Аэродром под Тирасполем. В глубине за забором просматриваются флаг РФ, несколько российских солдат — может, трое-четверо из тех полутора тысяч, что расквартированы в Приднестровье охранять этот аэродром да старые артиллерийские склады. На воротах — знак-кирпич и табличка «Карантин». На отшибе — винтовой самолет-грузовик и несколько не вполне боевых вертолетов с приднестровской символикой: авиация. Рулежку близ взлетной полосы украшает белый АН-2 — без опознавательных знаков, хвоста и крыльев. Если знаешь, как ехать к аэродрому через поле, то можно внаглую покататься по взлетке военного объекта. Не на АНе, конечно — на авто. Ладно, так и быть, вот вам военная тайна: от билборда «Единой России» в виду аэродрома — 50 — 70 метров к Тирасполю и резко направо, под горку.
Лозунг «План Путина — победа России», который на билборде, да в Тирасполе и его окрестностях повсюду. Плана приднестровцы тоже не видели, зато про вторую часть и избиратели, и неголосовавшие понимают все. Где победа России? В Приднестровье. Над кем? Тоже ясно. Тут даже знают, что для всего этого делать.
— Нужно активнее перенимать положительный российский опыт, особенно в сфере экономики и социальной политики, — говорил перед выборами в Думу Всеволод Волосюк, глава приднестровской Ассоциации жертв политических репрессий (три сотни пострадавших от культа пенсионеров). — Очень важно, чтобы российские национальные проекты заработали и в нашей стране.
— Мы все будем голосовать за Владимира Путина, за его работу и наше будущее, — поддерживают Волосюка бывшие политрепрессированные.
ТИХОЕ ОБНОВЛЕНИЕ
Нечто из серии «старожилы не упомнят»: важнейшие для Приднестровья выборы — по крайней мере, так утверждают здешние СМИ — прошли без Игоря Смирнова, 17 лет возглавляющего непризнанную республику. За президента перед камерами на участке отработала супруга, Жанетта Смирнова: «Игорь Николаевич сейчас в Москве, взял открепительный талон, голосовал там».
Президента ПМР вообще стали меньше показывать по приднестровскому ТВ. Гораздо меньше, чем, например, Евгения Шевчука — главу Верховного совета (ВС) Приднестровья. Человека молодого, в отношении главы государства — подчеркнуто учтивого, по меркам приднестровской политики — донельзя перспективного и удачливого. Трудно сказать, что более способствует перспективе и удаче: личная харизма Евгения Васильевича либо не особо скрываемая поддержка от группы компаний «Шериф», по экономике — крупнейшей в непризнанной республике. Однако именно Шевчук и его партия «Обновление» только что подписали партнерский договор с «Единой Россией». Хотя, казалось бы, партии Владимира Путина в этом раскладе более подошла бы партия Игоря Смирнова, Патриотическая — та, которую возглавляет сын президента.
— Смена элит — нормальный процесс. Обновление, как и было сказано, — негромко говорили корреспондентам «Огонька» почти во всех властных кабинетах Тирасполя, где по-прежнему висит портрет президента Смирнова, переизбранного в прошлом году. И добавляли: — Только пусть Россия не беспокоится: здесь нет дураков и политических самоубийц, готовых отвернуться от нее…
— Нам приятно, что в этом году Россия предоставила нам возможность принимать участие в выборах, — заявил «Огоньку» Евгений Шевчук на следующий день после голосования. — Это был определенный момент единения с россиянами, которые находятся в более сложном положении, нежели в России. К сожалению, из-за определенных экономических сложностей половина наших россиян находится в вынужденной трудовой миграции — в России же. Это не есть хорошо.
ЧТО ЗА ФРУКТЫ?
— Американцы предлагали в свое время: «Повернитесь к России задом, будет вам все». Не поворачиваемся! — гордится республикой начальник Генштаба ПМР, генерал-лейтенант Владимир Атаманюк. В Советской армии Владимир Иванович был подполковником. Естественно, воевал с Молдавией в 1992-м; все остальные звания получил уже в Приднестровье. Успел побывать и на штатской службе — вице-спикером Верховного совета. Проблему независимости знает досконально — от самой Спарты, «которая шесть веков автономно от Афин жила», и уложений Ликурга.
— Представитель ОБСЕ к нам приезжал, выступал. Говорил, что между Приднестровьем и Косовым разницы очень много, — выходит на новейшую историю Атаманюк. — Не прецедент, в общем. Я спрашиваю: «Сколько разницы?» Он мне: «Как между яблоком и апельсином». Я говорю: «Ну, ты у нас, видимо, великий садовод. Ты мне сейчас скажи про разницу, а я тебе потом еще больше сходных моментов выложу. Начиная от того, что апельсин в переводе — «китайское яблоко», а не какой-то другой фрукт». Вот так отхлестал я товарища этого…
— Если прецедентный подход окажется неприемлемым для ситуации в Приднестровье, то это будет означать новое проявление политики двойных стандартов, — без дипломатического тумана оценивает перспективу Александр Малярчук, заместитель министра иностранных дел ПМР. — Но даже в этом есть безусловные выгоды. У России появится возможность действовать еще более самостоятельно и четко. Ваша страна — главный гарант нашей безопасности, а это для нас самый главный вопрос…
Куда главнее — если учесть, что переговорный процесс по молдо-приднестровскому урегулированию (так это называется официально) с год как приостановлен. Полторы недели назад на очередную встречу в Мадрид вновь приехали только приднестровцы, «чтобы показать нашу готовность разговаривать, невзирая ни на что», отмечает Малярчук.
— Взаимоотношения с Молдавией на госуровне у нас сейчас ниже некуда, хуже только та война, — уверен генерал Атаманюк. — Торговли нет: с тех пор как они задолжали нам 30 миллионов долларов за электроэнергию Молдавской ГРЭС и не отдают, все отношения порвались. Частники-бизнесмены, которые дело делать хотят, договариваться пытаются — так тут еще хуже: привезли они Молдавии миллион долларов за лицензию — и пропали деньги...
Долги за услуги МолдГРЭС молдаване не любят признавать, тем паче в таком размере. А вот история с миллионом с любой стороны не байка. Одна из приднестровских сотовых компаний — «Интерднестрком», «шерифовская» — в 2004 году захотела выйти на молдавский рынок. Зарегистрировались в стране, купили лицензию именно что за миллион. После чего на передний план выступил молдавский суд. Лицензию отменили, миллион сотовикам не вернули. В прошлом году, в феврале, премьер Молдавии Василий Тарлев сказал по ТВ: «Мы не любим быть должниками» — и пообещал разобраться. Разбираются более полутора лет; бизнесмены, проиграв все суды в Молдавии, подали в Страсбург.
— Иск больше миллиона, гораздо больше, — утверждает Сергей Ганжа, первый заместитель генерального директора «Интерднестркома». — И сейчас если нам Молдавия даже бесплатно лицензию предложит, то мы еще подумаем, стоит ли инвестировать в эту страну.
— Вот нам Молдавия предлагает: давайте мы ваши вузы признаем, сможете свой диплом у нас котировать. А нам зачем? — удивляется Владимир Атаманюк. — У нас университет — давно с российской аккредитацией, дипломы в РФ признаются. Теперь из Молдавии грозят номера приднестровские, которые на наших машинах, к себе не пускать. Вместе с машинами, конечно. … И потом, есть Украина, подбрюшье России, — переходит на другую республику генерал. — Вопрос борьбы за Украину своего апогея не приобрел. У России есть Крым, влияние в Донбассе, газ, но должно же быть что-то еще, правда? А вот тут — пожалуйста, мы. Узенькая полосочка земли, 220 километров. Маленькая, да — так без маленькой диафрагмы ни один мощный насос работать не будет, все прольется.
— Признайте Приднестровье в одностороннем порядке — и мы рассмотрим вопрос о возможности пребывания здесь российского воинского контингента, — открытым текстом обещают «Огоньку» мидовские коллеги замминистра Малярчука. — Пожалуйста, вводите еще двадцать тысяч солдат, все для вас тут есть: казармы, склады, инфраструктура… Единственная база на юго-западном театре, подумайте!
— Сзади Украины есть — нет, не эксклав вроде Калининграда, не надо эксклава, — великодушен Владимир Атаманюк. — А просто есть здесь территория, которая верна России до потери пульса и которой Россия может помочь. Прежде всего своим международным признанием. Достаточно сказать: «Мы имеем интересы в Приднестровье, у нас там много граждан».
«КАРТИНУ ПОГНАЛИ»
— Знаю людей, у которых кроме приднестровского по 3 паспорта есть — украинский, молдавский, российский. У меня пока только наш, по нему никуда не выедешь. А у меня жених в Москве, — немного смущается Юлия Ткач, студентка-правовед второго курса, Бендеры. Поэтому Юлия сегодня вместо учебы приехала в столичный Тирасполь, в центр помощи в получении российского гражданства. — Раньше через посредников в основном делали, через фирмы. А теперь — удобная вещь такая, центр этот: наши милиционеры по миграции и ваши консульские…
Удобной вещью в тот день захотели воспользоваться человек пятьдесят. Юлин номер в третьем десятке: есть время пообщаться. Войти в гражданство РФ стоит примерно 50 долларов. Среди ключевых бумаг — справки об отсутствии судимости и гражданства Молдавии.
— Сейчас полегче стало: раньше получить российское гражданство можно было, только если родственники у вас в России живут, тоже с вашими паспортами, - говорит Юлия. — А теперь достаточно приднестровского паспорта.
Следует отдать нашим должное: почти все годы приднестровской независимости здешних людей в гражданство России вводили достаточно изящно и постепенно, не торопясь: от полугода до года рассмотрение, и отказы даже. До середины 2007-го, когда — как признаются приднестровские сотрудники центра помощи — «картину погнали». Теперь полгода — крайний срок, граждан РФ за 6 месяцев в Приднестровье стало больше «процентов на 30 — 40» (точно не подсчитаешь: паспортно-визовые структуры ПМР вообще такой статистики не ведут, не по силам им), пик выдачи — октябрь — ноябрь, «аккурат перед выборами».
В итоге имеем более сотни тысяч россиян — говорят, 115 тысяч, в основном взрослых, на 550-тысячную республику. Впрочем, это данные переписи 2005 года; в ответах на вопрос, сколько у вас народа, опять-таки разброс дикий. «От полумиллиона», как в Верховном совете говорят, «до 350 тысяч», как утверждают в МИДе; миграционные власти, как и их паспортно-визовые коллеги, разводят руками: «Уезжают за пределы, не возвращаются, черта с два зафиксируешь». То ли разъехались все, то ли еще почему, а на выборах в Госдуму проголосовало чуть менее полсотни тысяч — можно сказать, всего. У ЕР — на несколько процентов больше, чем в России. На втором месте — «Справедливая»: под их флагом шла в депутаты Марина Смирнова, невестка приднестровского президента и президент Газпромбанка. Российского.
А студентка Юлия Ткач проголосовать не смогла: ей паспорт еще не выдали. Правда, не передвинули ей и срок получения. И ужесточать все обратно ни для кого не стали.
— Выборы кончатся, а все дальше пойдет, — проявляет знание политической философии Юлия. — Ведь и мы вам на что-то нужны, правда? Мы, заводы наши…
ЗАВОДЫ, СОБСТВЕННО
Деньги приднестровские (тоже рубли, один их к трем нашим), дипломы у студентов — российские, а вот заводы и фабрики — все те, которые на экспорт-импорт работают, — формально молдавские. Да, при всей «любви» к Молдавии приходится регистрировать предприятия там: по правилам ВТО и ЕС, экспорт оформляется официально, непризнанных документов там не берут, а целостность Молдавии уважают. Впрочем, Молдавия пока регистрирует мягко: налогов не берет, предоставляет сертификаты на дальнейший экспорт. Однако в Тирасполе недовольны.
— Эта ситуация уже несколько лет снижает наши доходы, конкурентоспособность предприятий, — говорит Евгений Шевчук. — Говорить о выгоде не приходится вообще: необходимо увеличивать транспортные маршруты, чтобы они проходили через молдавские терминалы, надо оплачивать их таможню, их сертификаты…
— По некоторым оценкам, Приднестровье теряет на этом по 2 миллиона долларов в год. Почти процент от бюджета ПМР, — отмечает корреспондент «Огонька».
— Значительно больше, в разы — при том что точных цифр нет. Цель Молдавии — приостановить динамичное развитие нашей экономики, спровоцировать катаклизмы и на их базе попытаться изменить политическое устройство Приднестровья: мол, вы неэффективны, доходов у вас нет…
— Есть два завода в Бендерах, которые на ваш авиапром работают, — приводит пример Виктор Гузун, исполнительный директор приднестровской Торгово-промышленной палаты. — Но если вдруг опять объявят блокаду, как в 2006-м, то они завалят поставки. Получается, что мы — не по своей воле — не совсем надежные партнеры.
— У нас тоже есть рычаги давления, — предупреждает Александр Малярчук, замглавы МИДа. — Все энергетические подводки, дороги, важнейший для Молдавии девятый транспортный коридор идут через нашу территорию — такая у нас выгодная конфигурация. В случае чего гуманитарная катастрофа может захватить весь регион, даже соседнюю Одесскую область. Слава богу, все вокруг это понимают.
БЕДНЫЕ ЛЮДИ
— Здесь никто не против независимости, — затягивается сигаретой Алина Русанова, офисный работник. — Просто здесь каждый за себя — кто остается, кто уезжает. Я тоже поеду, у меня тут 300 долларов нет.
После 17 лет самостийной независимости «300 долларов в месяц» в разговорах тираспольчан такой же собирательный и идеальный образ достойной жизни, как «штука баксов» в Москве 90-х. «Получаю половину» в беседе о зарплате значит 150 долларов; «две трети» (как раз Алинин случай) — 200. И нечего смеяться: в 2003-м 40 долларов в месяц — средняя ставка бюджетника — здесь считались пристойными деньгами.
На 90-е тут похоже все: облачение и боевая раскраска девушек, распространенное желание «валить на фиг», цены в ресторанах — стейк, килограммовая пицца и пара пива обходится в 300 российских. По ТВ вечерами в прямом эфире разыгрывают призы — электронные часы, соковыжималка, тепловентилятор; опять-таки, смеяться может тот, кто не знает, как в республике топят. Пылесос и телевизор — призы главные.
— Участвуют клиенты платежных систем, кто из-за границы деньги получают, — объясняют на тираспольской телекомпании ТСВ, где идет шоу. — Розыгрыш по клиентским номерам, очень удобно.
В этот момент Людмила Михайловна с улицы Карла Либкнехта дозванивается в эфир ТСВ и очень благодарит. Ей достался поощрительный приз, один из пяти: просто 20 долларов. При пенсии в 900 на российские «и немножко дети мне из Воронежа присылают» — чувства понятны.
Так что Косово Косовым, а жить надо тут и нынче. Вот и живут те, кто остался в Приднестровье, как могут. Сейчас вот бюджет принимают, второе чтение прошло. 200 миллионов долларов на все про все минус дефицит миллионов в пятьдесят, если по этому году судить. «Роман Абрамович сходил за хлебом и на сдачу купил ПМР» — популярный здесь скетч. Квартплату в следующем году собираются поднять на 17 процентов («значит, по ходу года — чуть ли не вдвое», неофициально прогнозируют госчиновники), на инфляцию отдают 12 процентов («будет тридцать минимум», уверены все те же люди), повышение зарплаты бюджетникам даже не планируется. Дефицит бюджета здесь собираются покрывать кредитами — от национального банка, где печатный станок, и от «Тираспольтрансгаза», где бесплатные российские углеводороды (долг России с 93-го — под полтора миллиарда долларов). Ко всему прочему армейцы Приднестровья всерьез подумывают о том, чтобы начать призыв студентов — «после первого курса либо второго, на годик. Тот же академический отпуск получится», уверен начальник Генштаба Атаманюк. Учитывая, что Приднестровский госуниверситет носит звание «самый большой трудовой коллектив в республике» (11 тысяч преподавателей и студентов, работоспособных людей со многими паспортами), последствия понятны. Не только для системы образования.
КОНЕЦ СВЕТА ПО-ЗДЕШНЕМУ
— Еще одна блокада вроде прошлогодней и сколько-нибудь значительное ужесточение правил регистрации наших предприятий в Молдавии — и наш контекст изменится, — уверен замминистра иностранных дел Александр Малярчук.
— Не в том дело, что мы отвернемся от России, — разъясняют его коллеги по МИДу. — Просто России придется более внятно повернуться к нам. И не спрашивайте «или что»: мы на «или» просто не рассчитаны…
— Гипотетически Россия может пойти на неприятную для нас увязку в связи с Олимпиадой в Сочи, — более трезво смотрит на вещи генерал-лейтенант Атаманюк. — Она может поставить вопрос перед Америкой и другими державами: «Нам интересна Абхазия, она рядом с олимпийскими объектами, любая напряженность там России не с руки. Пойдите нам навстречу там и Южной Осетии, а в Приднестровье, пожалуйста, мы идем вам навстречу». Гипотетически, повторяю, такое возможно. Но предательство нашего народа — славянского, льнущего к России, — ей на пользу не пойдет...
— Долгий подвес вроде нашего, с одной стороны, народ развращает, с другой — держит его в огромном внутреннем напряжении, — продолжает начальник приднестровского Генштаба. — Будет признание нас — после Косова, по прецеденту либо без него, — будет стабильность. А так на нас сейчас даже в Страсбург не пожалуешься. Вплоть до того, — мне немцы недавно говорили, — что я могу ядерную бомбу иметь, и ничего мне за это не будет!
Пошутил, наверное.
Фото EPSILON