В Манеже открылась выставка "Москва — шаг в третье тысячелетие". Впервые московская архитектура показана с таким размахом и пафосом.
По рассказам очевидцев, выставка родилась из недоразумения. В августе этого года московское правительство принимало генеральный план Москвы. Москомархитектура серьезно готовилась к этому событию. За год до того в "Доме на Брестской" (2-я Брестская, 6) была развернута выставка генплана, куда водили членов правительства, архитекторов, критиков — словом, всех заинтересованных лиц. Эффект превзошел все ожидания. Юрию Лужкову очень понравился не только генплан, но и способ его представления. "Нам надо показать это москвичам,— сказал мэр.— Надо устроить выставку". Возникла пауза — все придумывали, как бы половчее сказать мэру, что он и так уже на выставке, где генплан уже год показывают москвичам. Не придумалось. Предпочли деловито поинтересоваться: "Где и когда, Юрий Михайлович?" "Осенью, в Манеже",— отрезал мэр.
К чести Москомархитектуры, она не стала готовить новый генплан к новой выставке. И вместе с тем, это совершенно иная выставка. В ней два кардинальных отличия. Во-первых, представлены не только и не столько те, кто рисует город (архитекторы), сколько те, кто его реально строит — инвесторы и строители. В Москомархитектуру их залучить не удалось, здесь же по команде мэрии они не только выставились, но даже вытеснили архитекторов. Ну что может противопоставить г-ну Краснянскому (комплекс перспективного города) с огромным пластиковым макетом жилого комплекса, заместитель главного архитектора города г-н Григорьев с пыльным бумажным макетом своего уже построенного на Лубянке "Наутилуса"? Макеты зданий вообще смотрятся как игрушечные домики, и выглядит выставка так, будто самых крупных западных производителей детских игрушек посадили в один зал с кустарями, торгующими своими поделками у железнодорожной станции "Лось".
Во-вторых, выставка поменяла если не содержание, то смысл. "Этой выставкой мы отчитываемся перед москвичами за то, что сделано в Москве за десять лет",— сказал на открытии Юрий Лужков. То есть это не столько генплан, сколько рассказ о том, что было сделано до него — на ощупь, в соответствии с интуитивным лужковским видением города. Хотя основным лозунгом лужковской Москвы было ее сохранение, можно сказать — это совершенно другой город.
Художественно он устроен так. В центре его реализуются "большие проекты Лужкова" — храм Христа, подземный "Охотный ряд", Большой театр, Гостиный Двор, которые со всех сторон обступают Кремль. На окраинах продолжает возводится массовое панельное жилье. Когда лужковское строительство легло на карты, возникла очевидная ассоциация с ленинским планом революционного восстания. Опираясь на массовую поддержку окраин, мы блокируем центр и берем Кремль.
Социально он устроен так. В этом городе практически нет крупных инвесторов, которые не связаны с московским правительством. Так что, хотя юридически город строят разные собственники, реально у него один хозяин. В этом городе, соответственно, не строят частные архитекторы — только те, которые входят в систему лужковских проектных институтов. Если на выставке в Москомархитектуре еще можно было увидеть одного-другого частника, здесь их нет вообще. И наконец, в этом городе есть отечественные строители, которые строят жилье на окраине, и окраинные европейцы — прежде всего, турки с югославами, которые застраивают центр.
Если сравнить эту систему с Москвой советской, то сходство будет очевидным. Брежнев в центре строил престижные объекты силами иностранных друзей, на окраинах же делалось панельное жилье для бедных. Никаких независимых ни архитекторов, ни инвесторов, естественно, и близко не было. Лужков восстановил советскую строительную структуру — с той разницей, что теперь лозунгом этой структуры стало строительство не образцового коммунистического города, но сердца всей Руси Святой.
Все это впечатляет. Единственное, что остается вопросом: как соотносится с этой структурой собственно генеральный план? Для этой мощи, этой выстроенной с таким тщанием гигантской машины карты должны были рисовать стратеги из Генштаба — тут у нас направление главного удара (Кремль), тут отвлекающие маневры (Сити), тут рубежи обороны противника (охранные зоны памятников) и так далее.
Здесь — главный парадокс акции. Выставленные институтом Генплана карты грешат излишней культурностью. Они рассказывают, чего и где нельзя строить с точки зрения норм цивилизованного поведения в городе. Кого касаются эти запреты, если главным строителем города является заказчик этого генерального плана? С точки зрения этого заказчика, выставка — это "я сам себя душу, становясь на горло собственной песне". Она — масштабно, в размер всего Манежа — показывает и содержание песни, и что уже спето, и технологию удушения.
ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН