Итак, еще один политический кризис в Киргизии разрешен миром. Требования оппозиции удовлетворены, президент Курманбек Бакиев подписал конституцию, существенно ограничивающую его права. Крови не было, как и весной прошлого года, когда мне пришлось оставить пост президента Кыргызстана.
Конечно, отличие событий марта 2005 года и ноября 2006-го налицо: тогда, полтора года назад, произошел самый настоящий госпереворот. Сейчас оппозиция была другая — опирающаяся на более широкие социально-политические силы, выдвигающая весьма конструктивные требования. Мирные митинги, шествия, переговоры — и, как результат компромисса, новый основной закон страны, который продвигает развитие демократических процессов в Кыргызстане. В марте 2005-го я мог остановить мятежников — мне это советовали ближайшие помощники, особенно военные. Но я всегда решал все вопросы мирным, политическим путем, никогда не использовал силу против своего народа. Полагаю, те обстоятельства моей отставки сыграли немаловажную роль в выходе из нынешнего кризиса в Кыргызстане. Я рад, что хоть в этом мой уход из власти пошел на пользу моей стране. Мне также приятно, что даже в такой сложной, кризисной ситуации власть и оппозиция в моей стране показали: у Кыргызстана теперь есть чему поучиться.
Казалось бы, парадокс: после переворота — и вдруг демократические тенденции такой силы. Да, новая власть, как это водится, в первую очередь озаботилась делами свергнутого президента, а не социальным и экономическим положением страны. Создали специальную госкомиссию по поиску «акаевского имущества» и «акаевских денег», призвали для этой цели специального американского сыщика Либермана, заплатив ему полмиллиона долларов аванса. И что же? Сейчас на уровне Генпрокуратуры Кыргызстана официально заявлено: на сегодняшний день против Акаева нет ни одного уголовного дела, а те, которые были заведены, «открывались поспешно» и ныне прекращены. Нет теперь ни комиссии, ни сведений от Либермана: официально та же прокуратура объявила, что ни цента не найдено. А есть спад экономики, уменьшение инвестиций, рост безработицы: многие граждане уехали за границу в поисках работы — в Россию, Казахстан…
Тем не менее демократические тенденции в моей стране не только сохранились, но и, как видим, весьма успешно сработали на практике в столь опасной ситуации, вновь сохранив Кыргызстан от большой крови. Это значит, что демократия, развитию которой я уделял особое внимание, пустила глубокие корни. При моем президентстве было около 5 тысяч неправительственных организаций — по одной на тысячу граждан Кыргызстана; мы открыли мощнейший международный центр поддержки независимых СМИ — с типографией, прочей инфраструктурой… Так что именно гражданское общество сыграло главную роль в формировании новой оппозиции.
«Новая», впрочем, немного не то слово. Большинство ее лидеров прошлой весной были соратниками Курманбека Бакиева, многие из них — депутаты нашего парламента, постоянно критиковавшие президента Акаева. Я не препятствовал такой критике: если парламент становится карманным — демократия кончается. Мы вместе искали и находили компромиссы; видимо, и эта политическая наука теперь пошла оппозиции на пользу.
О потери власти я не сожалею и не сожалел: еще в 2003-м я объявил о том, что работаю последний конституционный срок, а в декабре 2005 года передам власть законно избранному преемнику. Жалею до сих пор об одном: не удалось осуществить полностью легитимную — через выборы — смену президента.
Думаю, однако, что не за горами время, когда я и моя семья сможем вернуться на родину, в нашу страну: ведь в ней появилось равновесие, два центра силы — парламент и президент. Во власть я как не рвался, так и не рвусь — вернувшись после 15 лет перерыва в фундаментальную науку, за прошлый год я опубликовал четыре работы… Многие очень скептически относятся к самой возможности существования демократии в странах нашего региона. Мы доказали: демократия там есть и в случае нашей страны, она работает весьма достойно, даже после государственного переворота. Так что Курманбеку Бакиеву могу пожелать только одно: выполнить другие предвыборные обещания — создать правительство национального согласия, превратить государственное телевидение в общественное. С первым — конституционной реформой — все получилось, хоть этот шаг дался с огромным трудом, под напором извне. Дальше будет легче; проверено.
Фото Vyacheslav Oseledko/AFP/East News