В это до сих пор трудно поверить: Международная биеннале современного искусства в России. Ведь мало того что публика наша в массе более чем консервативна — как любила, так и любит передвижников да Шилова с Глазуновым, но даже интеллигенция к разным там инсталляциям относится как к форменному безобразию. Да и государство в любви к современному искусству никогда замечено не было. И 1-я биеннале 2005 года потрясала именно самим фактом проведения, хотя основная экспозиция в Музее Ленина своей неряшливостью больше смахивала на свалку ненужного хлама, чем выставку. Доходило до анекдота, когда люди проходили мимо музейного смотрителя в одном из залов, так никогда и не узнав, что на самом деле — это проект некоего художника Тино Сегаля под названием «Это хорошо».
1-й биеннале, однако, все простили — за смелость. Потому что не случись иные выставки в рамках биеннале, за такое и в милицию могли бы забрать. Один гигантский сталактит из заледеневшей мочи (австралийский проект «Желатин»), свисающий со стены Музея Ленина, чего стоил! В этом был и вызов обществу, и торжество справедливости: наконец «изо» и у нас легализовано. Вторую биеннале все тоже ждали, но по-другому: после хаотической первой ждали, что 2-я будет вдумчивым срезом всего главного в современном мировом искусстве. Внешне 2-я биеннале действительно смотрится цивилизованнее; тема основного проекта звучит заковыристо — «Примечания: геополитика, рынки, амнезия». Основной месседж: в глобализированном мире место искусства — на обочине, его роль — быть примечанием на полях транскапитала и масскульта. Но как бы нас кураторы ни уверяли, что все четыре части главного проекта программы — как главы одной книги, все равно выглядит неубедительно, настолько каждый «про свое». Если быть объективным, то это «всего лишь» качественное современное искусство, которое показывает нехорошую изнанку общества потребления. Кто бы спорил, что она нехорошая — но в случае с современным искусством это стало таким махровым штампом, что хотелось бы чего-то еще.
Главной фишкой 2-й биеннале стали в результате не темы и не идеи, а места ее проведения: две самые популярные площадки биеннале разместились в местах не то чтобы не артовых, но и антиартовых. На трех этажах строящейся Башни Федерации в московском Сити, а также на четвертом, недостроенном этаже московского ЦУМа (выставка американского видеоарта). Надо было видеть в день открытия лица перепуганных продавцов, торгующих Armani и Dolche с Gabbana, которые никак не могли понять, что за диковинная публика повалила в самый навороченный магазин столицы! И это пошло, конечно, на пользу искусству: чем шикарнее магазины ЦУМа, тем актуальнее здесь смотрится видео о маргиналах, пусть и американских. Работы здешние в буквальном смысле провоцируют потребителя благ цивилизации. Вот проект Майка Буше (Programi Derene de Vojag Agentejo, 2001): на сковороде до почернения медленно поджариваются сотовый телефон, новые кроссовки, одежда. Или работа тандема Аллоры и Касадилья «На обсуждении» (2005), где человек отправляется в мини-круиз не на яхте, а на перевернутом обеденном столе с подвесным мотором, по пути наблюдая мусорные свалки из этих предметов потребления.
В Башне Федераций, на 20-х этажах недостроенного небоскреба кажется, что некоторые работы словно для этой стройки и созданы. В первую очередь — перформанс болгарского художника Недко Солакова: двое мужчин в режиме нон-стоп покрывают стены комнаты поочередно то белой, то черной краской. Работа китайца Лю Дзяньхуа — контейнер, из которого просыпалась груда дешевых пластиковых товаров, - красноречиво иллюстрирует опять же тему консумеризма.
Словом, инсталляции, живопись, видео и объекты, несомненно, сильно выиграли от столь необычного контекста. Представить в голых стенах с балками и арматурой наружу, стекле и бетоне старое, в золоченых рамах искусство невозможно, а современное с его экстремальностью средств — более чем.
Другие выставки биеннале разместились аж на 35 арт-площадках города. При попытке охватить все естественно притупляется восприятие, боишься, что чему-то не уделил должного внимания — но, к счастью или несчастью, искусство, представленное здесь, — не нетленка. Так что угрызений совести, что что-то не увидел, не возникает.
Примечательны работы «спецгостей» биеннале — мировых классиков, практически неизвестных у нас. Тут и неземной красоты видеопроект швейцарки Пипилоти Рист «Пей мой океан» с плавающей и поющей в «морских кущах» самой художницей (Музей архитектуры), и видеоинсталляция звезды видеоарта Даррена Элмонда «Если ты был рядом», посвященная умершей бабушке художника. И лайт-боксы с завораживающими слайдами-фотографиями под живопись XIX века англичанина Джеффа Уолла в Музее архитектуры, и видеоработы главной феминистки современного искусства, австрийки Вали Экспорт…
Ну а если все же попытаться подытожить впечатления? Что бы ни утверждали устроители, 2-я Московская больше смахивает на грандиозный фестиваль contemporary art, чем на биеннале с ее чистотой кураторского замысла. Ощущение, что биеннале по-прежнему хочет приобщить к современному искусству всех без исключения. Однако широкая публика не только у нас, но и во всем мире никогда современное искусство не полюбит — очень уж это искусство неудобное. Оно ведь больше задает вопросы, чем утешает. Получается, что даже такие вот арт-форумы с размахом — праздник «для своих». Не слишком ли тогда накладно? Государство выделило на биеннале 52 миллиона рублей — сумма нешуточная. На открытии биеннале высокопоставленный чиновник от культуры, с пафосом заявивший, что нам давно уже пора интегрироваться в цивилизованный мировой арт-контекст, наверняка озвучивал новую политику государства к современному искусству. Что уже неплохо, вписаться ведь действительно нужно.
МНЕНИЕ
ДМИТРИЙ ВРУБЕЛЬ
художник
Ну да, 2-ю биеннале можно упрекнуть в том же, в чем и 1-ю: в хаотичности, иной раз даже в невнятности… Но вы понимаете, я эту среду, так сказать, наблюдаю примерно года с 75-го. И если проследить долю присутствия современного искусства в России за 30 лет (квартирники — Малая Грузинская — опять квартиры — первый русский «Сотби» — наконец 1-я биеннале), то извините меня: мы пошли вот на «Винзавод»… И мы там заблудились! Понимаете, и тут искусство, и тут, и еще по дороге искусство… И хрен выберешься. Мы в Башню Федераций на открытие не пошли, потому что побоялись, что будет ДАВКА! Вы понимаете — о таких масштабах и мечтать нельзя было, а теперь это реальность.
Современному искусству, на мой взгляд, это сегодня и необходимо — такой вот здоровый империализм, колониализм, чтобы застолбить в сознании людей сам факт существования, легитимности современного искусства. Оно впервые сравнялось по степени присутствия с кино, театром, масскультом… Можно не любить, любить, но это есть — вот чем важна биеннале. Если говорить о качестве… Современное искусство само по себе критично — поэтому оно не боится критики, оно, может быть, его и добивается. Потому что самое страшное сегодня для него — быть незамеченным, как это, к сожалению, бывает с большинством выставок в Москве. Для художников сегодня важно именно завоевание пространства.
Наконец, впервые такое провокационное мероприятие проводится при гласной или негласной поддержке государства. С одной стороны, это хорошо, что власть так современно мыслит — поскольку современное искусство есть символ, признак толерантности. Хотя, возможно, власть сознательно дает художникам сигнал: мол, при суверенной демократии такое возможно, делайте выводы. А художники наши, по моим наблюдениям, в большинстве и так вполне лояльны: никто бунтовать не собирается, устали, да и привычки нет.
ДМИТРИЙ ГУТОВ
художник
Я далек от восторгов по поводу масштабности биеннале: я вот был в будний день в ЦУМе, на американском видеоарте, и там народу было единицы. Примерно по паре зрителей на каждый экран (их там около 30). Поэтому и не стоит вообще говорить о каком-то массовом интересе к современному искусству — но биеннале, по-моему, и задачи такой не ставила перед собой. Кстати, на западных биеннале всегда идет четкий подсчет количества посетителей — от этого зависит, признают успешность выставки или нет. У нас, я думаю, этим никто не занимается, а зря. В том же ЦУМе сама организация довольно бездарна — например, экраны стоят слишком близко друг к другу и звук одного видео перекрывает соседние. Кураторы явно не продумали детали, но кураторы тотально всегда таковы. Вообще, кураторов всегда легко ругать, но все же я призываю к гуманизму: они сделали и так много. Были вещи, которые меня по-хорошему поразили: Джефф Уолл в Музее архитектуры, видеоработы Вали Экспорт… Выставка Кулика «Верю» — самое концептуальное зрелище. Привлекает ясностью концепции и стилистического решения, хотя все его теперь будут упрекать в реакционности. Ну и пусть.
Фото КОНСТАНТИНА РУБАХИНА