Ладе Кохановской четыре года, она еще не может понять, что мамы больше нет. «Когда 16 января Алина не вернулась домой, я сказал дочке, что мама улетела на небо, но она все равно с нами и смотрит на нас: если Лада плачет, то и мама плачет, а когда Лада смеется — она радуется», — рассказывает отец Лады Александр Кохановский. Но иногда по вечерам дочка говорит: «Папа, я хочу к маме! Когда мы полетим к маме?»
РАЗБИТЬСЯ, ЧТОБЫ НЕ СГОРЕТЬ
Лада — дочь одной из сотрудниц Приморского отделения Сбербанка № 8635, погибших в огне: 9 погибших, около 30 раненых и обожженных. По версии следствия, причиной пожара в Сбербанке стал незатушенный окурок на лестничном пролете между 6-м и 7-м этажами. Поскольку пролет был завален списанной мебелью, оргтехникой и бумагами, предназначенными для сдачи в архив, огонь пошел вверх, на 8-й и 9-й этажи, принадлежавшие Сбербанку. Не дождавшись помощи со стороны пожарных, его сотрудники, в основном женщины, выбрасывались из окон на глазах многих тысяч свидетелей. Не желали сгорать заживо — и разбивались о лед и бетон.
Город тогда лихорадило. Те, кто до сих пор не воспринимал всерьез разговоры о пожарной безопасности, не замечал в коридоре огнетушителей и подписывал инструкции, едва пробежав их глазами, вдруг прозрели: «А что, если и у нас начнется пожар?» В офисных зданиях Владивостока пошли проверки, работодатели в срочном порядке закупали противопожарное оборудование, монтировали сигнализацию... А прокуратура тем временем методично арестовывала тех, кто, по данным следствия, должен был обеспечить в злополучном здании пожарную безопасность, но не сделал этого.
Девять жизней, однако, не вернешь. А пятерым детям — Лада Кохановская самая младшая из них — не вернуть родителей.
МИЛОСЕРДИЕ — ПОД НАЛОГ
Галина Валитова, мать погибшей сотрудницы Сбербанка Антонины Арбатской, знает, что к 1 сентября банк собирается подарить квартиры всем несовершеннолетним детям погибших. «И деньги, которые перечисляют детям погибших добрые люди, до нас действительно доходят, — говорит Галина, — здесь претензий никаких. Единственное, что удивляет: почему пожертвования облагаются налогом в 13 процентов? Ведь их собирают с миру по нитке. Бывает, что деньги нам шлют пенсионеры, перечисляют и по 10, и по 20 рублей — кто сколько может».
Дома у Галины Федоровны висит большой портрет дочери с траурной лентой. «Отец Тони раньше был военным, и мы вместе с ним жили на пограничной заставе. Там Тоня и выросла, — вспоминает мать. — Моя дочка всегда была очень самостоятельной. Сама, без чьей-либо помощи, она поступила в университет, получила диплом, нашла работу. В Сбербанке Тоня была на хорошем счету».
Ян Арбатский, ставший десятилетним уже без мамы, живет с папой и часто ходит в гости к своим бабушкам. 14-летняя Надя, дочка погибшей Елены Ермолович, живет с бабушкой, хотя здоровье у пожилой женщины уже неважное. Психическое состояние Нади после смерти матери очень сложное. 12-летнюю Настю Жигайлову тоже воспитывает бабушка. 15-летняя Аня Августинович находится на попечении у двух теток — маминых сестер.
Все дети погибших — если можно так говорить — сегодня пристроены. Что с ними будет дальше — не знают прежде всего их родные. «16 января все мы испытали шок, — говорит Галина Валитова. — Прошло полгода, и теперь появилось чувство безысходности. Почему мы ходим на заседания суда? Очень хочется узнать правду, из-за кого наши дети погибли».
«ДОЧЬ СБИЛИ СТРУЕЙ ВОДЫ»
Галина Федоровна достает толстый блокнот — здесь собрано все о дне трагедии. Она записывает свидетельские показания, собирает публикации в газетах, фотографии, видеозаписи... Многие потерпевшие, которые пережили пожар 16 января, говорят, что не имеют претензий к тем, кто сидит на скамье подсудимых. Валитова с ними не согласна: «Считаю, что эти люди не сделали того, что обязаны были сделать. Ответить за эту трагедию должны и пожарные, это мое личное мнение. Моя дочь выбралась из горящего окна и долго держалась за рекламную растяжку обгоревшими руками. В этот момент Тоня уже видела пожарных и надеялась, что ее спасут. Но они направили на мою дочку струю воды, и она сорвалась вниз».
Прокуратура Приморского края через местную прессу объяснила: «дело пожарных» было выделено в отдельное производство, назначена т н. ситуационная экспертиза их действий. Тем временем во Владивостоке ходят слухи, что правоохранительные органы получили негласное указание: не трогать пожарных — сотрудники МЧС должны быть вне подозрений. Да они, судя по всему, и сами исправляются. Купили, наконец, большие надувные подушки — чтобы люди могли на них выпрыгивать из горящих зданий и не погибать. И еще купили машину с длинной лестницей, которая на пожарах в многоэтажках может работать; такой раньше тоже не было. Одну.
ВНУТРИ КОРПОРАЦИИ
Для Приморского отделения Сбербанка № 8635 пожар 16 января обернулся настоящим кошмаром: здесь погибли сотрудники Сбербанка, пострадали сотрудники Сбербанка, и на скамье подсудимых тоже в основном оказались сотрудники Сбербанка. Сам же банк принял решение возвести мемориальный комплекс на Морском кладбище в память о погибших. На месте трагедии родственники просят установить мемориальную доску; вроде бы никто из тех, от кого это зависит, не против.
«Претензий к Сбербанку у меня нет, - рассказала одна из пострадавших сотрудниц. — Лечение после пожара и все необходимые лекарства мне и моим коллегам были оплачены. Но некоторые коллеги подали заявление об увольнении сразу же после пожара, другие позже. Кто-то говорит, что его преследуют воспоминания, кто-то — что не чувствует себя защищенным, а кто-то давно собирался и теперь решился».
СОДРОГНУЛИСЬ — И ЗАБЫЛИ
— Мы постоянно крутимся в гуще людей, — говорит писатель Александр Ткачук, председатель Приморского отделения СП России. — Крутимся, как нам, писателям, положено. Мнение у людей одно после трагедии было: администрация города и края должна быть наказана. Ни машин нужных ведь не было, ни других средств спасения... А потом и это говорить перестали, бесполезно.
То, что трагедия, по большому счету и за редкими милосердными исключениями (то люди перевод пришлют; то с молочного комбината придет человек, чтобы детям погибших молока принести бесплатно; да тот же Сбербанк нормально себя повел), осталась частным делом родных и близких погибших, никого в городе не удивляет и не возмущает. Мэр Николаев и губернатор Дарькин выразили соболезнования, прошли похороны и проверки пожарной безопасности — вот и все. Как, пожалуй, при любой российской трагедии. Теперь вот, когда суд начался, интерес вновь появился — на уровне «кого посадят, кого отпустят». Тем более что подсудимых из СИЗО освободили, оставив под судом и под подпиской о невыезде.
— Мы обсуждали в нашей организации этот вопрос: как реагировать, чем может писатель в такой ситуации людям помочь, — вспоминает глава приморских литераторов Ткачук. — Повозмущались в своем кругу — ну и что толку? Была бы у нас трибуна — все бы людям сказали. Писали коллеги произведения, вывешивали стихи о трагедии — прямо тут, в Союзе писателей. А так нам не дают ходу в СМИ. И никому не дают: дескать, пусть суд разбирается. Ну, цветы иногда к этому дому люди кладут. Нет, не только родственники, разные люди. И все».
Досье
По делу о «пожаре в Сбербанке» прокуратурой были арестованы: управляющая Приморским отделением Сбербанка № 8635 Людмила Феофанова; старший инженер АХО того же отделения Виктор Хаников; Виктор Марченко, директор ООО «Восточная стена» и один из 22 совладельцев здания: по версии следствия, пожар начался именно в курилке для сотрудников ООО. Также были арестованы старший инспектор одного из отделов Госпожнадзора Алексей Лобанов и начальник того же отдела Сергей Лузган. Как полагает следствие, последняя проверка пожарной безопасности в здании Промстройниипроекта датируется февралем 2001 года, тогда установили 21 нарушение. Лузган неоднократно напоминал Лобанову о необходимости новой проверки (именно за Лобановым было закреплено злополучное здание). Но инспектор этого не сделал. После пожара 16 января Лузган составил подложный акт: якобы проверка в здании была проведена в июле 2004 года, а Лобанов эту бумагу подписал.
Решением суда всем подсудимым после полугода содержания в СИЗО изменена мера пресечения: они были отпущены из-под стражи под подписку о невыезде.