На прошлой неделе истек срок ультиматума, выдвинутого Федерацией хоккея России хоккейным клубам «Динамо» и «Спартак». Буквально на финишной ленточке спаслось «Динамо», предоставив финансовые гарантии своего участия в суперлиге на будущий сезон. У «Спартака» пока не все так радужно, ему дана еще одна отсрочка — до 8 июня. Об обстановке в легендарном клубе «Огоньку» рассказал гендиректор Фонда поддержки народной команды «Спартак».
Игорь Владимирович, на каком этапе сегодня переговоры о продаже ХК «Спартак»?
Я бы не называл это продажей. Никто никому никаких денег платить не будет. Скорее я просто пытаюсь пристроить «Спартак» в хорошие руки. Цена вопроса — стоимость госпошлины за регистрацию нового устава клуба. И все. На данный момент есть структура, которая готова взять на себя содержание «Спартака». Но особого повода для оптимизма я не вижу. Шансы, что команда все же сохранит за собой место в суперлиге, 50 на 50. Дело еще и в том, что учредителями клуба является наш фонд и правительство Москвы. Однако, после того как вице-мэр столицы Валерий Шанцев занял кресло нижегородского губернатора, московские чиновники практически самоустранились от проблем клуба. Я даже не знаю, какую позицию они занимают по поводу продажи «Спартака».
Ваши партнеры готовы купить «Спартак» вместе с Дворцом спорта в Сокольниках, принадлежащий фонду?
Нет, их не интересует ни Дворец спорта, ни детская хоккейная школа.
То есть «Спартаку» придется платить за право играть в родных Сокольниках?
А он и так платил. По минимально возможной ставке, но платил. Понятно, что по большому счету мы перекладывали деньги из одного кармана в другой, но «Спартак» всегда действовал в правовом поле.
Когда шесть лет назад создавался ваш фонд, в числе учредителей числились очень влиятельные люди: Борис Грызлов, Александр Жуков, Виктор Черномырдин. Неужели, когда «Спартак» попал в финансовую пропасть, никто из них не смог помочь?
Конечно, я обращался к ним. Люди честно пытались оказать содействие. Не получилось. Было сочувствие, понимание. Результатов только не было.
А заинтересовать инвесторов не пробовали?
«Спартак» — это ведь не бизнес-актив. Он никакого дохода не может принести даже в далекой перспективе.
Что, совсем никаких шансов?
Хоккей сегодня — чистой воды благотворительность, меценатство. Когда есть люди наверху, которые искренне его любят, фанаты, такие как Шанцев, тогда бизнесмены вкладывают деньги в спорт. Естественно, они надеются на, так сказать, ответные жесты со стороны властей предержащих.
Болельщики говорят, что вам тяжело найти покупателя клуба, потому что вы человек Березовского…
Я не человек Березовского. Да, я работал с ним. Но с таким же успехом можно говорить, что я человек Ельцина, Путина, Черномырдина. Я понимаю болельщиков, они честно переживают за родной «Спартак». Но в моем лице они находят крайнего. Я встречался со многими серьезными бизнесменами, в том числе и главой ЛУКОЙЛа Вагитом Алекперовым (ЛУКОЙЛ владеет футбольным «Спартаком». — «О»). Предлагал объединить два «Спартака», но Алекперов отказался, сказав, что ему это неинтересно. Но никто ни разу не говорил мне, что со мной нельзя иметь дело, потому что я работал с Березовским. Какие-то люди все время требуют от меня отчета: где взял деньги, на что потратил. Причем разговоры ведутся за глаза. Ну приходите ко мне, скажите все это в лицо!
Не надоело вам все это?
Честно? Надоело. Но у меня есть моральные принципы, я не могу просто оставить дело, которое взвалил на себя шесть лет назад. Та же школа, в которой сейчас занимаются 500 ребят, — как ее бросить? Если бы я уже договорился о продаже клуба, пошел бы в церковь и свечку поставил.
Потому, что «Спартак» удалось спасти, или потому, что с рук его спихнули?
С одной стороны, конечно, клуб — это обуза, которую я хочу с себя снять. А с другой — «Спартак» — это часть моей жизни. Причем не худшая. Я ведь сам спартаковец — для меня это не пустой звук. И если удастся спасти его, сохранить в суперлиге — это будет достойный повод пойти в церковь.