Спор о законе и благодати / Людмила Улицкая, № 8
Перед стеной
Разве можно было представить, что на тему нелицемерной веры и сознательной религиозности заговорят вдруг в стране, где утилитарность представлений об этой самой религиозности может переплюнуть разве что прагматичная религиозность большинства американцев? Ведь на наших глазах происходит что-то, похожее на зачатие, возможно, грядущего чуда, на которое так надеются в нашей отчизне почти все — от скрывающих это высокоумствующих мужей до пофигистов.
А что, если и в самом деле рухнет эта глиняная стенка, в которую упирается большинство традиционных религий, столько времени слепнувших от нестряхиваемой — не дай Бог! — пыли традиций? Тех традиций, которыми представлено все подряд из уважения к привносящим их именам. То есть дальше и начинаются живые христианство, буддизм или иудейский закон. И начинается иной человек, тогда как «ветхий» неизбежно уходит в былое.
Сергей
Ленинградская досада / Андрей Архангельский, № 9
Стоп, снято
Абсолютно согласен с автором статьи. Хочу лишь добавить что вообще не нужно сейчас (и в будущем) снимать фильмы о Второй мировой войне в принципе. Все то убожество, что снято на эту тему в РФ за последние 16 лет, — полное подтверждение моих слов. Про забугорные фильмы разговор отдельный. Хочется им — пусть сами решают, снимают и смотрят тоже сами. А нам достаточно прекрасных картин советского периода (их было снято очень много, и большинство очень достойные), которые и надо показывать и пропагандировать.
KJ
Ленинград, я еще не хочу умирать
Я родилась и живу в Петербурге всю жизнь. Обе мои бабушки пережили блокаду, не уезжая из осажденного города. Одной из них уже нет в живых, вторая, к счастью, жива и здорова.
Я согласна с оценкой, данной в статье сериалу. Уровень недостоверности фильма поражает. Но мне очень больно было прочитать, что, оказывается, все, благодаря кому мой родной город выстоял эти 900 дней и кто при этом выжил, выжили, оказывается, только потому, что ими был сделан выбор между культурой и смертью. А вот еще одна цитата: «Выжили те, кто смог есть лошадей, кошек, друг друга». Я очень вас прошу — не надо относиться с блокаде как к Куликовской битве. Еще живы люди, которые прошли это испытание. И они были обычными людьми, такими, как вы и я. А потом, по совершенно не зависящим от них причинам их жизнь резко и необратимо изменилась. Они не были готовы к этому. Но они продолжали жить и работать в городе, изменившемся неузнаваемо. Вокруг них была опасность, смерть. Они выжили ценой страшных потерь, сохранили очень многое в этом городе, сохранили своих детей. Если бы все эти люди отказались от своих внутренних ценностей, от своей культуры, я думаю, город бы не выстоял.
Безусловно, во время блокады в Ленинграде происходило всякое. Но всякое — это значит не только плохое, но и хорошее. И если об этом хорошем (о взаимовыручке, поддержке, стойкости) уже многое сказано, это не значит, что всего этого не было.
О. Иванова, 35 лет