«Наш писатель — богемщик»

«Огонек» и телеканал «Домашний» представляют неизвестные библиотеки известных людей

АЛЕКСАНДР ШАТАЛОВ, телеведущий

У писателя Василия Аксенова жизнь на три дома: в России, где большинство его читателей, во Франции, где он в основном работает, и в Америке, где он жил в последние годы. Из окон его московской квартиры виден Кремль, но беседу мы начинаем с воспоминаний о Магадане, где прошла его юность и куда были сосланы родители. Тем более что его мать, Евгения Гинзбург, написала о лагерной жизни пронзительную книгу «Крутой маршрут».

Сколько вам было лет, когда арестовали ваших родителей? Вы уже тогда читали книги?

Маму взяли, когда мне было четыре с половиной года, папу чуть позже. Что-то мне читала мама. Я помню из Хармса: «Жили в квартире сорок четыре, сорок четыре веселых чижа». Полгода я провел в специальном детском доме для детей врагов народа. Меня везли туда как Ленина — в пломбированном вагоне. Это было странное учреждение, расположенное в бывшей церкви, мне кажется, на стенах нашей спальни просвечивали лики святых. Там никто ничего не читал. Оттуда уже меня забрал дядя, и когда я попал в Магадан, к родителям, то очень удивил их тем, что приехал не каким-то лохом, а довольно образованным подростком. Мама была поражена, что я знаю наизусть многие футуристические стихи Маяковского. Она же, в свою очередь, читала мне вслух ее любимого Пастернака.

Когда вы прочитали «Крутой маршрут»?

Как только мама завершила работу и дала мне рукопись. До этого она рассказывала, что есть в книге, в магаданские вечера, под свист норд-оста. Не суммировала ничего, не подводила итогов, не говорила, кто виноват. Чтобы я не попал в большую переделку. Но Магадан был на самой грани ГУЛАГа. Мимо нас каждый день шли этапы из порта, иногда в кандалах… Такие картины для нас, школьников, были обычными, мы их даже не замечали. Помню, как мы идем с одним мальчиком по улице, и он рассказывает: «Слушал вчера «Голос Америки» — они утверждали, что у нас нет свободы, не понимаю, что они имели в виду». Кстати, «Крутой маршрут» на Западе экранизировали, но фильм не имел успеха и был затравлен левой критикой, а вот спектакль по книге до сих пор с успехом идет в театре «Современник».

После публикации вашего романа «Коллеги» критика стала писать о вас как о лидере молодежной прозы. До сих пор на вашей полке стоят книги многих ваших друзей.

Я сразу попал в эту компанию. Это был мой самый близкий круг, во многом богемная среда: Белла Ахмадулина, Евгений Евтушенко, Виктор Соснора… Андрей Вознесенский надарил мне за прошедшие годы массу сборников, и везде такие чудесные надписи.

Евтушенко посвятил вам стихотворение «Между городом Да и городом Нет». Кто вам ближе — Евтушенко или Вознесенский?

Наверное, мне ближе Андрей. Сегодня он, несмотря на болезнь, продолжает сочинять удивительные стихи. Невероятная игра внутри языка. Читаю это все и думаю: потрясающий наследник Хлебникова и Маяковского, какая-то прямая линия от Пастернака.

Ваше творчество делится на раннюю прозу, молодежную и ту, что создавалась в Америке, в эмиграции...

Я там плодотворно работал. Это миф, что русский писатель не может творить вне России. Конечно, очень горько, что у тебя нет возможности окунуться в эту кашу московского языка. Когда я стал возвращаться сюда (а возвращался я постепенно), то понял, что колоссально отстал. Но я, во-первых, овладел английским, а во-вторых — почувствовал себя интеллектуалом. Потому что наш писатель — не интеллектуал, в лучшем случае — он богемщик, в худшем — охотник. Я не был охотником, богемщиком был. За время работы в Америке я проникся чувством близости к литературе XIX века. Мы — нерасторжимая часть этой большой литературы.

После того как вы вернулись из Америки, у вас вышло сразу несколько книг. Чем объясняется ваш интерес к роману как к жанру?

Роман переживает кризис, и я пытаюсь отвечать на этот кризис своими книгами. Мы — те, кто вроде бы должен уже замолчать, — все-таки держимся. Сейчас я написал новый роман, он скоро выйдет. Называется «Редкие земли». Это в какой-то степени сага предпринимателей, владельцев корпораций по добыче редкоземельных элементов.

Если бы сейчас у вас была возможность составить домашнюю библиотеку для молодых читателей, что в нее вошло бы? Или, может, есть интернет и печатные книги не нужны?

У меня нет времени заниматься интернетом. Я обращаюсь к нему, только когда мне нужна информация о чем-либо. Например, в «Редких землях» часть действия происходит в государстве Габон. Именно оттуда я извлекал сведения о Габоне. А какие книги посоветовал бы? Я много читал, когда был председателем Букеровского жюри. Прочел 68 романов. Из них самый лучший — Анатолия Наймана «Каблуков». Также посоветовал бы молодым читателям иметь романы Дмитрия Быкова.

Выходили ли ваши книжки в «Библиотеке «Огонька»?

По-моему, нет. Я же был диссидентом. Не допускался на советское телевидение и в такие элитные издания.

 

Следующий выпуск передачи «Библиотека «Огонька» — в субботу, 3 марта, в 16.00. О своей библиотеке расскажет писательница Оксана Робски.

Фото АЛЕКСАНДРА ШАТАЛОВА

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...