели сейчас работают над мерами по обязательному медицинскому страхованию въезжающих граждан.