Цены на газ стали стартом антирусской пропаганды в Минске. Писатель Светлана Алексиевич объясняет это так: сейчас — «время секонд-хенд», время устаревших идей и не чувствующих перемен политиков.
«Время sekond-hand» — так же называется и ее новая книга о мире, стоящем на пороге перемен, о нас с вами, предлагающих старые решения для новых проблем
«Три славянских народа близки и когда-нибудь будут вместе», — сказали вы во время последней нашей встречи год назад. Но события работают не на взаимопритяжение.
Наше время — время исторических обид, и оно будет достаточно долгим. Разное кипит в котле, высокая температура. У меня мать украинка, отец белорус. Живу я в Беларуси, но человек русской культуры, с детства нахожусь как бы в одном и одновременно в трех разных мирах. Знаю, сегодняшние настроения на Украине — из глуби, а не из газет. Мои киевские родственники, молодые ребята, рассказывали, что в День независимости тысячи людей (молодых) вышли на улицу в майках с надписями «Слава Богу, что я не москаль». И мои родственники тоже. Говорили с восторгом, перечисляли свои фантастические обиды на Россию со времен Киевской Руси. Почему-то заимев компьютер и интернет, люде не поумнели, а поглупели. Ребята, возьмите учебник истории, почитайте и увидите, что вы говорите чепуху. Вы просто малообразованные люди. Но сейчас время такой мифологии. Время секонд-хенд — подержанные брюки, идеи… Слова и цели…
Действительно ли антироссийская риторика популярна в Беларуси?
Беларуская ситуация трагическая. Из-за Лукашенко потеряно страной 12 лет. Постсоветское пространство (кто как), но оно все-таки шло в рынок, а мы сохранили колхоз и очень этим гордились. Где-то уворуем, где-то продадим оружие, водку... Перепродадим русскую дешевую нефть... Россия долго играла в эти игры, поскольку был гипноз братства и, конечно, геополитический расчет на объединение. Политический инфантилизм с обеих сторон. Лукашенко никогда и ни с кем не поделится властью, не пустит к себе русский капитал. И русский капитал наконец сообразил, что не в коня корм, и не хочет ждать, когда кто-то другой рано или поздно придет в Беларусь. Так узаконено, во всяком случае в сознании европейцев, что это зона влияния русских.
Хотят ли беларусы быть зоной русских?
Если кто-то разъединил Беларусь и Россию, то это Лукашенко. Не национальные идеологи, а именно, как это ни странно, он, озвучивший на словах совершенно другую программу.
Беларусы раньше всегда голосовали за объединение, второй государственный язык, потому что сильна еще была советская пуповина. Меньше всех мы были готовы к самостоятельной жизни. Свободу нам история просто подарила. Традиций борьбы за нее, как в Прибалтике или на Украине, у нас нет. Героев этой борьбы единицы.
Но если бы вы послушали сегодня беларуское телевидение… Изо дня в день идет антирусская пропаганда: «Нас обманули», «Сами захлебываются от нефтедолларов, а наши дети будут мерзнуть в холодных домах», «Забыли, что мы вместе воевали в 41-м». Вот у Абрамовича такой-то катер, кто-то там в Куршевеле девиц в шампанском купает… Вот как они живут, а хотят заработать на бедном беларуском народе. Кончился лукашенковский социализм. Надо принимать жесткие рыночные условия…
Что сделает Лукашенко? Признается, что уворовал у нас 12 лет? Нет! Виновата Россия… Богатая Россия… Она будет виновата в том, что поползут цены на бензин, на товары, продукты, на коммунальные услуги... Остановится рост зарплат, пенсий. Я ни разу за все дни конфликта не слышала по телевидению и не читала в беларуских газетах, что мы вместе воевали в 41-м. По достигнутому соглашению Россия предложила на пять лет достаточно мягкие условия перехода Беларуси на рынок. На днях Лукашенко заявил, что будет сотрудничать «и с чертом, и с дьяволом». Все в обмен на власть. И любовь тоже.
И на какую почву падают эти зерна?
Я не хочу обижать собственный народ, но, как художник, я должна быть честной. Мой диагноз: подсознание Лукашенко — это и народное подсознание. Смесь тюрьмы и детского сада. Сегодня это близнецы. Президент делает такой народ, а такой народ делает только такого президента.
На улице, в троллейбусе, метро уже начались разговоры об «этих русских», о том, что «у нас справедливое государство, а там бандиты у власти», «пусть платят нам за пошлину». Существует только один канал влияния — государственный, где Лукашенко, как Фидель Кастро, каждый день на экране. В первые дни торговой войны вместо русских каналов у нас шло кино.
Так чего же сегодня стоит дружба народов, на которой все мы были воспитаны?
Это уже миф, но время мифов кончается. Мы живем в совершенно другое время, нравится нам это или нет. Новых идей нет, есть только новые желания. Миром, и не только у нас, правит культура потребления. То, что недавно называлось духом, сердцем, — все отошло в область советской мифологии, призраков ХХ века. И люди оказались в примитивном капитализме, их мышление деформировано и обесточено. Вот за религию схватились, да и к ней отношение как к супермаркету. Я недавно была на Валааме — золото течет по стенам, а служители с глазами работников фирм, а не служителей храма. А лимит надежд кончился.
Еще 20 лет назад, когда мерзли Литва, Латвия, и там в университетах читали лекции в пальто, но тогда обещали: потерпим, затянем пояса, но мы будем свободны. Будет новая жизнь. Беларусы этот момент прозевали. Сейчас люди хотят иметь новые машины, товары, путешествовать, делать евроремонт в квартирах. А беларусам только сейчас придется мерзнуть, учиться жить по своим средствам. Пройти этот путь позже всех.
Вы сказали об энергии обиды, которая питает наши сегодняшние отношения. Как долго народами переживаются обиды?
Исторические обиды живут очень долго. Я думаю, не одно поколение.
То есть на нашем веку Украина не станет опять братской?
Нет. Все мы превратились в партнеров.
А Беларусь перестанет быть братской?
Почему опять брат, а не партнер? Хотя на сегодняшней сцене игроки все вчерашние. Патриотическая карта еще до конца не разыграна. Если бы Россия более жестко себя повела, агония режима Лукашенко началась бы сегодня. Крестьянско-советский народ долго терпеть невзгоды не стал бы. Но в России понимают: иметь врага в лице Лукашенко очень опасно, он абсолютно неуправляемый. Его средства — шантаж и коварство. Он уничтожил все: общедемократические организации, оппозицию разбил, выгнал западные фонды и организации. И вдруг еще одно — это газ и нефть. Он бессилен. В истерике. В западне. Страшен и опасен. На его глазах рушится его детище, его миф — миф о батьке и народном государстве. Лукашенковский социализм за чужой счет. Никакого феномена Лукашенко, банальный политический просчет Кремля. Сами породили Стеньку Разина или Дмитрия Самозванца. Или того и другого в одной упаковке. И еще от него получаете… Шантаж только начался: чем холоднее будут наши батареи, тем опаснее будет он. Поднимут голову вслед за ним и враги России, и некоторые политики… Злу тоже нужен лидер.
Вы говорите, что мир изменился и дружба народов стала архаизмом. Что взамен?
Что такое ЕС? Это же не братство в нашем понимании, а жесткая прагматическая конструкция. В Европе так много разных народов, что почти нет Европы. Разнородная эта масса не переплавлена, как в Америке. В Париже французы живут отдельно, китайцы и африканцы — в своих районах. И есть общегражданское законодательство. Везде нащупывают, пробуют, как идти к новому миру.
А вопрос — надо ли переплавляться?
Надо жить вместе, но еще никто не знает как. Повторю: все пробуют. Беларусам надо определиться — кто они. Часть Российской Федерации или отдельное европейское государство? Пока они хотят и того, и другого.
Для меня за словами о братстве и братьях-славянах стоит только беспомощность политиков, они не готовы к новому миру. Хотя пора бы уже перестать делить собственность, а думать о смыслах.
Перед нами совершенно новые вызовы. Старая терминология не годится, она тащит нас в прошлое. Все время на него натыкаемся. Пытаемся будущее выстроить по прошлому.
Прошлое еще впереди — вот что для меня очевидно. Моя новая книга называется «Время sekond-hand». Она о том, что мы никак не можем вырваться в будущее. Все, чем мы сегодня пользуемся, — это из старых рук. Копируем Запад, самих себя вчерашних. Нас нет, мы куда-то подевались. Или мы на грани перехода куда-то, или нас вообще не будет.
Не может же главной идеей человеческой жизни быть гедонизм. Это унизительно для человека.
Но у нас общая память о великой Победе.
Война уже принадлежит отдельным странам и истории. Мой отец, советский офицер, воевал с бендеровцами, а сегодня бендеровцы на Украине — народные герои, им ставят памятники. Значит, есть украинская история войны. То же в Прибалтике, там зеленые братья — герои. Общей войны уже нет. Если у нас что и осталось общего, то это память о советском большевизме. Но мы с этим еще не разобрались, не проговорили.
Но, может, национализм, патриотизм и есть новая идея сегодня?
Беларусам неуютно возле русских, потому что они маленькие и, как выяснилось, бедные. Русским неуютно возле Европы и возле Азии… И никак не получается, как у всех. Но национализм — это временное убежище. Какой национализм может быть после Чернобыля, после того, как открыты возможности клонирования? На руинах империи всегда гуляет много тьмы и крови, много призраков. Ноутбук через два года устаревает, а мы хотим, чтобы наши чувства и слова были неизменными. Не менялась история. В мире больше всего стали говорить об энергоресурсах, но никто не говорит о главном, о том, что мир стал полностью принадлежать маленькому человеку. А маленький человек выбирает маленьких президентов. Время большое, а они маленькие. Я не о газе и нефти хотела с вами говорить, а о будущем. Кто перекрыл кран, по которому шла русская нефть в Европу? Кран накрыло прошлое…
БЕСЕДОВАЛА ЕКАТЕРИНА ДАНИЛОВА
ТОРГОВАЯ ДУЭЛЬ
Нефть — это только начало
«Нефтяное перемирие» отнюдь не сняло напряжения в отношениях между Россией и Белоруссией. Вслед за «нефтяной войной» последовала «сахарная» — впрочем, также завершившаяся компромиссом. К «братсконародной» риторике стороны, однако, не возвращаются, больше того — держат за пазухой полный набор экономических мер, которые могут испортить жизнь соседу. Так, Россия грозит высокими пошлинами на белорусские товары. Лукашенко, в свою очередь, напоминает, что именно через Белоруссию проходят авто- и железнодорожные торговотранзитные пути между Россией и Европой.
Нефтегазовые поздравления
«Если бы не отстояли приемлемую цену на нефть, конкурентоспособность нашего предприятия резко бы снизилась», — признается «Огоньку» гендиректор «Бобруйскагромаша» Евгений Пахилко. Даже сейчас, когда угроза позади, чувствуется напряжение. «Будем разрабатывать программы экономии энергии, — продолжает гендиректор. — Но, главное, осталась жесточайшая обида: столько лет дружим, а чуть что — нам все грозят перекрыть».
Впрочем, это еще не самый плохой вариант. Сотрудники крупнейшего предприятия Белоруссии, «Гродно Азот», в канун Нового года вообще могли потерять работу. «Скачок цен на газ поставил под вопрос существование предприятия, которое потребляет 10 процентов всего поставляемого в страну газа», — рассказывает председатель первичной организации профсоюза работников «Гродно Азот», депутат горсовета Сергей Антусевич. После того как стоимость газа выросла до 105 долларов за тысячу кубометров на границе, предприятию газ стал отпускаться по 125 долларов. «В первый же рабочий день нам объявили, что при таких ценах убытки за январь составят около 8 миллионов долларов, — рассказывает депутат. — Продолжать работу в этих условиях просто нет смысла». Он подчеркивает: закрытие «Гродно Азота» стало бы ударом не только для сотрудников — налоги предприятия формируют треть городского бюджета. Проблему решали на уровне правительства: поставочные цены для «Гродно Азот» были снижены. В итоге пострадали только сотрудники, получающие социальные пособия.
Сладкое похмелье
На время все забыли, что 29 декабря прошлого года Россия приостановила и импорт сахара из Белоруссии. Сахар, конечно, не нефть, но остановка экспорта была способна похоронить отрасль, ведь на российский рынок поставляется практически весь производимый в стране свекловичный сахар (350 — 400 тысяч тонн в год). Впрочем, в конце прошлой недели достигнута договоренность: Белоруссия сократит объемы экспорта сахара в Россию почти в 2,5 раза. Мы же в ответ позволяем ввозить сахар беспошлинно. «Мы довольны, что ситуация разрешилась хотя бы так, потому что, честно говоря, готовились к худшему, — вздыхает замдиректора Скидельского сахарного комбината Дмитрий Каневич, — но в любом случае объемы производства придется снижать».
Мясомолочный, мебельный и телевизорный фронты
Когда Минск ввел транзитные пошлины на нефть, Москва пригрозила пошлинами на все ввозимые в РФ белорусские товары. На прошлой неделе глава Минэкономразвития Герман Греф еще раз напомнил: Россия пойдет на это, если Белоруссия не отменит дискриминационные меры в отношении российских товаров. «Распоряжение о введении запретительно высоких пошлин, которые сделают белорусскую продукцию неконкурентоспособной, готовится в отношении таких товаров, как грузовики и трактора, телевизоры и бытовая техника, продукты питания и сельхозпроизводства, — поясняет «Огоньку» эксперт Московского фонда Карнеги Николай Петров. — Практически все производства Белоруссии, за исключением нефтепереработки и текстильной отрасли, продукция которых частично поставляется в Европу, находятся в сильной зависимости от российского потребителя». Так, к примеру, 80 процентов экспортируемой из Белоруссии мебели идет на наш рынок. По телевизорам и молочным продуктам эта цифра выше — 90 процентов, по мясу — все 100 процентов.
Зависимые от российского рынка отрасли белорусской экономики нервничают. «По предварительной информации, пошлины будут существенными, — говорит начальник отдела по связям с общественностью мясной компании «Инко-Фуд» Марина Литош. — Придется тяжело, ведь 70 процентов нашей продукции идет в Россию». По словам Литош, в случае введения пошлин не исключается даже закрытие предприятия, где трудится более тысячи жителей Бреста и которое является генеральным спонсором Национального олимпийского комитета Белоруссии.
«Очень неприятной» называют ситуацию и сотрудники известного производителя кухонных плит «Гефест». «Пошлина съест всю прибыль, — вздыхает работник отдела планирования, попросивший не называть его имени. — В принципе можно переориентироваться на рынки других стран СНГ, но это ведь время».
Беспокоятся и работники текстильной отрасли, в адрес которой угроз еще не звучало. «Если введут пошлины, останется надеяться на челноков, умеющих ввозить товар обходными путями», — рассказывает замначальника коммерческого отдела брестской трикотажной фирмы «ЭЛМА» Людмила Толмачева.
ОЛЬГА ГОРЕЛОВА
Фото АНДРЕЯ ЛЕНКЕВИЧА