Основных претендентов от России на «Оскар» в этом году было два: «Рота» и «Остров» Павла Лунгина. Традиционная сага о загадочной русской душе в результате проиграла «Роте» с разницей в один голос. Сильную и убедительную картину Лунгина не взяли в Канн, а теперь вот и на «Оскара» не отправили. Канн обозначает тенденцию, «Оскар» выступает от имени зрительской массы и награждает чемпионов проката. «Утомленные солнцем» в Канне пролетели мимо главного приза, а «Оскара» отхватили; Тарковский, Герман, Сокуров, Муратова и Абдрашитов ни одного «Оскара» не имеют, а Меньшов со своей «Москвой», скроенной по голливудским лекалам, все-таки удостоился. На «Оскара» надо отправлять не политкорректное, или авангардное, или преисполненное русского духа кино, а именно грамотный и честный жанр, что и подтверждается всеми последними награждениями. Что, канадское «Нашествие варваров» — большой прорыв в киноязыке? Ничего подобного, это хорошая мелодрама, очень похожая на американскую «Большую рыбу»; добротный мейнстрим. Столь же мейнстримная немецкая картина «Нигде в Африке» в 2003 году обставила отличную работу Аки Каурисмяки «Человек без прошлого». Голливуд поощряет то, что выдавит слезу из стандартного американского зрителя или уж заставит его расхохотаться; в этом смысле «Рота» вне конкуренции. Еще, кстати, и потому, что сделана она в голливудской традиции. Цитаты из Спилберга, Кубрика и даже Малика там видны невооруженным глазом: очень банальная картина с такой же донельзя банальной моралью. В конце концов чиминовский «Охотник на оленей» (1978) своих пять «Оскаров» взял — почему бы и нам не попробовать? Конечно, «Роте» до «Охотника» чрезвычайно далеко, и Смольянинов далеко не Уокен, и сам вывод у Чимино был как-то более симпатичен что ли. У Бондарчука он прост: Родина велела, мы честно выполнили и, значит, мы победили вне зависимости от результата. У Чимино все несколько иначе: Родина, не очень подумавши, велела, мы выполнили, но Родина осталась Родиной, а мы — людьми. Согласитесь, разница прощупывается.
Все это не помешало бы «Роте» серьезно конкурировать с прочими номинантами, если бы не одно «но». Пусть голливудская, пусть вторичная, пусть насквозь американская в смысле традиции (особенно нагляден, конечно, зверский прапорщик Дыгало — Пореченков), но это же картина о Советской армии! Которая там, в Афгане, противостояла не каким-нибудь духам, а американцам! Все же знают, что война-то шла не просто за Афган, а за форпост в Азии и вовсе не душманы были там главными врагами умирающей, но еще очень даже крепкой советской империи.
Уж если на то пошло, сегодня несколько большие шансы на «Оскара» имела бы драма о том, как русские бьются с чеченцами, — все-таки мировой террор, радикальный ислам, общий враг... К сожалению, эту войну — в отличие от давней афганской — уж никак не опоэтизируешь. Остается вариант: срочно перемонтировать «Роту» таким образом, чтобы вместо Афганистана была Чечня. Изменилось-то немногое — реплики только надо переписать, убрав советские реалии. Даже и выгоднее получится: боевая подготовка Советской армии показана у Бондарчука убедительно и со вкусом. По-настоящему людей готовили, не то что в 90-е. Зато история о том, как забыли своих в суматохе при выводе войск, для современной российской войны куда более типична, чем для 1989 года.
При таких условиях, правда, первую половину придется переделывать слишком радикально. А времени может не хватить — это вам не Америка: «9 роту» делали в общей сложности пять лет. Можно отделаться косметическими правками, не гарантирующими победы, но повышающими шансы.
Само собой, из картины надо начисто вымарать реплики вроде доклада специалиста-афгановеда (А. Серебряков) в учебке: никто еще, мол, никогда Афганистана не победил. В сегодняшней Америке это звучит прямым оскорблением. Пусть герой Серебрякова выражается мягче: «Победить Афганистан почти невозможно. У нас точно не получится. Разве что у Америки когда-нибудь лет через двадцать...» Овация в зале гарантирована.
Есть и еще одна неточность, чисто сценарная. Если бы сценарист «Роты» Юрий Коротков знал об этой тенденции, он бы ее наверняка учел: в современном американском кино такого почти не бывает, чтобы всех обязательно убили, а кто-то один остался. Это слишком кровожадно. Убивают кого-то одного, дабы продемонстрировать серьезность опасности, а остальные выживают. Потому что иначе, с точки зрения американца, что это за победа, если всех убили? Русский патриотизм в официальной его редакции выглядит совсем иначе. Мы победили, потому что все умерли; чем больше жертв, тем мы героичнее; выживший всегда немного предатель. Но для Америки какой прок в войне, которая не кончается ни присоединением спорной территории, ни демонстрацией моральной высоты (с той стороны ведь тоже бесстрашные ребята!), ни мирным выходом на Родину с минимальными потерями? Что тут делать? Как хотите, а «Оскара» гарантирует только переснятый финал. В котором один гибнет, а десятеро выживают и возвращаются — можно даже с напеванием гимна, как в «Охотнике». Все-таки в США другие представления о победе и придется слишком долго им объяснять, что культ смерти и культ Родины в России связаны неразрывно.
А погибнет пускай герой Смольянинова — тот самый, единственно выживший. Потому что именно ему дембель в исполнении Михаила Ефремова вручил свой талисман. Не в талисман надо верить, а в ценности демократии. Тот, кто их доблестно насаждает, никогда не будет убит или, по крайней мере с большой вероятностью, вернется домой. А тот, кто верит в талисманы да приметы, — плохой солдат. Потому что больше ему верить не во что.
И не сказать, чтобы американская мораль была в этом так уж вовсе не права. По крайней мере, если бы вся «9 рота» благополучно уцелела, я как-то больше любил бы Родину, выходя из кинотеатра.