Еще в феврале 2003 года прогнозировался бурный, лавинообразный рост занятости в негосударственном секторе. Прошло три года. Сбылись ли прогнозы? Об этом мы побеседовали с доктором экономических наук, профессором Еленой АВРААМОВОЙ
От некогда закоренелых оптимистов все чаще слышишь, что войти в средний класс и удержаться в нем стало ощутимо труднее. Что же стряслось? Где обещанные простые правила и понятные накатанные ходы?
Институт социально-экономических проблем народонаселения РАН, где профессор Авраамова занимает пост заместителя директора по науке, не единожды обследовал российский рынок труда. Так что мы начали с самого очевидного вопроса.
Рост числа рабочих мест в частном секторе все последние годы действительно был?
Его можно было при желании нарисовать: советские промышленные монстры давно акционированы, и занятость на них где-то могла расти. Но вот численность малых и средних предприятий за последние пять лет не выросла. Она вроде бы и не уменьшилась, но застыла, как заколдованная, на прежней отметке — если мне память не изменяет, около миллиона.
НЕ ТВОЕ ДЕЛО!
Как говорят в таких случаях врачи, застывшая динамика. Не самое приятное состояние…
Реального роста новой экономики нет. Притом что на Западе средний класс в основном и состоит из маленьких собственников — высокооплачиваемые наемные работники вошли в него сравнительно недавно. И наши люди были бы не прочь поработать на себя. В 90-е до половины молодых российских респондентов, опрошенных социологическими службами, изъявляли желание открыть свое дело.
А сейчас?
Сейчас о желании стать предпринимателем говорит чуть больше трети таких респондентов — 38 процентов. Как видите, энтузиазм поутих: люди отрефлексировали, осмыслили негативный опыт тех, кто реально пытался войти в бизнес и на этом обжегся. Но все равно показатель достаточно высок. А дальше начинается самое неприятное: мечты мечтами, а жизнь бьет по рукам. Мы опрашивали молодых людей, закончивших вузы два-три года назад, удалось ли им начать свое дело. Только 5 процентов желавших стать бизнесменами ими стали.
5 процентов не от общего числа респондентов, а от этих 38?
Именно так. Причем при подробном расспросе выяснилось, что почти все эти ребята работают в бизнесе своих родителей, а не в своем.
Но, может быть, так не везет только образованным людям, которые хотели бы затеять высокотехнологичный start-up? Наверное, их сверстники со средним профессиональным образованием преспокойно открывают свои булочные, мастерские, магазинчики…
Куда у нас деваются люди, не закончившие школу и пошедшие в училище, мы просто не знаем. На легальных высокооплачиваемых рабочих местах мы их точно не видим.
Слоя богатых ремесленников, поваров, лавочников, владельцев семейных отелей, привычного для той же Германии, у нас нет?
Возможно, что-то похожее есть в тени, она ведь не маленькая. На поверхности ничего такого не видно. В какой-то мере люди, работающие руками, у нас просто исчезли из социального пейзажа.
В общем, мы столбим, что одна из особенностей карьеры и входа в средний класс по-нашенски — это работа по найму, а не на себя?
В какой-то мере да. Отсюда вытекает следующее условие карьеры по-русски: жить в крупном городе, а лучше в столице. Если карьера и просто работа — это только работа по найму — надо находиться там, где рабочих мест больше.
МЕГАПОЛИС ЛИМИТЕД
Маленьких городков вроде Редмонда или Гейдельберга, где сидит большой бизнес или высокооплачиваемая наука, в России нет — значит, надо жить в большом. Без вариантов?
Без вариантов. Все рабочие места в сервисной экономике — в тех же продажах сотовых телефонов или нижнего белья — сосредоточены там, где больше народа. А рабочие места во властных структурах и спецслужбах — там, где больше власти, то есть тоже в крупных региональных центрах.
Но власть ведь, наверное, закрытая каста, куда чужих не впускают. Разве ее можно всерьез рассматривать как ресурс рабочих мест? Это уж, наверное, если кому-то крупно повезет…
Как это ни парадоксально, закрытости давно нет! На низовую должность в какой-нибудь районный пенсионный фонд вас преспокойно возьмут с улицы, особенно в регионах: госаппарат растет, людей не хватает. Как вы дальше будете работать локтями, станете брать взятки или нет — отдельный разговор. Но парадокс в том, что барьеры для вхождения в госслужбу существенно ниже, чем для вхождения в бизнес, а отдача от госслужбы в разы выше! И люди это отлично чувствуют. В 90-е никто особенно не стремился работать в органах госуправления. Только 3 процента респондентов хотели там служить. Сейчас, по оценкам всех социологических служб, уже 15 процентов опрошенных мечтают о карьере госслужащего. Пятикратный рост! И это, напомню, на фоне серьезного разочарования в самозанятости. Смена приоритетов налицо, согласитесь. Правда, о желании пойти в милицию или спецслужбы социологам пока мало кто признается — но реально ведь туда идут. И идут опять же с улицы.
Прошу прощения, что же это получается? Ни сервисная экономика, ни госслужба не ставят претенденту вообще никаких условий? Приходи хоть с тремя классами и ворочай миллионами?
Нет, условие ставится: хоть какое-нибудь высшее образование. Даже если для продаж тех же сотовых оно реально не нужно, его требуют.
ТРИ КОРОЧКИ
Диплом вуза требуют, чтобы отсеять откровенных хамов и неучей?
Отчасти да. Но скорее, чтобы искусственно поднять цену должности обычного продавца. И это работает! Когда мы спрашивали выпускников технических вузов, трудятся ли они сейчас по специальности, продавцы сотовых кокетливо отвечали: работаю по близкой специальности. Да, торгую, но сложными техническими устройствами — без высшего образования в таких продажах делать нечего.
Получается, работодатель поднимает статус низовой должности, а наемный работник принимает эту игру?
Думаю, что да. Ведь в государственный научный центр не пойдешь — там безденежье. Высокотехнологичный start-up, который потом вырастет в Microsoft или Google, не откроешь — барьеры высоки. Значит, надо как-то подсластить себе пилюлю.
Елена Михайловна, но ведь такую «карьеру» может сделать любой пробивной человек, купивший диплом самого липового вуза. Неужели работодателю все равно, откуда у работника диплом и какой?
Разумеется, не все равно. Но и тут есть развилка: если реально нужен специалист и есть четкие формальные критерии, как его опознать, — будет иметь значение, какой диплом и какое резюме. Тогда работает имидж вуза, послужной список, а иногда сертификация. Работает то, что трудно подделать или купить — например, диплом Бауманки плюс сертификат от того же Microsoft. Но мы выяснили, что так у нас идет по карьерной лестнице только каждый пятый.
ПОЗВОНОЧНЫЕ И ДРУГИЕ
Как же тогда движутся по жизни остальные 80 процентов карьеристов, если не по резюме и диплому?
Их нанимают по рекомендациям.
Но это, наверное, касается только хлебных должностей?
Самых разных! Это еще одно фундаментальное условие карьеры по-русски: тебя кто-то должен рекомендовать. Иначе неизвестно, свой ли ты человек и не сдашь ли с потрохами своего нанимателя за ту же зарплату в конвертах. Без звонка рекомендателя часто непонятно, что стоит за твоим дипломом и за сколько ты его мог купить. Доверия к бумагам нет вообще!
Но ведь нам уже много лет обещают, что скоро ЕГЭ сотрет грань между провинцией и столицей. Молодые провинциалы без барьеров будут поступать в лучшие столичные вузы. И тогда будет очень трудно сослаться на то, что ты окончил шараш-монтаж-контору, потому что подвергся дискриминации в престижном вузе. Проблема найма по звонку отпадет?
Вузов, чьи дипломы говорили бы сами за себя, у нас не так уж и много, их на всех не хватит. Не забудьте, что попасть в хороший столичный или региональный вуз — полдела: выдержать 5 — 6-летнее обучение любимого чада в очень дорогом городе может далеко не каждая семья. А семьи, которые могут себе это позволить, рассуждают так: если я могу вложить деньги — не лучше ли сразу в обучение за границей, чтобы отпрыск уже со студенческой скамьи играл по более прозрачным правилам? И мог бы выйти на совсем другие рынки труда опять же с другими правилами игры. Этой тенденции уже лет пять: как только интернет сделал доступной информацию о зарубежном рынке образования и карьеры, крепкие провинциалы все чаще машут рукой на Москву.
Не худшие семьи связывают карьеру своих детей только с эмиграцией. Грустно…
Невесело. Но это нормальная реакция нормальных людей на те правила карьеры, которые сложились в сегодняшней России: жить в крупном городе, иметь нужные связи, а диплом пусть будет хоть купленный. Согласитесь, далеко не все могут играть по этим правилам. А главное — не все хотят.