Футбол на прошлой неделе прошел всюду, он, казалось, был всегда: ночью, утром, днем...
За день до финального матча Лиги чемпионов «Челси»—«Манчестер Юнайтед» человек, который по многолетней привычке заходит в половине девятого утра в «Американский гриль энд бар» на Тверской (а такой человек есть), застал бы следующую картину.
Бар заполнен, да нет, забит английскими болельщиками голубых и красных цветов. Эти все люди стараются сохранить присутствие духа, и им это удается. Они могут выпить еще много пива. И еще столько же. И потом еще полстолько. И они делают это.
Казалось, они же пьют уже всю ночь и все утро. Но они потом пьют и еще весь день. Казалось, весь этот бар они превратили в один огромный стол, за которым теперь и сидели вперемешку, оставив ритуальную ненависть друг к другу перед входом в это заведение.
Здесь были и несколько русских девушек. Они в буквальном смысле слова не могли найти себе места за этим столом. И никто, ни один англичанин не пытался даже проявить свою хваленую природную учтивость, чтобы хотя бы попробовать встать и усадить их. Нет, здесь вставали только для того, чтобы поискать туалет (одну попытку из трех можно было признать более или менее успешной).
В какой-то момент к стайке этих девушек, которые обращали на себя внимание только человека, который зашел сюда выпить традиционный утренний кофе (а старались-то обратить на себя внимание всех остальных), подошел охранник и сказал:
—Так, вот вы, все четыре—на выход!
—Почему же?—возмутилась одна.—Это же наш бар! И мы трезвые. А они такие пьяные! Их гоните!
—В общем, у меня приказ,—взгляд охранника потяжелел до веса его дубинки.—Вас—на выход, а их—не трогать.
Так, в общем, и вышло в итоге—согласно законам гостеприимства.
Наутро, после игры, человек, который с некоторой опаской, появившейся в его движениях за последние два дня, входит в этот же бар за своим кофе, видит уже другую картину. Те же, но ситуация все-таки иная.
Нет ни одного британца, который не валяется в беспамятстве после второй или третьей уже бессонной ночи—за столом или под ним. Кругом полупустые кружки, пепельницы, стаканы (напряжения финала не выдержали, видимо, даже официантки и в сердцах покинули заведение).
И меж всего этого великолепия порхают все те же четыре ночные бабочки. Они порхают с отчаянием на лицах, не обезображенных итогами финального матча. Нет, это совсем другое отчаяние. Они тормошат и тормошат всех этих парней—в бессмысленной надежде добудиться хоть одного из них. Девушки, в отличие от них, все еще чего-то хотят.
И нет силы, которая заставила бы одних проснуться, а других перестать будить.