На снующие почти с частотой подмосковных трудяг-электричек пятничные паромы Хельсинки — Таллин и на обратные вечером в воскресенье не достать билетов. Все палубы забиты эстонцами-гастарбайтерами: хмельными и шумными — возвращающимися домой на уикенд, а через день — сосредоточенными, плывущими через залив на работу. В Лондоне по-прежнему выходят прибалтийские газеты, работают прибалтийские детские садики, а «русские» магазины бойко торгуют сосисками и творожками, доставленными из Вильнюса.
Раньше термин «мигрант» применяли к не говорящему по-эстонски и не очень лояльному к Эстонской Республике приезжему, а сейчас это понятие перевернулось, так как 30 — 50 тысяч самих эстонцев работают за рубежом, а это 5 — 10 процентов работоспособного населения.
Эстонцы двинули через Финский залив, благо эстонский и финский языки принадлежат к одной языковой группе. Латыши и литовцы отправились в Великобританию и Ирландию. Литва, самая крупная из прибалтийских республик (более 3,5 миллиона), по данным некоторых источников, поставила на зарубежные рынки до полумиллиона своих граждан.
Поехали не только рабочие, но и люди социально важных профессий, оголяя участки охраны здоровья и общественного порядка у себя дома. Точное число полисменов, сменивших бронежилеты на оранжевые каски, неизвестно, а вот медики, как правило, профессию не меняют, что позволяет вести их учет. За последние два года в Эстонии документы для переезда за границу оформили 527 врачей и 277 медсестер. Численность населения России выше эстонской примерно в 100 раз. Поэтому к приведенным цифрам можно пририсовывать по два нолика — с целью переведения их для наглядности в российский масштаб.
Отовсюду слышны жалобы на нехватку рабочих. «Наиболее острый дефицит ощущается в промышленности, строительстве, медицине»,—сетует руководитель «Эстонского союза работодателей» Тармо Криис. Под угрозой оказалось выполнение контрактов. Планы о расширении производств положены под сукно. «Не имея нужного количества рабочих, мы не можем заключать контракты, какими бы выгодными они ни казались, — говорит Хейнарт Пухким, директор по персоналу транснационального «Балтийского судоремонтного завода». — Нам уже приходилось отказываться от срочных заказов на ремонт судов».
Принять на работу иностранных работников, согласно данным Департамента трудового рынка, хотели бы 14 процентов работодателей, но мешает ежегодная общегосударственная квота в 675 человек — анахронизм, как считают предприниматели. Но работа в обход миграционного закона в Эстонии не практикуется.
Хейнарт Пухким так обрисовал «Огоньку» ситуацию на судоремонтном заводе: «У нас по временным персональным разрешениям работают около 200 корабелов из России и Украины, но их не хватает. При планировании деятельности мы вынуждены учитывать сдерживающие факторы».
Что до оплаты труда мигрантов, то такого рода дискриминации, по его словам, на предприятии не существует, скорее наоборот: «В среднем своим работникам мы платим 10 тысяч крон (22 тысячи рублей), квалифицированным рабочим, конечно, больше, а их коллегам-иностранцам еще больше. Мы на общем рынке труда и должны ориентироваться на то, сколько получают в Скандинавии и Германии и лишь во вторую очередь на внутриэстонский уровень зарплат».
Маргус Уудам, руководитель структурного подразделения госпредприятия «Ээсти Энергия» заявил недавно на страницах эстонской печати о желании пригласить 150 линейных электриков из Белоруссии и Украины. Вербовка работников в Латвии, Литве и Польше, где зарплаты электриков выше, вызвала бы необходимость пересмотра уровня эстонских зарплат.
Всего в ближайшие годы, по словам руководителя «Эстонского союза работодателей», потребуются более 100 тысяч новых работников, а это едва ли не десятая часть населения страны.