лет назад «Огонек» писал об очередном «историческом» пленуме КЦ ВКП(б), на котором прозвучал сенсационный доклад наркома НКВД Николая Ежова об обнаружении в рядах партии широкой сети троцкистско-бухаринских террористов и немецких шпионов, которые задумали убийство первого заместителя наркома обороны Михаила Тухачевского. Позже этот пленум назовут «расстрелянным», так как в течение ближайших двух лет будут уничтожены почти три четверти его участников. Хотя на самом деле масштабные репрессии в Советской стране шли уже давно — непрерывная череда социальных и классовых чисток, тотальная борьба с вредительством, коллективизация, кровавым катком террора прошедшая по деревне, массовые посадки и расстрелы неблагонадежных после убийства Кирова. Отчего же так памятен именно 1937-й? Ответ понятен: весной 1937 года репрессии дошли до высшего эшелона власти. Сразу после пленума все участники «бухаринской клики» были арестованы и расстреляны по обвинению в покушении на командарма Тухачевского, а уже в мае в подвалы НКВД отправили самого Тухачевского и едва ли не весь командный состав доблестной РККА. Через три года к расстрельной стенке встал и нарком Ежов. Теперь, спустя семь десятилетий после кровавого кошмара, разговоры про то «славное героическое время» все чаще окрашиваются оправдательными тонами: дескать, такое было суровое время, такова была неизбежная цена за мобилизацию перед лицом фашизма. Точно такими же словами и в 1937 году руководство страны оправдывало необходимость террора: к примеру, тогда главными героями «Огонька» были испанские коммунисты, сражавшиеся против генерала Франко. На обложке — рабочий выносит ребенка после бомбежки в Барселоне.