Гламур (как образ жизни малой части граждан) для всех остальных — сильный раздражающий фактор: то, что нас одновременно манит и ранит. Нам и хочется туда, и в то же время возникает знакомое советское чувство «насчет справедливости». Таковы общие предпосылки для возникновения антигламура — художественного движения, оформившегося окончательно с выходом романа Сергея Минаева «Духless». Почти полная калька с антибуржуазных «99 франков» Бегбедера, книга, однако, имела успех: московским менеджерицам низового звена Минаев, по-видимому, до сих пор является в снах как освободитель от корпоративного ада. Издательский рынок отреагировал молниеносно: сегодня приставка «анти» уже является пропуском в мир высокотиражной (от 10 тысяч и выше) литературы («Антикежуал» Наташи Маркович, «Антифабрика» Милы Мичевой и пр.).
И только бы радоваться новому, освежающему культурному конфликту «гламур-антигламур», но очень быстро ему впаяли политическую статью. Недаром новая книга издательства «Европа», с предисловием комиссара «Наших» Якеменко, называется «Гламурный фашизм». Она состоит из подбора антироссийских высказываний гламурной якобы тусовки — по странности совпадающей с правозащитной и либерально-политической. Таким образом, опять поставлен знак равенства между эстетическими убеждениями и этическими: тот, кто живет и говорит не так, как все, является врагом общества и государства.
Смешно говорить, что антигламур — это спецпроект кремлевских пиарщиков: просто творцы искусства в России всегда славились особенным талантом угадывать изменения в настроениях власти и спешить ей сделать приятно еще до того, как попросят. Наиболее ярко этот талант проявился в кинохитах 2006 года — «Питере FM» и «Мне не больно».
Подлинный герой этих фильмов — город Петербург, его искренность и бескорыстность. Здесь герои не спят по ночам, ведя монолог с великим городом. Здесь девушки бросают богатых женихов в пользу бедных, но честных парней. Здесь настоящие дружба и братство. Понятно, какому городу противопоставляется эта идиллия — Москве-развратнице: где все решают деньги, где прах и тлен. Именно в Москву прибывает герой фильма «Живой» и обнаруживает, что здесь все неживое — даже братья по оружию теряют человеческий облик под пятой гламурных жен. Так в кино постепенно оформляется конфликт: гламурная Москва против антигламурного Питера.
Андрей Кончаловский сейчас снимает фильм «Глянец»: о том, как чистая девушка из провинции (Юлия Высоцкая) приезжает в Москву и встречается с подлостью, гадостью и чуть ли не людоедством. «У наших девушек существует иллюзия, что где-то есть замечательная жизнь с загорелыми мужчинами и блондинками, — говорит в интервью Высоцкая. — На самом деле это всего лишь картинки на страницах глупых журналов». Забавнее всего то, что сама Юлия как раз и является прямым доказательством существования такой жизни не только на страницах «глупых» журналов (на обложках которых она появляется регулярно). Но другим девушкам об иллюзиях советует забыть. Странно, правда?
В этом конфликте гламура и антигламура, по большей части искусственного, есть, однако, рациональное зерно. На самом деле это попытка разговора о деньгах, как о мощном двигателе человеческих отношений — тема, о которой русская культура на протяжении 300 лет стыдилась говорить вслух. Такое вот слабое звено в наших литературе, кино, театре. Мы сто лет твердим — вишневый сад, вишневый сад, а сколько он стоил, до сих пор никто не знает. Мы заучили, что Катерина Островского — луч света в темном царстве, а сколько денег ей нужно было, чтобы сбежать от постылого мужа, никто не помнит. А ведь это вопрос свободы и жизни, получается. Ключевой вопрос. Сегодня культура об этом заговорила, и это ее, может быть, последний шанс остаться актуальной, став посредником между богатыми и бедными. При известном усилии конфликт гламур-антигламур можно превратить в действительно серьезный разговор о сущности богатства, о смысле денег, если угодно. Осталось только дождаться появления на этом рынке более серьезных игроков, чем Робски или Минаев.