Культурный протест

Русский собор решает, какие из прав человека применимы к русским

Современный фундаментализм подпитывается от культуры:  «карикатурный скандал», погромы выставок, анафемы на тех, кто посмотрит неугодный фильм или пойдет на концерт... Православный фундаментализм, как потенциальная идеология новой российской державности, не менее опасен, чем исламский радикализм

Александр Солдатов

К чести православных фундаменталистов, надо сказать, что они ведут себя гораздо спокойнее, чем их «коллеги» из Ирана или арабских стран. Провокация наподобие «карикатурного скандала» не способна вызвать в России массовых протестов. Угроза анафемы на зрителей фильма «Код да Винчи», с которой выступил митрополит Агафангел (Саввин), не сказалась на кассовых сборах прокатчиков. А призыв наместника московского Сретенского монастыря архимандрита Тихона (Шевкунова) отказаться от услуг сотовой компании, спонсирующей концерт Мадонны, не сказался на доходах бизнесменов.

У нас православный фундаментализм влияет не столько на поведение людей, сколько на решения власти. Так, весной этого года, испугавшись перенесения «карикатурного скандала» на российскую почву, власть закрыла газеты в Волгограде и Вологде, а также интернет-издание в Барнауле, на форуме которого какой-то аноним оскорбил мусульман.

А вот более свежая и анекдотическая история. Секретарь Сыктывкарской епархии РПЦ игумен Филипп (Филиппов) добился отмены постановки в местном театре оперы Дмитрия Шостаковича «Балда» по мотивам пушкинской «Сказки о попе и работнике его Балде». По настоянию игумена, министр культуры Республики Коми отказалась выделить деньги на постановку. Архиепископ Вологодский и Великоустюжский Максимиллиан (Лазаренко) в свое время повел бой с Дедом Морозом, российскую резиденцию которого решили разместить в его епархии — в Великом Устюге. Власти взяли под козырек, объявили о крещении Деда и разместили иконы в его резиденции (а епархии, вероятно, сделали соответствующее пожертвование). В итоге воцерковленный Мороз въехал в уже освященную резиденцию. Та же Вологодская епархия вынудила закрыть единственный в своем роде музей Бабы-яги в городе Кириллове, заявив, что героиня русских сказок повинна в каннибализме, а вокруг ее музея формируется тоталитарная секта. Ярославская епархия заблокировала создание в селе Кукобой ансамбля «Родина Бабы-яги», а в городе Пошехонье -  музея Водяного...

 

ВСЕ ОДНО, ВПЛОТЬ ДО ВЕРЫ

Православный фундаментализм все смелее бросает вызов демократическим ценностям в политике, социальной жизни, даже в экономике. С подачи митрополита Кирилла (Гундяева) в апреле нынешнего года Всемирный русский народный собор утвердил составленную протоиереем Всеволодом Чаплиным «Православную доктрину прав человека». В своих дневниковых записях, опубликованных в интернете, о. Всеволод признался, каким идеалом он вдохновлялся: «Православный идеальный мир — это новая Византийская империя, объединенная вокруг одной веры, вокруг царя и патриарха».

«Православная доктрина прав человека», по сути, ниспровергает классическое представление об этих правах. Главный ее тезис — безусловный приоритет интересов общины, социума, государства над интересами и правами отдельного индивидуума. Из этого большевицкого тезиса делаются порой самые абсурдные выводы. Несколько дней назад митрополит Кирилл заявил в эфире Первого канала: «Когда человек посредством самоубийства во время военных действий может приблизить решение военной задачи, которая перед ним поставлена... тогда совсем такое деяние не следует рассматривать как грех против Бога». Общинная теория прав человека оправдывает разного рода насилие во имя защиты святынь или укрепления государства.

Оговоримся: фундаментализм имеет право на существование в светском обществе, пока он остается частным делом верующего, сознательно следующего своей вере. Мало кому придет в голову обличать старообрядцев, а уж кто может быть в России большим фундаменталистом в вере! Фундаментализм же социальный, предлагаемый ведомством митрополита Кирилла, выходит за рамки внутрицерковной жизни, навязывая свои правила светскому обществу. Следуя привычке церковного сервилизма, сложившейся в советскую эпоху, эта идеология подводит теоретическую базу под наиболее уродливые особенности сложившейся в России «суверенной» демократии. Как отмечает тот же о. Всеволод Чаплин, «в нашей стране церковь не мыслит себя... вне сотрудничества с признанной народом властью».

 

МЫ — АМЕРИКА ВОСТОКА

Теоретики исламского фундаментализма предлагают миру альтернативную модель глобализации. Мир должен объединиться не вокруг западного образа жизни с его религиозной индифферентностью, а вокруг веры в единого Творца. Скрестить исламскую модель глобализации с российским евразийством активно пытаются глава Исламского комитета России Гейдар Джемаль и его православный единомышленник политолог Александр Дугин. Они считают, что Россия должна вместе с Востоком противостоять тлетворному влиянию Запада и западному безбожию, опираясь на фундаменталистскую идеологию «Православной доктрины прав человека» и политические выкладки иранских алимов.

В своей нашумевшей речи в Регенсбурге папа Бенедикт XVI не только цитировал антимусульманское письмо византийского императора. Он сравнивал два подхода к вере — средневековый, где вера воинственна, тоталитарна и служит орудием подавления меньшинства и искоренения инакомыслия, и рациональный, основанный на доводах разума. Воинственный подход остается актуальным для исламского мира, где вера все больше политизируется. Рациональный — папа считает уделом Запада, где религия уже никогда не станет орудием агрессивной политики.

Какой путь выберет Россия — первый вопрос. И второй: так ли хороша западная модель, если она вызывает «карикатурные скандалы»?

В идеале Россия могла бы стать Америкой Востока — образцом толерантного сосуществования разных религиозных культур в пространстве частной жизни, неприкосновенной для власти. Этому способствует и то, что на самом деле наша страна отнюдь не моноконфессиональна и мононациональна, как утверждают митрополит Кирилл и протоиерей Димитрий Смирнов — глава военного отдела РПЦ. Россия — конгломерация многих стран и культур. К тому же в советский период здесь была произведена духовная зачистка, и религиозно-культурное возрождение теперь приходится начинать почти с нуля. И очень трагично для дальнейших судеб нашей страны и ее народов то, что возрождение это загнано в рамки идеологии, что религиозность становится официозной, а вера противопоставляется свободе и правам человека.

 

У кого прав больше?

Официальный представитель Алексия II отец Владимир ВИГИЛЯНСКИЙ — о «фундаментализме», «ксенофобии», «правозащите»

Отец Владимир, является ли для вас слово «фундаментализм» бранным?

Существует огромное количество определений фундаментализма. Со времени своего появления в США в конце XIX века термин оброс десятками взаимоисключающих признаков. В последнее время его взяли на вооружение закамуфлированные под религиоведов воинствующие атеисты. Вместо марксистской риторики они стали использовать фундаментализм в качестве дубины в борьбе с религиозным сознанием. Их поддержали разных мастей христианофобы и агрессивные либералы. По их теории, любые приверженцы традиционализма и консерватизма, люди с церковным сознанием — фундаменталисты. По этой логике всякий священнослужитель и даже всякий приверженец любой религии — фундаменталист.

Возможен ли в таком случае православный фундаментализм?

Если мы вкладываем в это понятие проявления терроризма, экстремизма, насилия, ограничение свободы личности, основанное на религии, то с этим Православная церковь всегда боролась, считая их чуждыми духу христианства. Некоторые экстремистские организации присваивают себе определение «православная»; как к любым самозванцам РПЦ относится к ним отрицательно.

Согласны ли вы с тем, что на фоне российско-грузинского конфликта в России происходит всплеск ксенофобии и фундаментализма?

Я против такой постановки вопроса. Ксенофобия — это вполне определенное понятие, а фундаментализм имеет расплывчатые, взаимоисключающие признаки.

Ксенофобия, как явление экстремизма, присуща любому обществу, любому государству, в том числе либеральному. Есть она, к сожалению, и у нас. Церковь всегда боролась со всеми формами фанатизма и экстремизма. Православие имеет вселенский характер и признает, что гипертрофированные национальные чувства могут стать причиной агрессивного национализма, ксенофобии, пафоса национального превосходства. Что касается российско-грузинского конфликта, то он основан на политическом противостоянии и не повлияет на братские отношения между нашими поместными Церквами. Я присутствовал в этом году на встрече наших патриархов и свидетельствую, что более дружественных отношений между главами Русской и Грузинской церквей трудно представить. На этой встрече патриарх Илия пригласил патриарха Алексия посетить Грузию в 2007 году. Жаль, если политики наших стран поставят препоны этому визиту. В храме, в котором я служу, есть группа прихожан не просто с грузинскими фамилиями, но подданных Грузии. Никогда они не чувствовали на себе косых взглядов, наоборот, сейчас внимания и любви к ним только прибавилось.

Справедливы ли упреки в адрес «Православной доктрины прав человека», принятой на Всемирном русском народном соборе, будто она подменяет индивидуальные права и свободы коллективными, государственными?

Принятая доктрина прав человека — это призыв к диалогу с правозащитными организациями, многие из которых забыли, что кроме прав личности есть еще и права сообществ. Об этом впервые 25 лет назад заявил Солженицын в своей знаменитой гарвардской лекции. Некоторые правозащитники или никогда не читали Евангелия, или сознательно игнорируют учение Иисуса Христа о ценности человеческой личности.

Есть ли конкретные примеры взаимодействия РПЦ с правозащитниками?

Первое, что приходит на ум, — это участие нескольких священнослужителей в Общественной палате, которая приобретает правозащитный характер.

Беседовал Василий Зубатов

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...