Я его сразу узнал. По заутюженным складкам на брюках. И клеткам на пиджаке. И расстегнутому воротничку рубашки. И лоснящейся сытости на довольном лице. Наш человек. Только разве мало в Америке лоснящихся американцев в клетчатых пиджаках? Немало. Однако пиджаки на них сидят по-другому, и лоснятся они иначе — уныло как-то, буднично. Они родились в этом состоянии. А наш человек, особенно если покинул Отечество, когда оно было еще сплоченным и нерушимым, к этому состоянию долго шел и хочет, чтобы все это видели.
Вот я и увидел. Он смотрел на меня с глянцевых страниц журналов, со стен телефонных кабинок и автобусных остановок, с плакатов в метро и огромных рекламных щитов на Тайм-сквер. Он рекламировал банк. Сити-банк. Исконно нью-йоркское учреждение.
Потом он заговорил. Из телевизора. По всем каналам одновременно. По-английски. У него был тяжелый, нарочито русский акцент (в газетах в духе политкорректности его потом назовут восточноевропейским). Он смотрел прямо в камеру немигающими глазами и улыбался откровенно фальшивой улыбкой. Он говорил: «Хелло! Май нейм из Роман». И потом: «Выгодно! Очень-очень выгодно!» Речь шла о какой-то программе, начисляющей клиентам очки за потраченные деньги, которые (очки, а не деньги) можно было потом поменять на мили и уже на них (на мили, без всяких денег и очков) улететь хоть к чертовой матери. Я подумал: «Ну, ваще...»
Оказалось, не я один так подумал. Первым удивился журнал U.S. Banker, который не мог понять, зачем консервативному Сити-банку понадобилась такая рискованная рекламная кампания. Доверчивый лучезарный эмигрант, явно не подозревающий о расставленных для него финансовых тенетах капитализма, скорее отпугнет, чем привлечет потенциальных клиентов. Вместо улыбки, на которую она была рассчитана, у большинства американцев реклама вызвала сочувствие к Роману («Какой наивный!»), а у большинства наших соотечественников злорадство («Видали идиота!»). Результат, впрочем, был один: и те, и другие на его обещания не купились. И 100 миллионов долларов, вложенных Сити-банком в русский характер, улетели на ветер.
«Я вам скажу, в чем их главный просчет, — сказал креативный директор крупной рекламной фирмы «Форт Франклин» Марк Галлучи в интервью все тому же U.S. Banker. — В сознании американцев понятия «русский» и «бережливый» сочетаются с трудом. Они почти противоречат друг другу».
Еще бы. Если вечеринка в честь запуска в Америке русской водки проходит у подножия статуи Свободы (для чего у города Нью-Йорка арендуется целый остров) и на ней кормят белужьей икрой, перепелиными яйцами, зажаренными осетрами и молочными поросятами. Если яйца Фаберже скупаются оптом, а футбольные игроки — в розницу. Если на русских аукционах «Кристис» и «Сотбис» картины стоят больше, чем годовой бюджет иного африканского государства. Станем мы после этого интересоваться какими-то там очками и милями?
С начала марта рекламные ролики с незадачливым Романом из эфира исчезли. Видимо, в Сити-банке пересматривают концепцию. О, эта загадочная русская душа! Невыгодно. Очень-очень невыгодно.