Представление о современной России иностранцы получают по телеканалу Russia Today, а о том, какой была Россия в прошлом, они будут судить по телепроекту, который условно можно назвать Russia Yesterday. Европейские каналы покажут в ближайшее время сериал режиссера Роберта Дорнгейма «Война и мир» по роману кумира разных поколений Льва Толстого. В его достаточно затратном производстве (26 миллионов евро) приняли участие Италия, Германия, Франция, Польша, Испания, США, а также Россия. Причем одним из инициаторов создания фильма был помощник президента РФ Сергей Ястржембский. У нас картина идет на этой неделе в эфире канала «Россия». Журналистам уже показали одну серию из четырех.
Второй канал повел себя очень разумно. В отличие от Первого, который год назад называл свой международный проект «Тихий Дон» главной премьерой сезона и не высказывал ни малейших сомнений в его качестве, канал «Россия» еще до показа «Войны и мира» обезоружил будущих критиков сериала. На канале признаются в некоторых нелепостях картины и объясняют, ради чего они в этот проект вошли.
ФРАНЦУЖЕНКА НАТАША
Если какой-нибудь школьник после просмотра нового сериала будет писать сочинение на тему «Образ Наташи Ростовой», главную героиню он опишет не как Лев Николаевич: «Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка», а как показали по телевизору: «Симпатичная блондинка». Героиня французской актрисы Клеменс Поэзи не только светловолосая, она еще и левша. И смотреть на то, как Наташа Ростова с гусиным пером в левой руке пишет письмо, достаточно непривычно.
Про Одри Хепберн из американской экранизации 1956 года и Людмилу Савельеву из фильма Сергея Бондарчука 1965 года писали, что они на 100 процентов соответствуют представлению зрителей о Наташе Ростовой. Видимо, представление с тех пор несколько изменилось.
Поскольку сериал предназначен в основном для показа на Западе, главные роли в нем играют известные европейским зрителям актеры. Нам достались роли Николая Ростова (Дмитрий Исаев), Кутузова (Владимир Ильин) и Александра I (Игорь Костолевский).
Сценарий писался на английском, на нем же играют актеры. Не сказать, что на русском реплики героев звучат естественно, но правда лучше, чем в «Тихом Доне». И не сказать, что слышим мы именно текст Толстого. Образованнейшие русские дворяне говорят односложно, так, будто гувернантки преподавали им не изящный французский, а язык SMS.
Нелепо выглядят диалоги героев, сочиненные сценаристами. Так, фраза Толстого о старом князе Болконском «он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их» стала в сериале прямой речью князя:
— Всем сюда. Бросайте работу. Подойдите все. Хочу говорить с вами. Живее. Слушайте меня, слушайте все. Французы наступают. Да. Что ж, Бонапартишко близко. И мы должны встретить его. Люди, всем надо вооружиться. Что застыли как дурни? Ежели не хватит ружей, берите топоры. Так, все становитесь в строй. Надо им устроить встречу.
Сценаристам, видимо, роман Толстого показался недостаточно драматичным, и они добавили кое-какого накала от себя. К примеру, в сериале нам рассказывают о мнимых (Анатоль Курагин) и явных (Наташа Ростова) попытках самоубийств, о которых в романе или вообще нет речи или, кажется, есть лишь незначительное упоминание.
ДИАЛОГ ПОКОЛЕНИЙ
Такой беседы в жизни не было. Корреспондент «Огонька» отдельно выслушала генпродюсера канала «Россия» Сергея Шумакова и отдельно поговорила с 82-летним соавтором Сергея Бондарчука по экранизации «Войны и мира» Василием Соловьевым. Каждый из них рассказал про фильм, в создании которого принимал участие.
Сергей Шумаков:
- Любовь к русской литературе, к Толстому, к той эпохе были безусловными в работе над проектом. Я думаю, в значительной степени именно это повлияло на то, что проект состоялся. Других оснований для того, чтобы он состоялся, не было — слишком разные интересы стран-участниц. Надо было подняться над временем, над обидами, над пристрастиями, заблуждениями и мифами... Редакторы нашей компании сверяли, насколько текст сценария соответствует первоисточнику. Сначала мы пытались очень жестко реагировать, править наших коллег. Но потом поняли, что это бессмысленное занятие. Представления семи участников проекта о Толстом и об истории настолько разнообразны, что главное было — убрать глупости. Но должен признаться: что-то сохранилось.
Василий Соловьев:
- Бондарчук очень высоко ценил все, что писал Толстой. Несколько раз он говорил: «Как написал Толстой, у нас все равно не выйдет». Мы хранили каждое слово Толстого. Мы позволили себе единственное изменение: слова Пьера передали автору. С этих слов начинается картина: «Все мысли, которые имеют огромные последствия, всегда просты. Вся моя мысль в том, что ежели люди порочные связаны между собой и составляют силу, то людям честным надо сделать только то же самое. Ведь как просто». Все герои говорят словами Толстого. Наших текстов там нет, за это я ручаюсь.
Сергей Шумаков:
- Это вопрос невероятных компромиссов. Не судите строго. Но что-то очень важное случилось. Во-первых, я с удивлением обнаружил, что все, о чем рассказывает фильм, есть в романе Толстого. Поначалу я думал, что это какая-то Бразилия. В отчаянии от того, что я попал в жуткую авантюру и меня просто порвут на части в Институте мировой литературы, я вдруг понял, что они сделали невероятную вещь. Эти очень квалифицированные кинематографисты извлекли из романа какую-то внутреннюю композицию, которая, как ядерный реактор, готова питать его веками. Страсть, предательство, обида, война — все это они достали из романа.
Василий Соловьев:
- Мы делали картину не только о любви. Вспоминаются слова Толстого: «Божественный поток — вот он, всегда рядом, надо только вступить в него». Толстой всегда умел создавать божественный поток в своих произведениях и заражал этим читателя. И читатель испытывал нечто такое, что словами не выразишь. Я знаю только двоих кинорежиссеров, которые умели создать этот божественный поток, — Бондарчук и Тарковский.
Сергей Шумаков:
- У нас была миссионерская задача. Нам очень хотелось, чтобы русская литература, интерес к русскому языку и к русским сюжетам в Европе начал зарождаться заново. Для нас очень важно, что миллионы зрителей в Европе увидят этот фильм одновременно. Мне кажется, получился очень приличного качества продукт. Хотя, повторюсь, это очень-очень условная экранизация Толстого. Здесь все претензии мы готовы принять. Но для современного зрителя мы сделали главное: мы постарались вернуть этот роман как живое произведение.
Говорят, когда режиссер американского фильма «Война и мир» Кинг Видор повстречался с Сергеем Бондарчуком, он извинился перед ним за свой фильм. К сожалению, извинений от авторов этой (и последующих) экранизаций Сергей Федорович принять уже не сможет.
Толстой — как зеркало?
Чтобы понять, как в разные годы создатели фильмов обращались с текстом Льва Николаевича, «Огонек» приводит кусочек романа и три отрывка из разных картин. Наташа Ростова, у которой брак с Андреем Болконским отложен на год, влюбляется в Анатоля Курагина. Она получает от него любовное письмо и собирается сбежать с ним за границу. Диалог Наташи с ее кузиной Соней
«Война и мир» Льва Толстого (для удобства сравнения убраны слова автора)
Наташа: Соня, ты прочла письмо?
Соня: Да.
— Нет, Соня, я не могу больше! Я не могу скрывать больше от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!.. Соня, голубчик, он пишет... Соня...
— А Болконский?
— Ах, Соня, ах, коли бы ты могла знать, как я счастлива! Ты не знаешь, что такое любовь...
— Но, Наташа, неужели то все кончено?.. Что ж, ты отказываешь князю Андрею?
— Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай.
- Нет, я не могу этому верить. Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг... Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шутишь. В три дня забыть все и так...
— Три дня. Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. Мне говорили, что это бывает, и ты, верно, слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, а я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня?
— Но ты подумай, что ты делаешь. Я не могу этого так оставить. Эти тайные письма... Как ты могла его допустить до этого?
— Я тебе говорила, что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
— Так я не допущу до этого, я расскажу.
— Что ты, ради бога... Ежели ты расскажешь, ты мой враг. Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтобы нас разлучили...
— Но что было между вами? Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
— Ради бога, Соня, никому не говори, не мучай меня. Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла...
— Но зачем эти тайны? Отчего же он не ездит в дом? Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины?
— Какие причины, не знаю. Но, стало быть, есть причины!
— Ежели бы были причины...
— Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли?
— Любит ли он тебя?
— Любит ли? Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
— Но если он неблагородный человек?
— Он — неблагородный человек? Коли бы ты знала!
— Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это; я напишу ему, я скажу папа.
— Да я жить не могу без него!
— Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
— Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь.
«Война и мир» Кинга Видора, 1956; 3 номинации на «Оскар»
Наташа: Соня, ты прочла письмо?
Соня: Да.
— Я рада. Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!..
— Но Анатоль Курагин…
— Соня, знала бы ты, как я счастлива!
— А Андрей?
— Ты не знаешь, что такое любовь...
— Ты отказываешь князю Андрею?
— Ты ничего не понимаешь. Не говори глупости, ты слушай.
— Как же ты столько месяцев любила одного человека и вдруг... Отчего? Ты видела Анатоля только три раза.
— Я никого никогда не любила прежде его. Я знаю, это нелегко понять. Мне говорили, что так бывает, и ты, верно, слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Что же мне делать, Соня?
— Если он любит тебя, отчего не ездит в дом к твоему отцу? И не просит разорвать твою помолвку с князем Андреем? Зачем эти тайны?
— Не знаю, но это неважно. Стало быть, у него есть причины. Я тебе говорила, у меня нет воли, я его люблю.
— Я не допущу этого. Я расскажу.
— Соня, как ты можешь? Ты никому не скажешь. Не терзай меня. Я жить не могу без него.
— Наташа, что ты говоришь! Вспомни об отце, о Николае.
— Я никого не люблю, кроме его. Уходи, Соня, я не хочу с тобой ссориться, уходи.
«Война и мир» Сергея Бондарчука, 1965 — 1967; Приз Московского кинофестиваля, премия «Оскар»
Наташа: Нет, Соня, я не могу больше! Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!.. Соня, голубушка, он пишет... Соня...
Соня: А Болконский?
— Ах, Соня, ах, коли бы ты могла знать, как я счастлива! Ты не знаешь, что такое любовь...
— Наташа, но неужели то все кончено? Что ж, ты отказываешь князю Андрею?
— Ты ничего не понимаешь. Ты не говори глупости, ты слушай.
— Я не допущу до этого, я расскажу.
— Что ты, ради бога... Ежели ты расскажешь, ты мой враг. Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили... Соня, ради бога, никому не говори. Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла...
— Но зачем эти тайны! Отчего он не ездит в дом? Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу.
— Соня, нельзя сомневаться. Нельзя, нельзя, ты понимаешь?
— А если он неблагородный человек?
— Да я жить не могу без него!
— Наташа, я не понимаю, что ты говоришь. Ну что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
— Я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради бога. Ты видишь, как я мучаюсь.
«Война и мир» Роберта Дорнгейма, 2007
Соня: Как ты допустила?
Наташа: Не говори глупости, Соня! Кабы ты могла знать, как я счастлива.
— Ты видела его только три раза.
— Ты не понимаешь, что такое любовь. А я, как только увидала его. Ах, Соня, он мой повелитель. А я раба его. Да, раба.
— Ты отказываешь князю Андрею?
— Трудно навсегда расстаться с этим счастьем любви к нему, но я сделала свой выбор. Да, выбор. Анатоль любит меня. И я никого прежде так не любила, как его.
— Но ежели он любит, отчего же он в дом не ездит? Отчего не ищет твоей руки?
— Не знаю.
— Почему все тайно?
— Я не знаю! Знаю только, что нельзя сомневаться.
— Я должна рассказать батюшке.
— Что ты, бога ради. Если ты расскажешь, ты мой враг. Не делай меня несчастной. Ведь нас разлучат с ним.
— Наташа, перестань. Ну что ты говоришь?
— Нет, я жить без него не могу.
Фото: КИНОКОНЦЕРН «МОСФИЛЬМ»; КАНАЛ «РОССИЯ»; WWW.AUDLREY1.COM