Темури Георгиевич, что такое боржоми для Грузии?
Можно сказать, что все. Это частица нашей истории, наша марка, бренд, по которому нас узнают за рубежом. Качество этой воды для нас — вопрос чести.
Откуда ж тогда претензии к качеству? Источник подкачал? Вы изменили технологию розлива? Кто вообще утверждает нормы добычи минеральной воды и ее состав?
Знаете, у боржоми со времен Николая II не было проблем ни с составом, ни с качеством. Ни то, ни другое не менялось с тех самых пор, как император поручил академикам Санкт-Петербургской академии наук Струве и Йоффе отыскать воду, которая по составу была бы похожа на воды немецкого Баден-Бадена или французского Виши. Они искали по всей империи и остановились на Боржоми.
Что касается скважин, то и они не подводят — работают на свободном самоизливе: сколько дает природа, столько мы и берем. Понимаете, если бы мы форсировали добычу — скажем, стали бы откачивать воду, — то у нас бы это месторождение не сохранилось.
Теперь о стандартах. В советские времена ресурсы минеральной воды утверждали в Госкомитете централизованных запасов (ГКЦЗ) СССР. Последний такой подсчет состоялся в 1982-м: его вывод — источники боржоми гарантируют качество воды еще на 25 лет. Это подразумевало не только количество воды, но и ее кондиционность, химический состав. Недавно с французскими и грузинскими гидрогеологами мы пересчитали запасы еще на 25 лет. Они подтвердили: в Боржоми — крупнейшее месторождение минеральной воды в мире, воду в тех же объемах и того же качества мы можем добывать до 2030 года.
А откуда тогда взялись и в России, и в самой Грузии слухи о том, будто источники в Боржоми иссякли? Мол, потому-то в бутылки и заливают невесть что…
Слух этот бродит с советских времен. Да, в 1976-м источник измучили. Был сумасшедший план — 400 миллионов бутылок в год! Ну руководство и решило его перевыполнить. В итоге уровень воды на центральном участке (всего в Боржоми добыча ведется на трех участках) упал ниже уровня земли. Тогда закрыли все источники, и через два-три месяца уровень восстановился. Больше в Боржоми такого не было: мы ввели нормативы добычи.
Изменилась ли технология розлива воды с советских времен? Может, ваша нынешняя технология не соответствует российским нормам?
Не знаю, как с российскими, но европейским она соответствует. У нас самое современное оборудование на территории бывшего СССР. Розлив производится автоматами — закрытым циклом. А сама технология розлива боржоми была разработана еще в советское время, мы добавили только систему контроля за качеством от скважины до склада.
Как же это вы обзавелись такой передовой технологией в советские времена?
Боржоми стало советским символом еще в 1930-е. На месте царского заводика построили два новых мощных завода межреспубликанского подчинения, которые постоянно модернизировали. К концу 1980-х они выпускали около 400 миллионов бутылок в год, они продавались в 15 тысячах городов СССР и Европы. Здесь работали уникальные специалисты — например, Кетеван Харизтирашвили, руководившая заводом 20 лет. У нее была прямая связь с Кремлем. А политический вес побольше, чем у секретаря Боржомского райкома партии, который тоже, между прочим, был не последним человеком — ведь на курорты Боржоми ездили поправлять здоровье все без исключения члены политбюро.
К тому же на первом разливочном заводе был спеццех, который клеил на бутылки красную этикетку. От прочей нашей воды эта продукция отличалась только этикеткой, упаковкой (гофрированные ящики) и еще тем, что уходила в Кремль и к руководству республик СССР. Политбюро без боржоми не заседало.
Если все было так здорово, зачем вам понадобились французские менеджеры?
Это выбор новых владельцев завода — компании GG&MW, основанной Бадри Джапаридзе и Мамукой Хазарадзе. Когда они приобрели завод, стало ясно, что нужна реорганизация — на дворе все же не советские времена. Появились французские, британские и голландские инвесторы, они и настояли на том, что боржоми нужен менеджер, который имел бы опыт работы в странах с развивающейся экономикой. Им стал француз Жак Флери, который с нуля поднял в Греции сельхозкомпанию «Агроинвест», а в Иране создал крупную фирму по выращиванию яблок и клубники на экспорт. Но он не единственный менеджер — водными ресурсами у нас заведует вице-президент Леван Багдавадзе, который в советское время был главным геологом Грузии.
Французы, кстати, начали с проверки качества и пришли к тем же выводам, что и политбюро: они считают нашу воду уникальной, потому что она проходит жесткую природную фильтрацию — через вулканические породы — и выходит на поверхность практически в идеальном состоянии.
Почему же даже французы не могут справиться с контрафактом?
Знаете, сегодня подделывают что угодно — ту же кока-колу, ту же пепси. Жак Флери, президент холдинга, долго искал специалиста, который бы справился с контрафактом. И нашел Фреда Зиммера, который 20 лет руководил филиалом французской Perrier в США. Фред и подкинул идею: в каждом районе Москвы мы нанимали бабушек, которые ходили по магазинам и выясняли, какое боржоми у них на прилавках — наше или суррогат? В результате многих производителей контрафакта мы вместе с правоохранительными органами РФ привлекли к ответственности. В конце 90-х мы добивались закрытия до 40 подпольных заводов в месяц в России. Как выясняется, этого было мало.