Наверное, я не самый коренной москвич среди всех возможных, хотя если пройтись по городу, то почти всюду жили те или иные мои родственники. В Кремле — это звучит немного пафосно, но напомню, что в 1920-х годах Кремль был жилым, — так вот, там жили мои бабушка с дедушкой. Дед был инструктором ЦК ВКП(б), а бабушка работала в библиотеке Совнаркома. Мои родители жили уже в общежитии на Патриарших прудах, а на Тверском бульваре находилась квартира деда моей жены, архитектора — он реставрировал Кремль после революционных боев и у него даже была охранная бумага от Ленина, чтобы его не уплотняли. На Патриаршие пруды я вывозил по утрам детскую коляску, а на Тишинке у нас во дворе соседка — божий одуванчик — каждую весну выращивала во дворе ландыши… Конечно, можно вспомнить и о совсем дальних предках — Пашковых, построивших в пандан Кремлю свой знаменитый дом, но уж больно давно все это было.
ТРЕТИЙ РИМ
Москва — Третий Рим. Этот нехитрый тезис с XVI века сладко тешил москвичей — даже когда столица была переведена в Петербург. Кажется, подобные тезисы завораживают и нынешние городские власти — город на семи холмах, сорок сороков, Третий Рим… «Москва не безмолвная громада камней холодных, составленных в симметрическом порядке... нет! у нее есть своя душа, своя жизнь. Как в древнем римском кладбище, каждый его камень хранит надпись, начертанную временем и роком, надпись, для толпы непонятную, но богатую, обильную мыслями, чувством и вдохновением…» — эти слова Лермонтова звучат сегодня как выпад пылкого диссидента в адрес проводимой политики реконструкции Москвы. Разрушенные при советской власти золоченые маковки церквей любовно воспроизведены сегодня в виде башенок на современных зданиях, названных позднее московским архитектурным стилем («плевками в небо» не без изящества назвал их архитектурный критик Николай Малинин).
А что же осталось от великолепного Константинополя, бывшего в течение ряда веков Вторым Римом? Этот воздушный и позолоченный город (вспомним, что храм Святой Софии был изнутри обшит золотыми листами) превратился в многоликий Стамбул. Захваченный османами, он был разрушен, мозаики в христианских храмах закрашены, а сам город превратился в пестрый городской базар со скопищем торговцев и разнообразного товара. Город-базар — таков Стамбул, и такой чем дальше, тем более становится Москва.
ЛОГИКА РЫНКА
Как говорится, сказал «А» — говори и «Б». Мэр Москвы, воистину как стоящий под окнами мэрии Юрий Долгорукий, собирает под своим крылом работающие в городе турецкие компании, естественным образом проецирующие на Москву свой национальный менталитет, неспешно, но верно превращающие город в маленькую Турцию. В конце концов, что важнее — успешная турецкая торговля или русская обломовщина? Классический пример — история грядущей реконструкции Пушкинской площади, в течение столетий бывшей сердцем Москвы. Сначала в прессе обсуждается необходимость строительства тоннеля под ней, что приведет к сокращению длины и ширины Тверского бульвара, потом приглашаются турецкие инвесторы, которым предлагается строить под всей площадью торговые ряды, еще позже инвесторы настаивают, чтобы вместо фонтана и памятника Пушкину построить вход в подземный комплекс, который будет метров на 15 возвышаться над уровнем площади, а сверху на него установить памятник Пушкину, превратив его в ту же городскую башенку. Но почему у города нет своих средств, чтобы сделать реконструкцию площади за счет городского бюджета? Вопрос повисает в воздухе.
Это равнодушие городских властей и парламентариев удивляет только в том случае, если размышлять с точки зрения коренных москвичей, в противном случае — нет ничего удивительного. Москва без москвичей — что может быть соблазнительнее для любого инвестора и застройщика. Логика рынка проста: принести товар и его продать. Без возможности вернуть негодный товар обратно, без всякой ответственности за качество — ищи свищи потом продавца. Этим рынок и отличается от магазина. Вот и строится Москва не для москвичей, а для инвесторов — дабы новое здание можно было поскорее оценить повыше и продать подороже.
Москвичи здесь мешаются, так как не являются даже потенциальными покупателями квартир в новостройках, цены которых им недоступны. Но именно эти самые москвичи и живут в тех районах, которые наиболее привлекательны для строительства. Первая волна избавления от москвичей была связана с тем, что их дома объявлялись аварийными и под предлогом «спасения» москвичей выселяли из центра на окраину. Этот этап изучен и проанализирован на всех уровнях — от прокуратуры до журналистики. Однако все новое строительство в центре города до сих пор ведется за счет коренных его жителей.
Второй этап избавления от москвичей — это устройство рынков на месте стадионов и парков, уничтожение скверов, уплотнение застройки, строительство вместо жилых домов офисных центров. Все та же идея превращения Москвы во всероссийский базар. Резкое увеличение почти на треть численности городского населения как раз и произошло за счет приезжих. То есть произошло замещение городской интеллигенции, имеющей свои представления о городе, на людей пришлых, чье представление о жизни связано прежде всего с рынком.
В 2002 году во время переписи населения выяснилось, что фактическое число проживающих в Москве граждан на 20 процентов больше официального. Оно составило на тот момент 10 360 тысяч жителей. И еще около 3 миллионов в Москву постоянно приезжают. Таким образом, «успехи» москвичей, при расчете не на 8,6 млн человек (как считалось официально), а в расчете на новую цифру, воспринимались катастрофическими. За последние 5 лет ситуация стала гораздо сложнее. Увеличение городского строительства приводит к нерегулируемому притоку жителей других городов на постоянное проживание в столице. Причем происходит это на фоне фактического отсутствия программы строительства доходного жилья, которым пользуется большинство жителей Европы (в 2008 году во всей Москве планируют ввести в строй только два доходных дома).
Механизм превращения европейского города, которым, несмотря на свою патриархальность, Москва оставалась вплоть до брежневской эпохи, в город восточный, стал необратимым. По всему его периметру строятся не перехватывающие автомобильные стоянки, о которых с жаром говорили еще совсем недавно, а торговые центры; вокзалы не перенесены ближе к кольцевой дороге (как это обещалось), а по-прежнему везут в центр города потенциальных покупателей, их «перехватывают» на вокзальных площадях торговые центры — «Европейский» на Киевском вокзале, такой же на Курском, на Казанском, строящиеся сейчас на Павелецком и Белорусском. В самом же городе роль нефтяных башен для «выкачивания» денег играют пятизвездочные отели, частоколом окружившие Кремль. Начатый процесс «разборки» с москвичами подходит к логичному завершению.
ВЫЧИСТИТЬ СТАРЬЕ
Во всем мире основную прибыль городам и странам приносит туризм. Арабские Эмираты, например, от него получают треть дохода — столько же, сколько от нефти. Но туристы не готовы жить в пятизвездочных гостиницах, как, впрочем, и в тех, которые находятся за границами кольцевой дороги. Деньги от туризма — это долгосрочные инвестиции. Занявшись туризмом, Москва могла бы получать доход, сопоставимый с доходом от этой отрасли в Париже или Лондоне. Но это все — журавль в небе, а прибыль от продажи земли инвесторам под строительство — синица в руках.
Недавний отчет Московского общества охраны архитектурного наследия «Московское архитектурное наследие: точка невозврата» фиксирует: только за последние 5 лет в городе было снесено более тысячи зданий, из которых около 200 были либо объектами культурного наследия, либо ожидали получения этого статуса. «Сегодня в Москве под угрозой находятся памятники всех исторических эпох. Ничто не может считаться неприкосновенным», — пишет президент SAVE Europe’s Heritage Маркус Бинни в предисловии к отчету. «Москва рискует превратиться в город-муляж, насмешку над собственным великим прошлым». Этот двуязычный отчет был составлен экспертами из России, США, Германии и Великобритании и передан всем высшим государственным чиновникам, включая президента РФ. Под угрозой уничтожения такие памятники, как храм Василия Блаженного, Царицыно, универмаг «Детский мир», станция метро «Маяковская», дом Наркомфина, дом Мельникова (руководитель строительной фирмы «Траст-ойл» Андрей Тихонов предложил этот дом — памятник архитектуры, находящийся в перечне объектов ЮНЕСКО, которым угрожает разрушение… перенести из центра за город!). О туристической привлекательности Москвы говорить уже не приходится…
Причем уничтожение городской индивидуальности — сознательная позиция строителей и поддерживающих их городских структур. Леонид Казинец, первый вице-президент Ассоциации строителей России и руководитель крупной строительной фирмы в интервью «Огоньку» настаивает на том, что Москва — дорогой город, жить в нем имеют право только хорошо обеспеченные люди, по его расчетам, 40 млн жителей России готовы купить квартиры в Москве по цене 100 тысяч долларов, и спасти город от этого нашествия может только взвинченная цена на квадратный метр. Г-н Казинец — прямолинейный лоббист строительного комплекса: «В центре 70 процентов зданий не представляют никакого интереса. Зачем эти халупы поддерживать? На какие средства? Я за то, чтобы в городе все старье вычистить». «Вычистить старье» — это означает вложить миллиарды долларов в карман г-на Казинца и его строительной фирмы, отказаться от туризма, лишить россиян той исторической памяти, без которой они перестанут быть нацией с общей культурой, языком и историей. Хороша перспектива.
Зеркалом превращения Москвы во второй Стамбул можно назвать Старый Арбат. Уже сама идея устройства здесь пешеходной зоны была ошибочной. Обычно такие зоны в Европе устраиваются в тех местах, где расположены торговые центры, чтобы покупателям было удобно переходить из одного магазина в другой. Но Арбат — это район антикварных и букинистических магазинов, которые сейчас отсюда практически исчезли. Сегодня основной посетитель приходит на Арбат за пивом и шаурмой, а не за дорогим товаром. Цветущая на Арбате уличная торговля — промышленные очки, посуда, продукция Ленинградского фарфорового завода и «Дулево» — очень далека от того, что продается на Монмартре, которым называли Арбат.
«Я — москвич! Сколь счастлив тот, кто может произнести это слово, вкладывая в него всего себя. Я — москвич!» — начало знаменитой книги Владимира Гиляровского «Москва и москвичи». Звучат эти слова ныне как насмешка, диковинка, и смысл и содержание их не ясны. Скоро и сами они сотрутся из нашей памяти. «Москва без москвичей» — куда понятнее в современных экономических условиях.