Когда в Индии узнали о том, что пятимесячная осада акционеров «Арселора» закончилась победой Миттала, на улицах, конечно, не танцевали, но газетные заголовки не оставляли и тени сомнений в том, как в стране относятся к очередной бизнес-победе своего соотечественника.
«Каждый индиец должен гордиться Митталом», — заявила The Times of India. «Вы можете назвать это победой индийского «одеколона» над европейским «парфюмом», — ехидничала The Economic Times, но суть послания, адресованного европейским компаниям, от этого не меняется: Индия возглавила натиск развивающихся рынков на экономику развитых стран». В этой битве схватка с «Северсталью» за симпатии акционеров «Арселора» не более чем эпизод: «Никто и не сомневался, что русско-европейский альянс — всего лишь попытка заставить Миттала всерьез взяться за дело…»
Обидно нам или нет, но пафос оправдан: в мире все меньше таких крепостей, которых еще не взяли индийские металлурги. Причем речь идет уже не о загибающихся гигантах тяжелой промышленности из бывших соцстран (Казахстана, Польши, Румынии, Чехии или Украины), скупленных и вписанных в современный рынок жесткими менеджерами Лакшми Миттала. Теперь он покупает современные сталелитейные предприятия в США и Европе, не скрывая главной задачи момента — проникновения в КНР. Еще бы: если мировые потребности в стали выросли с 1994 года на 43 процента, то за эти же 10 лет потребности в стали Китая выросли на все 200 процентов. Мимо такого рынка Миттал пройти не может никак: говорят, он уже ведет нелегкие переговоры с китайской элитой о поглощении крупных компаний в Поднебесной.
Про «Арселор» магнат говорит сдержанней, чем его соотечественники. И это понятно. Страна, которая без лозунгов об удвоении ВВП довела экономический рост до 8,4 процента за нынешний год, рвется на мировые рынки. Миттал — только первая ласточка: ведущие экономисты мира не сомневаются, что в ближайшие годы мир услышит о новых громких победах индийских бизнесменов в Европе и Штатах. Страна, где брезентовые хижины, грязь и нищие в лохмотьях соседствуют с суперкомпьютерами, небоскребами и костюмами от Версаче, предлагает миру новый стиль бизнеса — агрессивный, современный и в то же время основанный на вековых традициях. Откуда он взялся и чем он эффективней, скажем, российского?
НАЧАЛО ДИНАСТИИ
Настоящие набобы не рождаются с серебряной ложечкой во рту — это правило в полной мере относится и к Лакшми Митталу. Третий по богатству человек в мире (после Билла Гейтса и Уоррена Баффита) родился в 1950 году в доме с цементным полом и гамаками вместо кроватей, в его деревне не знали об электричестве. Особо важны две детали: селение находилось в штате Раджастхан, через который еще в древности шли важнейшие торговые пути. А семья Митталов, как и многие в тех краях, принадлежала к торговому клану марвари, которых еще называют «индийские евреи».
У этого клана в Индии репутация не просто хороших бизнесменов, о них говорят: иметь дело с марвари — все равно что пытаться обмануть дьявола. Это относится и к деревенским менялам-ростовщикам, и к тем представителям клана, которые выбились в бизнес-элиту. Марвари, отмечают индийские экономисты, свойственна чрезвычайная замкнутость семейного бизнеса, умение находить нетрадиционные решения, набожность, а также бережливость и жесткий контроль за расходами. Сплав идеализма и прагматики, свойственный всем жителям миллиардной страны-континента, у представителей этого клана особой пробы.
Если вглядываться в биографию Лакшми Миттала, не зная этих деталей, то она выглядит заурядной — по индийским, конечно, меркам. Почти тотальная нищета на фоне вышколенных колониальным режимом под свои нужды служащих. Затем конец британской эпохи. Резня на границах. Передел собственности. И одновременно — эйфория независимости: новые порядки, новые возможности, новые горизонты. В это сумбурное время начинали карьеру многие основатели тех самых индийских «монстров», которые сегодня хотят играть первую скрипку на мировых рынках текстиля, цветной и черной металлургии, косметики и т д.
Мохан Лал, отец Лакшми Миттала, начал свой бизнес со сбора металлолома в Карачи, потом перебрался в Калькутту, самую, пожалуй, индустриальную часть Индии, где вооруженный приобретенными при британцах инженерными навыками и врожденной коммерческой жилкой купцов-марвари приобрел за бесценок мини-плавильню. Уже через несколько лет отец будущего «стального короля» основал сталелитейную фабрику Ispat Industries. Юный Лакшми (имя которого с хинди переводится как «процветание») помогал отцу рулить предприятием — каждый день он отправлялся туда после уроков в колледже Сан-Ксавье. Начало династии было положено, но утвердить ее в Индии оказалось не так-то просто.
ОСОБЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНОГО БИЗНЕСА
Это сегодня частные компании в таких отраслях, как сталелитейное производство или нефтегазовые разработки, начинают говорить в Индии на равных с госсектором. А в 1950-е годы, после обретения независимости, когда страна начинала строить промышленность, правительство подчинило ключевые отрасли государству: в качестве модели развития был выбран СССР, который, разумеется, поспешил на помощь. В одной из самых населенных стран мира, где нищета, как и богатство, не знают пределов, логика в ставке на госкорпорации для выполнения «великих социальных задач», конечно, была. Но она очень скоро выявила свои пределы: в то время как правящее семейство Неру пыталось научить страну плановому хозяйству, огромное число индийцев, подобно семье Миттал, рвалось в частный бизнес. В этом, собственно, и состояла для них независимость.
Базар — основа экономики в Азии — исподволь вносил свои коррективы в методы ведения хозяйства. Почти всю страну окутала сеть мелких и разношерстных лавочек и предприятий — эту модель постепенного наращивания мощностей в условиях очень жесткой конкуренции условно можно назвать «индийским нэпом». Под сенью социалистических лозунгов росли будущие национальные и транснациональные корпорации, свято храня верность традиционным способам ведения бизнеса — круговой поруке в узком семейном кругу. Процесс шел небыстро, но индийцам спешить некуда: у них впереди вечность круга перерождений, смысл которого — в обретении совершенства. Здесь любой разносчик газет верит в свой бизнес, как в чудо: со временем он непременно выбьется в руководители общенациональной сети медиадистрибьюторов.
Однако в области, избранной Моханом Лалом Митталом, государство предпочло играть в свою игру. Открытых запретов никто не провозглашал, но и перспективы выглядели туманно. И Лакшми, получивший к тому времени неплохое образование, принял решение покинуть страну.
— Я был и остаюсь индийцем, в какой бы из стран ни был мой дом, — откровенно объяснял он через много лет журналистам. — Я уехал, поскольку мне не хватало свободы… Чтобы заниматься бизнесом, нужны условия, в которых вам не нужно оглядываться по сторонам…
ЭТАПЫ БОЛЬШОГО ПУТИ
Сегодня, когда состояние Лакшми Миттала оценивается в 25 млрд долларов, уже не имеет смысла спорить, правильным было это решение или нет. Пока отец выбивал из госструктур разрешение строить заводы в Индии, сын начал собственную игру. Первый завод он купил в 26 лет в Индонезии, где впервые использовал в качестве сырья так называемое восстановленное железо, что резко удешевило производство. С 1995 года Миттал прикупает новые мощности по всему миру, в том числе в СНГ и Восточной Европе, а слияние в 2004 году с американской International Steel привело к созданию Mittal Steel — номера один на мировом рынке. Добавление в коллекцию «Арселора» подняло Миттала на почти недосягаемую высоту.
— Быть индийцем — это большое благо, — комментирует он свой успех. — Вы с детства учитесь справляться с самыми разными обстоятельствами: жить в стране, в которой говорят на 300 языках, — не самое легкое дело. У вас нет иного способа пробиться наверх, кроме одного — стать самым лучшим.
Миттал — сын Индии, хотя как бизнесмен и реализовался за ее пределами. В его бизнесе слишком много замешано на традициях, чтобы иметь возможность от них отступить. И когда он тратит миллиарды на скупку недвижимости (самая громкая покупка — дом за 70 млн фунтов в Лондоне, к которому приценивался, но, говорят, не потянул Роман Абрамович) или 66 миллионов на свадьбу дочери, снимая на ночь, к примеру, парк Тюильри в Париже, все это — на публику. В западном обществе есть правила игры для нуворишей? Хорошо, он им следует. Но при этом ни на минуту не забывает правило торговцев-марвари: «Когда ты выходишь в высший свет, это в большинстве случаев становится началом конца». На самом деле о Миттале известно мало: светиться он не любит, говорит только то, что хочет сказать, и делает только то, что хочет сделать.
Расширяя свою империю, Миттал жестко следует бизнес-модели торговцев-марвари: нацеленность на прибыль, личный контроль за финансами, готовность к риску и смелым решениям. Поэтому каждое утро он начинает с часовой видеоконференции с директорами своих заводов. Если надо, садится в свой самолет и летит решать проблему на месте. Вытягивая убыточные предприятия, считает все до копейки: после приобретения завода в Чикаго он срезал пособия, которые выплачивались вдовам металлургов, и заполучил долгую забастовку. После чего тут же «исправился»: на заводе в Караганде раздал акции труженикам предприятия, правда, немного. Он вообще щедро тратился на благотворительность в тех странах, которые осеняет тень его империи. Это — тоже фирменный стиль.
«Главная проблема с г-ном Митталом, — предупреждает Жоэль Рюэ, исследователь в Лондонской школе экономики, — в том, что он опирается не на наши, европейские, а на свои собственные бизнес-элиты». Во французской «Либерасьон» в разгар схватки за «Арселор» г-н Рюэ прямо предупредил соотечественников: решается судьба не 27 тысяч представителей французского рабочего класса, занятых на заводах, а судьба менеджмента. Интернациональная команда управленцев во главе с индийцами вытесняет бизнес-элиту континентальной Европы с их «особыми отношениями» с государством, с их представлениями о бизнесе и народном — сиречь акционерном - капитализме.
Единственное, что может спасти в этой схватке, — это то, что Миттал на время переключится на китайский рынок. Известно, что он никогда не идет ни в какую страну, не наладив предварительно личных отношений с ее высшими руководителями. Так было и в Казахстане (покупка «Кармета»), и на Украине (покупка «Криворожстали»), и во Франции («Арселор»). Ясно, что на выстраивание отношений с руководством Китая уйдет куда больше времени. Но марвари умеют ждать своего часа. К тому же Адитье Митталу-внуку, ныне финансовому директору папиной компании, всего 28 лет. По словам коллег, он уже проявил себя выдающимся менеджером.
Что касается перспектив роста империи, то сам Лакшми Миттал высказался о них исчерпывающе: «Я не думаю, что мы когда-нибудь сможем сказать себе: хватит».
