Добыча нефти с платформы в Северной Атлантике
Как быстро меняется мир: каких-то 150 лет назад русский вице-адмирал, приведя из Кронштадта в Копенгаген эскадру, обнял тамошнего монарха и сказал ему: «Не бойся, король датский, Епанчин с тобою!» И вот картинка наших дней: маленькое Королевство Дания через Комиссию ООН по шельфам оспаривает в международных инстанциях свое право на Северный полюс не только у России, но и у Канады, Норвегии, США. Битва за Арктику, где обнаружены несметные запасы углеводородного сырья (не менее 100 млрд тонн условного топлива — в два раза больше, чем ресурсы Саудовской Аравии), разворачивается прямо на наших глазах.
Исход ее решать, однако, не адмиралам. На передовой — аргументы, которые должны добыть ученые в сложнейших экспедициях по изучению подводного рельефа Северного Ледовитого океана и которые, похоже, ведут к пересмотру не только международно-правовых, но и общепринятых геологических постулатов. В этой гонке за будущим у России серьезное преимущество — не зря же почти век мерзли в регулярных полярных экспедициях советские геологи! Но и конкуренты вошли во вкус. Два года назад на встрече с полярниками президент России назвал вещи своими именами: в Арктике идет серьезная конкурентная борьба и «считать, что только мы можем ее освоить, — это ошибка».
Одним из первых опасение о том, что Россия может потерять свои арктические владения, высказывал в 90-е годы директор Всероссийского научно-исследовательского института геологии и минеральных ресурсов Мирового океана (ВНИИ океанологии) Игорь Грамберг. После подписания с США министром иностранных дел СССР Шеварднадзе соглашения о пересмотре границ в Чукотском и Беринговом морях этот геолог с мировым именем горячился: «Если бы на Совете безопасности меня спросили, что для нас сейчас важнее всего, я бы подсказал нашим правителям: главное — это подтверждение юридического статуса России в Арктике». Через несколько лет в Комиссию ООН по континентальному шельфу Россия представила пакет документов, подготовленный специалистами его института.
Игорь Грамберг, ныне покойный, знал, о чем говорил: именно во ВНИИ океанологии была составлена первая прогнозная карта нефтегазоносности шельфов Баренцева и Карского морей — его институт еще в 1972 году возглавил поисковые исследования в этих районах. А в 1983 году на международном конгрессе в Лондоне тот же Грамберг объявил об открытии новой, крупнейшей в мире нефтегазоносной провинции, позже названной Западно-Арктической.
Мир, да и сама Россия заметили эту сенсацию не сразу: на слуху у всех были другие месторождения, казавшиеся неисчерпаемыми: Уренгой и Самотлор. Это сейчас многие начинают ориентироваться: «Штокман — это где-то в Баренцевом море?» Геологи уточняют: Штокман — лишь одно из месторождений в Баренцево-Карском бассейне, и не самое крупное. А вот в южной части шельфа — самое крупное скопление газа на Земле. За это-то и разворачивается борьба.
КУДА ГРЯДЕТ ГРЯДА ЛОМОНОСОВА
В состав Датского Королевства, как известно, входит Гренландия. Датские ученые доказывают, что этот остров сопряжен с одной из трех крупнейших подводных гряд Северного Ледовитого океана, хребтом Ломоносова, пролегающим через Северный полюс. А это, по их мнению, означает, что полюс должен быть включен в зону юрисдикции Дании. С этим напрочь не согласна, к примеру, Канада, еще в 50-е годы XX века пытавшаяся включить Северный полюс в свой сектор Арктики. Каждая из стран мобилизовала геологов, которые доказывают прямо противоположные вещи: канадские — что трансарктический хребет начинается с американского материка, датские — что он продолжение Гренландии. Только Дания на картографирование шельфа выделила 38 млн долларов.
До поры до времени Россия в эти споры не вступала. Что касается полюса, то подразумевалось, что он имеет международный статус. Его издавна исследовали все страны и даже частные лица — начиная с американского адмирала Роберта Пири, который первым за два месяца добрался до «пупа Земли» весной 1909 года, и заканчивая принцем Монако Альбертом, который весной 2006-го съездил на полюс, пообщался оттуда по интернету с президентом РФ и вернулся обратно — всего за неделю.
Что же касается правового режима Арктики, то Советский Союз он устраивал «по умолчанию», поскольку на международном уровне долгое время никто всерьез не оспаривал ни царский указ 1916 года, ни постановление ЦИК от 1926 года «Об объявлении территорией СССР земель и островов, расположенных в Северном Ледовитом океане». По сути, в Арктике общепризнанных госграниц не было: ее как бы разрезали на пять кусков, продолжив до Северного полюса границы пяти «заполярных» стран: России, США, Канады, Дании и Норвегии. При этом России достался самый большой кусок. Тем не менее всерьез утверждаться в Арктике Россия начала в 1937 году, отправив в дрейф экспедицию Ивана Папанина, организовавшего первую в мире исследовательскую станцию «Северный полюс-1».
Все изменилось в конце прошлого века. Ратифицировав Конвенцию ООН по морскому праву от 1982 года, мы подтвердили свои суверенные права на прилегающие к северному побережью РФ внутренние морские воды и континентальный шельф. Но, согласно этому же документу, экономические границы не могут простираться дальше чем на 370 миль, а все остальное объявлено общим наследием человечества. Ряд стран предпочитают не делить Арктический бассейн и сохранить за ним статус общего пользования, в чем, конечно, не трудно увидеть свой интерес: в конце 90-х США, Норвегия и Германия снаряжали до десяти поисковых экспедиций в год в район сектора, который Россия считает своим. Словом, в 2001 году Россия — первой из приполярных стран — подала в Комиссию ООН по шельфам заявку для обоснования своих притязаний в Арктическом бассейне вплоть до Северного полюса.
Теперь взглянем на карту: через Северный Ледовитый океан переброшен мощный трансарктический мост, соединяющий Евразию с Канадским архипелагом. Эти океанические горы, известные как хребты Геккеля, Ломоносова, Менделеева, не что иное, как естественное продолжение материка с обширными шельфами. Чтобы окончательно закрепить за собой пространства площадью в 1,2 млн квадратных километров от 30-го до 180-го меридиана, России необходимо доказать геологическую природу хребтов. Попросту говоря, подтвердить, что они являются продолжением Евразии. Вопрос на засыпку: как это сделать?
ХОД КОРАБЛЕМ
Приняв от России заявку, члены комиссии ООН высказали к ней ряд замечаний, для устранения которых нужны дополнительные доказательства. К счастью, срочности в этом деле никто не требует. Заявку любое прибрежное государство может уточнять, как написано в приложении к Конвенции ООН по морскому праву, «в разумные сроки». Но был и более резкий сигнал: после подачи заявки Москва получила от США ноту, в которой настоятельно рекомендовалось сделать это не ранее 2010 года, «чтобы остальные приарктические государства накопили хотя бы десятилетний уровень изученности региона».
С самими доказательствами тоже не все так просто. Как пояснил «Огоньку» замдиректора по научной работе ВНИИ океанологии Виктор Поселов, признание выводов русских геологов опрокидывает многие устоявшиеся гипотезы. О революции, может быть, говорить рано, но серьезная профессиональная дискуссия, в которой не различить, где кончается геология и начинается геополитика, уже идет. Кто-то, например, не соглашается с древним возрастом поднятия Менделеева и утверждает, что этот хребет не что иное, как мощное вулканическое плато, то есть достаточно молодое образование. А если так, то плато не может рассматриваться в рамках Конвенции ООН по морскому праву.
Континентальную природу хребта Ломоносова, однако, все признали. Но большая часть иностранных геологов доказывает, что этот хребет сдвинут в сторону, изолирован от прилегающего шельфа. А в месте смещения существует мощный разлом. Действительно, поясняет Виктор Поселов, такой разлом неизбежен, если придерживаться привычной теории горизонтального движения материков (на профессиональном языке — плейтектоническая модель). Но наши геологи утверждают, что никакого разлома там нет, а есть некая «шовная» зона перехода от шельфа к глубоководью. «Гипотеза эволюции Арктического бассейна, — убежденно говорит Виктор Поселов, — противоречит плейтектонической модели, вполне применимой, например, к Атлантике. Значит, всей геологической науке нужна новая парадигма, с которой многим профессионалам трудно смириться».
Серьезная наука не терпит суеты, поэтому действовать решили поэтапно. В 2005 году на судне «Академик Федоров» все лето провели на спорном участке поднятия Менделеева в Восточно-Сибирском море севернее острова Врангеля. В ответ на расспросы о подробностях обработки материалов Виктор Поселов многозначительно улыбается: «Доложим на конференции. Но раньше времени рассказывать нельзя». Шутка ли, от убедительности представленных результатов зависит принадлежность почти половины Северного Ледовитого океана.
В апреле 2007 года геологам предстоит следующая экспедиция — на хребет Ломоносова в Чукотском море. Речь все о том же: предстоит еще раз перепроверить, не ошибаются ли они, отрицая существование Северного трансферного разлома. Пробиваться через крепкие льды столь ранней весной будут на атомном ледоколе «Ямал».
КОД ДОСТУПА В «СЕРЫЕ ЗОНЫ»
Россия уже продумывает, кого пригласить для участия в конкурсе на разработку месторождений газа и газоконденсата в Баренцевом море. Ажиотаж вокруг этого конкурса вызвало сообщение, с которым пару лет назад выступил новый директор ВНИИ океанологии Валерий Каминский. В создаваемый консорциум, обещал ученый, войдут кроме российских норвежская и другие крупнейшие мировые компании. Правда, окончательных решений о составе консорциума до сих пор не принято. А Минприроды РФ интригу поддерживает, посулив выставить на аукцион до двух десятков перспективных нефтяных полей в Баренцевом, Карском и Печорском бассейнах. Возможно, не за горами освоение других сокровищ Арктики — олова, марганца, золота, никеля, свинца, платины.
Радужную картину несколько портит появление в нашей акватории «серых зон». Дело в том, что раньше секториальное арктическое деление не касалось ни дна, ни рыбных ресурсов. Мировая общественность советский сектор не признавала, но и не возражала против него. Теперь же Норвегия, под чьей юрисдикцией находится Шпицберген, не согласна делить морское дно по 30-му меридиану. Наш северный сосед предлагает проводить границу по срединной линии, равноотстоящей и от наших островов, и от архипелага. Мы продолжаем проводить границу по-своему, они — по-своему, а совпадающие части называем спорной «серой зоной». Широкой публике об этих спорах стало известно после приключений судна «Электрон», ловившего рыбу неподалеку от 200-мильной зоны Шпицбергена и рванувшего, прихватив двух норвежских инспекторов, к родным берегам.
Так или иначе, но еще одна проблема, которая стоит перед дипломатами, — поиск новых «кодов доступа» для разрешения подобных разногласий. Переговоры о совместном освоении «серых зон» неизбежны — конечно, не только из-за их биоресурсов, но и из-за разведанных углеводородов.
Огромный интерес к проблеме уточнения границ российской шельфовой зоны проявило Министерство обороны. Все последние арктические экспедиции снаряжаются не только за счет Минприроды, но и за счет военного ведомства: в марте нынешнего года в Главном штабе ВМФ сообщили, что российские атомные подводные лодки провели геологическую разведку дна Ледовитого океана, обследовали крупнейшие подводные возвышенности Арктики в районе хребта Менделеева.
Белыми линиями обозначены границы стран и их двухсотмильного шельфа
Штриховкой обозначены территории, на которые претендуют государства за пределами 200-мильной зоны
Самые горячие точки в Арктике
Граница на полюсе
Сегодня на Северный полюс претендуют минимум пять приарктических государств. Несколько лет назад Дания заявила, что Северный полюс принадлежит ей, так как он совсем недалеко от Гренландии. США претендуют на полюс, потому что именно их граждане первыми достигли вершины мира. А российские пограничники в 2002 году просто установили на полюсе пограничный столб. Изобретательнее всех, кажется, российская фирма North Pole Adventure: за 500 долларов она установит на полюсе ваш личный флаг и даже фото, в подтверждение чего доставит сертификат. Политических рисков — ноль: ведь льды-то дрейфуют…
Война флагов и… бутылок
Остров Ханс — трехкилометровая полоса обледенелых скал, из-за которых между мирными Канадой и Данией чуть не начались столкновения. Тем не менее с 1980-х годов на остров, вокруг которого много рыбы и нефти, попеременно высаживаются то канадцы, то датчане: водружают свои флаги и закапывают бутылки: одни — канадского виски, другие — датской водки «Аквавит». Борьба за остров даже побудила некоторых канадцев бойкотировать датское печенье. А в интернете создано движение «Свободный Ханс».
Моржи, минтай и Берингово море
Соглашение Бейкера — Шеварднадзе, по которому в 1990 году США отошли 46 тысяч квадратных километров шельфа и 7 тысяч квадратных километров глубоководной центральной части, лишило российских рыбаков возможности вылавливать ежегодно 200 тысяч тонн минтая. Обиженные рыбаки продолжают рыбачить там, где промышляли их отцы и деды, и требуют компенсаций. А ученые, которых не волнуют дипломатические споры, проводят в Беринговом море учет тихоокеанских моржей.
Черчилл против Мурманска
Северо-Западный морской путь (между Атлантикой и Тихим океаном в обход Канады) искали почти 300 лет, но все экспедиции заканчивались трагично, пока в 1906 году норвежцу Амундсену не удалось пройти его на шхуне «Йоа». На западном берегу канадского Гудзонова залива есть маленький городок Черчилл — туда каждый год приезжают около 15 тысяч туристов, желающих пофотографировать белых медведей. Но если таяние льдов в Арктике станет реальностью и Северо-Западный путь будет судоходным, Черчилл может стать одним из главных нефтяных терминалов мира: плыть через Северо-Западный морпуть на 4 тысячи километров короче, чем через Панамский канал.