В лифте моего дома в Нью-Йорке сосед с верхнего этажа говорил с кем-то по телефону. Судя по ключевым словам («ланч», «босс», «уик-энд»), проблемы международной политики не входили в круг его интересов. Однако он знал, что я из России и, повесив трубку, спросил: «Ну, что происходит: мы с вами еще дружим или уже нет?» К счастью, в этот момент лифт открылся, и я получил возможность выйти, загадочно пожав плечами.
Вопрос этот тревожил не только соседа. В новостях главное — ясность. Ничто так не подогревает неуверенность в завтрашнем дне, как противоречивые сигналы. А понять, что происходит между Россией и Америкой, на прошлой неделе было решительно невозможно.
С одной стороны, Буш приглашает Путина в гости. С другой — выговаривает ему за свертывание демократических реформ. С одной стороны, Путин грозит перенацелить ракеты на Европу. С другой — подтверждает свое желание сотрудничать с Западом. И с Британией тоже непонятно. Поссорились мы из-за Лугового только с Блэром (который все равно битая карта) или со всей страной? И если со всей, то кому это выгодно?
Позиции сторон настолько запутались, что даже такой гроссмейстер от политики, как Збигнев Бжезинский, сидит над доской, зажав голову ладонями. Журнал «Тайм» в преддверии встречи «Большой восьмерки» опубликовал его рассуждения о том, как должна вести себя Америка, чтобы избежать возрождения холодной войны. Он-то хоть дает Америке шанс, а комментаторы помельче уже вовсю голосят о ее начале. И по телевидению, как наглядная иллюстрация, всюду одни и те же кадры: российский президент отчитывает кого-то с трибуны. Лицо жесткое, скулы ходят.
Затем последовал ход конем.
От Путина ожидали чего угодно: резкости, надменности, язвительности, но только не встречного предложения. Щит в Азербайджане всех застал врасплох. Даже советники Буша, готовившие его к переговорам, вышли после них на пресс-конференцию, не зная, как эту новость комментировать.
Растерянность передалась по цепочке: от советников — к журналистам, от журналистов — в массы. Холодную войну спустили на тормозах. О претензиях к нам — ни слова. А тут как раз и Пэрис Хилтон в тюрьму посадили — совсем стало не до России.
Хотя новая волна статей из серии Who is Mr. Putin? все-таки прокатилась. В 2000-м к нему присматривались, после 2003-го побаивались, теперь пробуют понять. «Для большинства в России свобода — значит хаос и развал, — пишет Financial Times. — В твердой руке видят гарантию стабильности и порядка».
Не зря считается, что новости мыслят формулами.
Когда я пожаловался на это своему старшему знакомому — опытному политологу и бывшему референту одного из членов ЦК, — он объяснил:
— Я в детстве увлекался шахматами. Политика очень на них похожа. Тот же принцип, те же многоходовые комбинации. Русскому человеку это очевидно. А в Америке мало кто с этой игрой знаком, поэтому каждый ход принимается за чистую монету.
— Ну и какой, по-вашему, будет следующий ход?
— Слушайте, за этой доской мастера играют. А у меня только кандидатский разряд...