лет назад «Огонек» писал о небывалой — в 35—40 градусов — жаре, которая установилась по всей Европе. Сезон отпусков и палящее солнце словно примирило советский журнал с идеологическими врагами из мира капитала, и номер получился на удивление мирным и даже каким-то буржуазным. Главными новостями была светская жизнь: писатель Максим Горький уехал лечиться в Италию, а в Москву прибыл Руаль Амундсен, который привез с собой «фильму, иллюстрирующую похождения в арктических льдах отважного норвежца». В Берлине изнывающие от жары машинистки стали приходить на работу в купальных юбках (и «западная пресса ничуть не возмущается по поводу «бесстыдного» расхаживания в трусиках»), а Уинстон Черчилль, облаченный в полосатый купальный костюм, совершил показательный заплыв через Темзу. Казалось, августовская жара расслабила даже сам режим — так, в 1927 году в Харькове закончился процесс «грузинских меньшевиков»». «Суд раскрыл яркую картину падения грузинских социал-демократов, которые были связаны с польским штабом, — писал журнал. — Подсудимый Аришидзе сообщил, что у польской разведки и грузинских меньшевиков был общий шифр для своих тайных заданий». Однако приговор суда был необычайно мягок — разоблаченные «вредители» получили «всего» от трех до шести лет лишения свободы.