Последние события вокруг Генпрокуратуры рождают все больше вопросов. С одной стороны, возобновление расследования скандального дела «Трех китов» о контрабанде мебели вроде бы свидетельствует о начале нового и решительного наступления на коррупцию. С другой стороны, «реанимация» дела «Трех китов» и арест контрабандистов не повлекли за собой ровно никаких оргвыводов в отношении тех чиновников из Генпрокуратуры, кто все это время активно мешал установлению истины и правосудию (не считать же за оргвыводы обмен креслами между Устиновым и Чайкой?). Словом, вопросов множество, но больше всего непонятно — будет у борьбы с коррупцией продолжение или все обернется очередным пиаровским пшиком?
Вопрос этот далеко не праздный — ведь уголовных дел, которые нуждаются в подобной «реанимации», скопилось уже достаточно. Об этих делах мы и решили поговорить с депутатом Госдумы Борисом РЕЗНИКОМ, членом президиума Российского национального антикоррупционного комитета.
— Прежде всего необходимо дать ясные и четкие определения действиям отдельных сотрудников Генеральной прокуратуры, которые, по сути, все эти годы в открытую «крышевали» преступников, — уверен Борис Львович. — Если по-прежнему замалчивать непрофессиональную, мягко говоря, деятельность Генпрокуратуры, то о какой справедливости может вообще идти речь?!
Борис Львович, Комиссия по борьбе с коррупцией много раз обращала внимание депутатов Госдумы и президента не только на пресловутое дело «Трех китов», но и на других героев криминальных скандалов. Например, на бывшего главу Минатома Евгения Адамова.
Да, мы еще в октябре 2000 года провели расследование деятельности Адамова. В частности, выяснилось, что созданные Адамовым российские и зарубежные фирмы активно работали с Минатомом как раз в тот период, когда Евгений Олегович был министром этого ведомства. Например, денежные средства только одной учрежденной Адамовым корпорации Omeka.Ltd. составили более 5 миллионов долларов США. Некоторая часть из этих денег была перечислена со счетов Минатома. Между тем в Америке эта фирма занимается тем, что оказывает услуги по коммунальному обслуживанию домов в штате Пенсильвания. Всего же Адамов владеет контрольными пакетами акций нескольких компаний в странах СНГ, в числе которых есть и агентство недвижимости, и фирма, продающая программное обеспечение в Москве, и строительная контора на Украине, и небольшой заводик в Киргизии. Словом, наш атомный министр был очень разносторонним человеком.
Но когда мы направили результаты нашего расследования в Генпрокуратуру, оттуда пришел ответ, подписанный первым заместителем генпрокурора Юрием Бирюковым. И г-н Бирюков написал, что проверка прокуратуры не нашла в действиях Адамова никаких фактов частной коммерческой деятельности. Мы еще раз направили запрос в Генпрокуратуру, и второй раз Бирюков ответил нам, что у прокуратуры нет вопросов к министру Адамову.
Тем не менее когда его задержали в Швейцарии, именно тот самый Юрий Бирюков возбудил против Адамова уголовное дело как раз по фактам его коммерческой деятельности…
Именно. И знаете, в чем здесь главный парадокс? В том, что первый заместитель генпрокурора, составляя запрос на экстрадицию, просто взял и переписал текст нашей справки, факты из которой он раньше опровергал! То есть получается, что первый заместитель генерального прокурора сам опровергнул свои собственные слова. И сам себя уличил во лжи. Что бы после этого сделал настоящий прокурор? Как минимум — написал бы прошение об отставке, иначе как может работать в прокуратуре человек, не умеющий отличить преступления от законопослушной деятельности?
Что ж, в деле Адамова, будем надеяться, вы достигли успеха, но ведь комиссия собирала материалы и на других высокопоставленных чиновников, многие из которых по-прежнему уверены в своей безнаказанности…
Хороший тому пример — наше расследование деятельности Андрея Вавилова, бывшего с 1992 по 1997 год первым заместителем министра финансов. Комиссия установила, что в то время, как задолженность по выплате зарплаты в стране составляла триллионы рублей, Вавилов направлял значительные средства бюджета в дружественные ему коммерческие банки. Например, он перечислил 40 миллионов долларов в АКБ «Империал» и банк «Национальный кредит» под решение неких «политических вопросов». Еще «Национальный кредит» получил через Вавилова 92 миллиона долларов «для кредитования внешнеэкономических организаций», потом тому же банку передавались облигации внутреннего валютного займа на 125 миллионов долларов. И таких операций с «Национальным кредитом» было несколько десятков.
Кроме того, в активе Вавилова есть и знаменитая «украинская» афера, в которой участвовала Юлия Тимошенко. Тогда, напомню, правительство Украины расплачивалось за поставки природного газа стройматериалами, которые якобы предназначались для возведения жилья для военнослужащих. Украина получила дешевый газ, РАО «Газпром» — налоговые льготы, Минобороны — поставки «материально-технических средств», а вот военнослужащие своих квартир так и не дождались. В результате аферы бюджет России потерял 450 миллионов долларов США. И вот на основании материалов проверки Генпрокуратура возбудила уголовное дело, но основным фигурантом дела в итоге стал один-единственный человек — начальник Главного управления военного бюджета и финансирования Минобороны России генерал-полковник Георгий Олейник. Олейник после суда отсидел в тюрьме два с половиной года и был условно-досрочно освобожден. А вот в отношении других фигурантов — Вавилова, Тимошенко — как и следовало ожидать, расследование дела вскоре было прекращено.
Почему?
С точно таким же вопросом Государственная дума и направила запрос в Генпрокуратуру. Ответ, который нам прислал все тот же Юрий Бирюков, достоин цитирования: «Предусмотренных законом оснований для объединения материалов расследований и проверок, касающихся Вавилова А П., в одном производстве не имеется». То есть, говоря человеческим языком, прокуратура просто не захотела собрать все доказательства противоправной деятельности Вавилова в одну папочку. И сейчас Андрей Вавилов работает в Совете Федерации, в Комитете по правовым и судебным вопросам…
Кто еще из чиновников российского правительства и других высших эшелонов власти попадал в поле зрения антикоррупционного комитета?
Многие. Например, скандально известный губернатор Приморья и глава Госкомрыболовства Евгений Наздратенко. Ну, о махинациях с ловлей рыбы и о криминальных аферах Наздратенко можно было бы написать целую сагу.
Другой фигурант, также связанный в том числе и с рыбными аферами, — экс-министр природных ресурсов Виталий Артюхов, который прославился еще тем, что, уже будучи уволенным с поста министра, за последние два часа пребывания в своем рабочем кабинете подписал 62 лицензионных соглашения на разведку нефти ряду компаний.
Еще один «герой» — бывший министр транспорта Сергей Франк. Наша проверка показала, что Сергей Оттович, будучи с 1995 по 1996 год заместителем руководителя Департамента морского транспорта Минтранса России, а затем и главой всего этого ведомства, занимался незаконной предпринимательской деятельностью. Он принимал участие в управлении «Морским акционерным банком», помогал, пользуясь своим служебным положением, заключать незаконные договоры об управлении банком облигациями внутреннего государственного валютного займа. А за это министр десятки раз получал от банка немаленькие вознаграждения — то на покупку квартиры в центре Москвы, то на машину, то на ремонт служебного кабинета. Все зафиксированные факты проверки мы направили в Генеральную прокуратуру. Там подтвердили факты и незаконного предпринимательства, и получения министром завуалированных взяток в виде ссуд, но одновременно прокурорские работники отказались возбуждать уголовное дело «за отсутствием в действиях Франка состава преступления». То есть это как прикажете понимать: преступления были, а вот составов преступлений нет?!
Борис Львович, а как работает думская комиссия по борьбе с коррупцией в нынешнем созыве?
Когда комиссию отстранили от расследования дел по конкретным высшим чиновникам, дескать, нечего подменять собой следственные органы, я решил больше не участвовать в ее работе. Потому что убежден: только парламент способен расследовать многочисленные злоупотребления власти. Мы еще пытаемся это делать в рамках Российского национального антикоррупционного комитета, но сталкиваемся при этом с мощным противодействием со стороны правоохранительных органов, властных структур. А парламентской комиссии по борьбе с коррупцией нынче поручена важная, но трудно выполнимая роль: проверять на коррупционность вносимые на рассмотрение парламента законопроекты.
В антикоррупционной комиссии прошлой Думы мы тоже пытались этим заниматься. На моей памяти только один пример успешной работы. Как-то Дума рассматривала уже в третьем чтении законопроект об освобождении от уплаты НДС на необработанные алмазы. Мы подумали: алмазы - валютоемкий товар, который с нетерпением ждут на фабриках, где производят огранку. Почему нужно освобождать его от уплаты НДС? Кому это выгодно? Привлекли к экспертной работе по этой проблеме специалистов из профильных институтов, правоведов, экономистов. Они нам выдали справку, которую мы размножили и раздали всем депутатам. Из нее ясно стало, какой ущерб будет нанесен государству, какие фирмы обогатятся. Стало понятно, что кто проголосует за этот законопроект, того можно спросить: сколько ты за это получил? Надо ли говорить, что законопроект дружно провалили.
Как вы считаете, может ли власть остановить этот процесс сращивания чиновничества и криминальных структур? Или весь нынешний виток борьбы с коррупцией так и ограничится единственным уголовным делом?
Конечно, отношение власти к коррупции меняется. И это заметно по нынешнему возобновлению расследования дела в отношении контрабанды в магазинах «Гранд» и «Три кита». Ведь вести дело поручили следователю из Петербурга Лоскутову, который, как особо подчеркнул президент, никак не связан ни с Таможенным комитетом, ни с ФСБ, ни с Генпрокуратурой. Это же означает, что президент страны никому — ни силовым, ни правоохранительным структурам — на самом деле не доверяет. Это же приговор всей системе! И эти люди, те, кто скрывал правду, не имеют права занимать свои ключевые посты. Ведь эти высокопоставленные коррупционеры не только «отмазывали» своих подельников, но и самым гнусным образом пытались устранить тех, кто честно выполняет свой долг. Они посадили на скамью подсудимых следователя Зайцева, который вел дело «Трех китов», а судью Кудешкину лишили статуса за то, что она отказалась вынести ему обвинительный приговор. Именно коррупционеры из Генпрокуратуры пытались посадить и начальника Управления таможенной инспекции ГТК Александра Волкова, и первого заместителя начальника Управления таможенных расследований и дознания Марата Файзулина, которые вскрыли и обнародовали контрабандные схемы. Они, я уверен, причастны и к смерти моего друга — депутата Госдумы Юрия Щекочихина, который особенно старательно и последовательно занимался расследованием «мебельного дела». Юре ведь постоянно поступали угрозы, его семью охранял ОМОН. И вдруг Юра заболел какой-то непонятной аллергией и скончался в ЦКБ. Была утечка информации, что в его крови было якобы обнаружено боевое отравляющее вещество. Мы потребовали проведения независимой экспертизы, но историю болезни вдруг засекретили. В возбуждении уголовного дела по факту смерти Щекочихина нам отказали…
И вот сейчас, когда стало окончательно ясно, что все эти люди тогда, шесть лет назад, работали по заказу преступников, продолжают спокойно занимать свои посты. Я считаю, что они должны ответить за все.
История борьбы с коррупцией в России
Должностные лица воровали и мздоимствовали на Руси испокон веков. Те, кто, наблюдая нынешних казнокрадов, вздыхает о скромности и честности советских времен, жестоко ошибаются. Товарищи коммунисты умели жить. Именно при Сталине появилось понятие «номенклатура» — каста неприкасаемых лиц, получавших зарплату в конвертах. Шла и борьба с коррупцией, но и тогда карающий меч органов заносился, как правило, лишь для расправы с неугодными лицами
1950 — «ленинградское дело». Руководителя Ленинградского обкома Петра Попкова и ряд других партийных деятелей обвинили среди прочего в хищениях из фонда Комитета обороны во время Отечественной войны. Всего по «ленинградскому делу» осуждено более 2 тысяч человек, 200 расстреляны.
Цель: разгром группировки «ждановцев» (до своей смерти в 1948 году Жданов считался преемником Сталина).
1964 — «дело Козлова». Секретарь ЦК КПСС Фрол Козлов был обвинен в том, что, будучи с 1950 по 1957 г. главой Ленинградского обкома КПСС, брал взятки через своих приближенных. Когда итоги следствия были оглашены на заседании Президиума ЦК, Козлова разбил паралич, а вскоре он скончался.
Цель: КГБ хотел убрать Козлова, считавшегося официальным преемником Хрущева.
1969 — «азербайджанское дело». Впервые в СССР были опубликованы расценки на покупку того или иного поста (от 30 тысяч рублей за должность судьи до 100 тысяч за пост секретаря райкома).
Цель: смещение первого секретаря ЦК республики Вели Ахундова, на место которого пришел Гейдар Алиев.
1971 — «грузинское дело». В коррупции был обвинен первый секретарь грузинского ЦК Василий Мжаванадзе. По итогам расследования Мжаванадзе отправлен на пенсию.
Цель: выдвижение Эдуарда Шеварднадзе на должность партийного руководителя Грузии.
1976 — «дело Полянского». Министр сельского хозяйства СССР Дмитрий Полянский был обвинен в хищениях и приписках, снят с должности и отправлен послом в Японию.
Цель: удаление от власти людей, которым Брежнев был обязан за свой приход к власти.
1981 — «икорное дело». Была выявлена схема контрабандных поставок черной икры за рубеж, к которой был причастен министр рыбного хозяйства СССР Александр Ишков и его заместители. Одного заместителя расстреляли, десяток чинов Минрыбхоза сели на скамью подсудимых, а Ишков отправлен на пенсию.
Цель: дискредитация брежневских выдвиженцев.
1982 — «дело Елисеевского». Директор гастронома № 1 Юрий Соколов был приговорен к расстрелу за взятки, хищения и валютные махинации.
Цель: дискредитация окружения Галины Брежневой.
1983 — «дело Щелокова». Глава МВД Николай Щелоков был обвинен в коррупции и снят с поста. Его жена Светлана обвинялась в том, что на пару с Галиной Брежневой спекулировала бриллиантами. В итоге семья Щелоковых покончила жизнь самоубийством.
Цель: уничтожение соперника Андропова.
1983 — «дело Медунова». Первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС Сергей Медунов был снят с работы за многочисленные факты коррупции. В ходе расследования более 5 тысяч чиновников уволены и исключены из КПСС, 1500 человек преданы суду.
Цель: дискредитация противников курса на перестройку.
1983 — начало «хлопкового дела», которое затем станет самым знаменитым делом перестройки. После смерти всесильного партийного лидера УзССР Шарафа Рашидова в 1985 году практически все руководство республики было обвинено в хищениях и коррупции.
Цель: ликвидация брежневских кадров.
1992 — «дело Станкевича». Лидер «ДемРоссии» и советник президента по политическим вопросам обвиняется в получении взятки за организацию концерта на Красной площади. Дело прекращено.
Цель: дискредитация реформаторов.
1993 — «дело 11 чемоданов». Вице-президент Александр Руцкой выступает на сессии Верховного совета с докладом о коррупции в высших эшелонах власти и сообщает о наличии у него «11 чемоданов компромата». В махинациях с поставками гуманитарной помощи он обвиняет все окружение Ельцина.
Цель: смещение Ельцина.
1999 — «дело «Мабетекса». Высокопоставленные кремлевские чиновники и родственники президента Ельцина обвинялись в хищении денег, выделенных на реконструкцию Кремля. Дело до сих пор расследуется.
Цель: дискредитация окружения Ельцина в преддверии импичмента.