И оказалось, что новую режиссерскую работу Козакова — 6-серийный сериал «Очарование зла» о российских парижских эмигрантах, в 1930-е годы работавших на НКВД (Сергей Эфрон, Вера Гучкова, Константин Родзевич и другие, а также чекисты Рейсс и Кривицкий, отказавшиеся служить СССР и впоследствии ликвидированные), — постигла схожая судьба. По крайней мере, в первой ее части: почти год картину, приобретенную каналом «Россия», не показывают российскому зрителю. «Причины оставляем без комментариев», — заявили «Огоньку» в пресс-службе телеканала. Более того, причины не разглашаются даже автору фильма, что Михаила КОЗАКОВА, понятно, ничуть не осчастливливает. Ни насильно, ни по доброй воле:
— Самое хреновое — ждать и догонять. Для всего этого нужно адово терпение.
Вам вроде бы не привыкать…
Есть вещи, к которым привыкнуть довольно сложно. Я ждал выхода на экраны «Покровских ворот»… да мало ли чего ждал — и тогда, и сейчас. Когда меня спрашивают «Вам при каком строе больше нравится?», я отвечаю вопросом: «А вам какие ноги больше нравятся — толстые кривые или тонкие кривые?» Есть масса плюсов в обоих вариантах, при всех системах. Но на самом деле задержка с российской премьерой странная. Когда ты сделал картину год назад и ее купили на «России», более того — она уже прошла для русскоязычных зрителей во многих странах по каналу RTVI…
У Гусинского, стало быть. Может, в этом причина ожидания?
Ну и что? Сейчас все же не те времена, когда про английского Шапиро рассказали по Би-би-си, а наш советский Шапиро трясется, услышав это... Если бы вы были корреспондентом «Нью-Йорк таймс», то я бы стал обороняться — по пушкинскому принципу: «Я сам могу ругать Россию сколько угодно — но не люблю, когда это делает иностранец». Более того, я был бы крайне взвешен в оценках — ведь до конца утверждать что-либо невозможно. Мог бы при известной изворотливости свернуть на другую тему и рассказать о том, что я готовлю новую стихотворную программу, и не одну. Что я сегодня волен читать со сцены все, что мне угодно, — что я и делаю.
Вы и в середине 80-х читали публике «Реквием» Ахматовой — несмотря на настойчивые нерекомендации.
Было. Но когда я в те же годы рискнул прочесть Бродского, ко мне пришли люди из соответствующей организации… Так вот, я мог бы в беседе с «Нью-Йорк таймс» свернуть на эти вещи и найти массу плюсов в своем нынешнем существовании.
Более того, вы их находите и без моих американских коллег.
И заметьте, вполне искренне. Я могу посмотреть любой фильм, купить любую книгу — а не везти, трясясь от страха, книги Солженицына, Гроссмана, Бродского или Виктора Некрасова в Союз через границу, положив поверх них в чемодан свою фотопробу в роли Дзержинского и тихо надеясь, что в случае чего отделаюсь легко.
Это когда?
В 80-м... Более того — сегодня, если я найду деньги, то теоретически могу делать все, что пожелаю. Если я хочу чуть глубже копнуть, прочитав замечательный роман Виктора Левашова, историю убийства Михоэлса, то, найдя деньги на постановку, сяду за сценарий по этому роману и, может, даже сниму этот фильм. А при господах Лапине и Мамедове (соответственно глава Гостелерадио СССР в 70-х — начале 80-х и его первый заместитель. — «О») я об этом сюжете не мог и заикнуться.
Четверть века назад вы могли позвонить Сергею Лапину и спросить, почему «Покровские ворота» не показывают по ТВ?
Мог. И если считать ответом развернутый ор Лапина на тему «Вы сняли мерзостную картину», то да, тогда мне ответили. Но сейчас вообще не у кого спросить. По слухам, «Очарование зла» покажут в феврале, точнее — и официальнее — мне никто не говорит… Видимо, там свои принципы — купили картину и сообщать о планах не обязаны; что ж, тоже возможный вариант рассуждений. Равно как и другой: может быть, сама коллизия «чекисты против чекистов» — так сказать, дела не только давно минувших дней, о чем мне, понятно, неведомо… Короче, терпим, фурычим в меру сил — программу новую готовлю, двухтомник вышел, снимаюсь. Даст Бог денег, сил и каплю везения — будет Михоэлс. Даст еще — «Блуждающие звезды» Шолом-Алейхема: давно хожу вокруг, облизываюсь — никто пока не хочет.
Ответ на вопрос, возможны ли «Покровские ворота» лет через 25 — про 82-й год, в который вышел фильм, предполагаю. Не спросить: «Почему?» — не могу.
Однозначно: нет. Потому что «Покровские» — водевиль. Жанр, который для этих героев при жизни в 82-м невозможен — для них в это время все складывается слишком хреново. А разоблачать их или делать несчастными — не хочу. Где был бы Хоботов? В Израиле, куда ему еще такому…
Вместе с Людочкой?
Вполне: любимая и любящая русская жена, сплошь и рядом у отъезжавших.
А Маргарита Павловна?
Стала бы функционером, скорее всего. Что-нибудь внешнеторговое — «Фирмас э банкас латиноамериканос». Грустно все, повторяю — слишком грустно, чтобы снимать.
Да и «шпаликовский мальчик» — как назвал вашего главного героя Костика Сергей Соловьев — в пожилом возрасте может измениться не к лучшему.
Шпаликовский старичок, да? Ну если не к лучшему, то он уже и не шпаликовский.
Думаете, сам Геннадий Шпаликов не переменился бы, если бы не покончил с собой?
Я не думаю, а знаю точно. Потому что знал Гену. Могу поручиться: такие, как он, как Виктор Платонович Некрасов, как Высоцкий, неизменяемые. Здесь и убеждения, и алкоголизм — это тоже, знаете, не способствует гибкости позвоночника. «Молодость — недостаток, который быстро проходит. Каким рассудительным я буду, каким умеренным стану я», — говорит в «Покровских воротах» Костик, «шпаликовский мальчик» авторства Леонида Зорина. Так вот, в более позднем романе Зорина есть персонаж Константин Ромин — уже не основной, неглавный…
Константин. В переводе с античного — «постоянный».
Слишком постоянный. Он у Зорина стал писателем и покончил с собой. Как Шпаликов.
Если бы снимали продолжение — тоже бы «убили»?
Думаю, это слишком мрачный исход даже для 82-го года… Да нет, никаких продолжений: стопроцентно герметичная история, к тому же в жанре комедии. Вот вам более простой вариант, и тоже из моих фильмов, — «Безымянная звезда». Вполне можно догадаться, что эта дама, которая мечется между любимым и богатым, будет несчастлива и в том, и в другом случае — хоть с одним живи, хоть с другим. Это ведь ясно и без продолжения. Лучше давайте догадываться. И про нее, и про Хоботовых, и про артиста Велюрова, и про Костика; в конце концов, его смерть — лишь частное мнение автора.
И про «Очарование зла»?
А вот тут лучше давайте ждать.
Фото: ЮРИЙ БЕЛИНСКИЙ/ИТАР-ТАСС; МОСФИЛЬМ-ИНФО